Страница 25 из 150
— Сказку, говоришь? — эх, о чём они там с Леночкой читали не так давно? — Давайте, я расскажу вам сказку о девочке Элли, её собачке Тотошке и их домике. И урагане. Вы знаете, что такое ураган?
— Сильный ветер, да? — подхватила Энни. — Когда осенью на море шторм, у нас сильный ветер. Он воет страшно-страшно!
— Да, завывает прямо в восточной башне, такой страшный звук, что думаешь — это уже по твою душу пришли оборотни или возвращенцы! — сообщила Фанни.
— И кто-то видел этих оборотней или… возвращенцев? — надо же как-то добывать информацию, хоть бы и о местном фольклоре!
— Да вы что, миледи, — зачастила Грейс, — не помните хромого Ника? Из Эппл-Хилз? Который помер, а потом вернулся и всю свою семью с собой забрал!
— Нет, Грейс, не помню, — вздохнула Катерина.
— Да вы что, там какой ужас-то был! Ваш братец милорд Саймон рассказывал — как он с людьми в тот дом заходит, а там — пусто! И холодно, будто зимой, а май был на дворе!
Ужасы какие, подумала Катерина. Впрочем, если есть хорошие сверхъестественные силы, то почему бы не быть противоположным?
— Давайте лучше о хорошем, а то как-то неуютно, даром, что день белый на дворе, — она потрясла головой, прогоняя наваждение.
— Давайте, — с готовностью закивали все трое. — Сказку про девочку Элли!
И начала Катерина рассказывать сказку про девочку Элли. Оказалось, что она неплохо помнит детали, а практически предоставленные самим себе руки потихоньку стали вспоминать, что они умели раньше, главное — не мешать и не смотреть на них слишком пристально, тогда пальцы всё равно что сами толкали иглу в нужное место. И хорошо. А Грейс взяла что-то из сундука Кэт и тоже села шить и слушать.
Наверное, за этим благостным делом они бы провели всё время до обеда, но увы.
Дверь распахнулась без стука, и на пороге появилась леди Маргарет всей своей крупной персоной, за её спиной маячила Нэн и какие-то другие служанки.
— Сидит, значит, и ухом не ведёт. Напоила меня вчера какой-то дрянью, да так, что я в ночь чуть богу душу не отдала, и сидит, как ни в чём не бывало! — начала свекровь с места в карьер.
Вот тебе и здравствуйте, подумала Катерина, поднимаясь — скандалить лучше на своих двоих. Впрочем, девочки тоже выбрались из-за стола и поклонились — здравствуйте, мол, матушка. Что, эта мать-кукушка детям даже доброго дня не желает?
— Добрый день, миледи, — Катерина тоже изобразила поклон. — Будьте любезны, поясните, что вы имеете в виду.
— Как — что? Какую отраву ты налила в мой кубок?
Надо же, руки в боки, а жемчужные бусы на шее аж трясутся — так их хозяйка зла на беднягу Кэт.
— В ваш кубок я при множестве свидетелей налила воды — все ваши девушки видели. И откуда у меня кубок, и в каком виде мне его принесли. Как воду-то чистую нашли в вашем свинарнике, и то удивительно, — Катерина поджала губы.
— И как это от воды у меня внутри жечь почти перестало? — продолжала буянить Маргарет.
— Вам же лекарь говорил — не есть сладкого, жирного, острого и солёного, и посуду мыть хоть иногда! — про посуду она сама придумала, но невозможно же.
— Миледи, тут же с ними та девушка, что вы вчера за себя оставили, — зашептала сзади Грейс.
А ведь точно — как её там, Милли. Худая и лёгкая, в этом доме, видимо, кормят главным образом леди Маргарет.
— Милли, ты помнишь, что я наливала в бокал мидели Маргарет? — строго спросила Катерина