Страница 15 из 36
Красивая и безупречная нога Лорес, в тончайшем, шелковом чулке цвета чуть загорелой кожи, была показательно закинута на колено другой, такой же безупречно-красивой ножки. Домашняя туфелька обшитая белым, пушистым мехом лениво покачивалась на кончиках изящных пальчиков. Поднявшаяся пола узкого халатика, отлично показывала, какой дорогой пояс для чулков предпочитает носить Лорес.
Мягкое кресло было слишком низким для длинных и сильных ног Арчи. Поэтому его колени находились настолько высоко, что он напоминал кузнечика. Породистого, уверенного в себе кузнечика, который изогнувшись мускулистым, большим телом, наливал в высокий бокал своей собеседницы, красное вино.
Каблучки моих туфелек звонкими копытцами застучали по узорчатому мрамору пола, а затем утонули в густом ворсе темно-коричневого, индийского ковра ручной работы.
Арчибальд и Лорес одновременно повернулись в мою сторону.
В ярко-голубых глазах Лорес, сиял неприкрытый грех, который она еще не успела замаскировать лицемерной улыбкой.
А вот глаза Арчибальда... Вежливая скука таяла и истончалась, уступая место совсем другим эмоциям.
Облегчение, радость, а затем восхищение заискрились, заиграли в его черных, выразительных глазах.
Он попробовал быстро подняться с низкого кресла , но забыл поставить на стол бутылку с вином. Тягучая жидкость темно-красным водопадом залила собой инкрустированную поверхность столика. Сказочные цветы из слоновой кости потонули в красном, хмельном озере.
- Ах! - взвизгнула Лорес, суетливо пытаясь спасти от темно-красных брызг ноги в шелковых чулках, и атласный халатик цвета топленого молока.
Но Арчибаль совершенно не обратил внимания, на то, что хозяйка дома пострадала от его неловкости. Пузатая бутылка глухо шлепнула дном о слоновую кость. Покачнулась, словно была пьяна, и замерла.
Мужчина не отрывая глаз от меня, шагнул вперед, замер на мгновение, а затем сграбастал в крепкие объятия. Закружил по комнате и бережно, словно хрустальную вазу, поставил меня на ковер. Нагнулся и ткнулся носом мне в макушку, жадно вдыхая мой запах волос.
- Николь! Моя Николь! Я так соскучился по тебе! Ты зачем обрезала волосы? Знаешь, тебе идет, - он говорил торопливо, невпопад, но его голос сейчас напоминал мурчание огромного, сытого зверя.
Я даже не догадывалась о том, насколько буду рада видеть Арчи... Кошка, которая до этих пор очень редко напоминала о себе, вдруг ожила и заметалась. Думаю, что это именно она заставила меня порывисто прижаться к мужчине. Привстать на носочки, и закрыв глаза надеяться на поцелуй. Вдыхать такой знакомый, такой почему-то пьянящий меня запах. Во мне боролось две сущности, и благовоспитанная, холодноватая Николь, явно проигрывала напору дикой кошки. От раздирающих меня противоречивых чувств я вдруг заплакала. Позорно, беспомощно.
- Послушайте! Это совершенно неприлично, обнюхивать друг друга, когда находитесь в чужой гостиной! - соблазнительная хрипотца исчезла из голоса Лорес. Теперь в нем визгливыми нотками плескалось возмущение.
Этот ненавистный мне голос помог прийти в себя. Слезы исчезли так же быстро, как и появились. Зубы заскрипели от злости, кажется я даже рыкнула, коротко и грозно. Как же оказывается меня раздражает эта женщина! Почему мне все время необходимо доказывать самой себе, что я не хуже ее? Почему мне так ненавистен весь ее облик? Эти ярко-голубые глаза, этот водопад золотисто-пепельных волос, эта безупречная фигура? Неужели во мне говорит ревность? К кому? К Арчи? Но ведь эта неприязнь началась значительно раньше.
Взяв под контроль свои эмоции, я медленно повернулась к девушке, которую ненавидела. Теперь я поняла это явно и отчетливо.
- Обниматься со свом мужем, это абсолютно прилично, Лорес! А вот выставлять напоказ застежки чулков, это моветон, милочка! - я не узнавала сейчас свой голос. Таким тоном говорила моя бабушка, когда хотела побольней ударить.
Арчибальд посмотрел на меня с радостным изумлением. Он уже собрался что-то сказать, но его опередил спокойный, хрипловатый голос Филиппа.
- Леди Николь находится в своей гостиной, Лорес! И она права, относительно длины твоего халатика.
Лорес пару минут хватала ртом воздух. Мыслительный процесс, сразу было видно, удовольствия ей не доставлял и давался с трудом. Не найдя нужных слов, она гордо тряхнула головой, ее золото-пепельные волосы блеснули солнцем в ненавязчивом полумраке гостиной.
- Ты, ты..., просто хозяйский прихвостень! Думаешь я не знаю, что вся наша так называемая " любовь", случилась только потому, что тебе так приказал мистер Шэнли, мой умирающий муж? Скоро он сдохнет, и тогда я буду хозяйкой и этого дома, и этой гостиной! Но я, вряд ли оставлю здесь узкоглазую выскочку и тебя Филипп. Прислужника, который предал меня и нашу любовь! - в голосе Лорес было столько высокормерия, что на миг показалось - я вижу сейчас царицу всех цариц.
- Этот прихлебатель, сегодня ночью рисковал своей жизнью, что бы спасти твою честь! Впрочем о чем это, я? Лорес и честь? Смешно. До последнего надеялся, что у тебя осталась хотя бы благодарность. Но, увы! - голос деда прозвучал так неожиданно, что все вздрогнули.
Глаза Лорес округлились. Она была сильно испуганна, озадаченна. Тонкие, черные бровки взлетели вверх. Белый, гладкий как мрамор лоб, вдруг собрался некрасивой гармошкой, а губы искривились в жалкую, дрожащую улыбку.
Я не смогла на нее смотреть и отвернулась.
- Милый, я просто шутила! Ты же знаешь, как сильно я тебя лю...
Она не договорила, вдруг закрыла лицо руками и выбежала из комнаты.
В гостиной повисла тишина, такая плотная, что казалось ее можно разрезать ножом.
Глава одиннадцатая. Арест.
Вот, что значит выражение - день не задался! Не задался он сегодня по крупному! Не успела я прийти в себя от бойни в типографии, от погони и волшебного спасения, которому мы с Патриком были обязаны Филиппу. Меня еще тошнило и лихорадило, а голова кружилась словно она была маленькой каруселью, после потери чертовых, золотых нитей. Теперь мне надо было думать, что же делать с Арчи, который незваным гостем возник сейчас в гостиной дедушкиного дома. Я боялась признаться себе в том, что мой муж до сих пор мне не безразличен. Сколько было потрачено сил на то, что бы его забыть! Сколько одиноких ночей я сердито приказывала себе спать, а не мечтать о любимом предателе! И вот он возник на пороге, а я растаяла...
После неловкой сцены, когда рыдания сбежавшей Лорес затихли где-то там вдалеке, когда я взяв себя в руки представила Арчи своему деду, когда все вежливые фразы были сказанны, а дружелюбные улыбки, которые больше похожи на великолепно изготовленные маски лучезарной любезности, застыли словно приклеенные на лицах хозяев и гостя, в гостиную быстро вбежал Оскар.
За его спиной громко захлопнулась высокая дверь. Оглушительно-тревожно задребезжали ее цветные, витражные стекла.
- Хозяин! Там легавые уже в холле! Большой отряд магов и оборотней, сам начальник полиции Редли Браун, пожаловал! - Оскар махнул рукой себе за спину, туда где еще продолжали испуганно дрожать стекла высокой двери.
Лучезарная маска любезности, быстро слетела с заметно помолодевшего и посвежевшего лица моего деда. Оно вмиг стало сосредоточенным и бесстрастным, лишь испарина на костистом, высоком лбу выдавала, что дед сильно волнуется. Он приподнялся в своем кресле, словно собрался встать, но опомнившись вновь рухнул на потертую, коричневую кожу сиденья.
- Филипп ты знаешь, что делать! Николь, быстро поднимайся наверх! У нас совсем мало времени. Не думал, что легавые так быстро осмелятся нанести нам визит. Видимо уже списали меня со счетов! - он хищно улыбнулся, его голос был негромким, а тон повелительным.
Филипп стремительно подошел ко мне и крепко схватив за руку, увлек меня за собой к широкой лестнице. Его ладонь была твердой и теплой, но она безжалостно заставляла меня следовать за мужчиной. Я зацепилась ногой за ковер и упала на колени, но мужчина не обращая внимания продолжал свой путь.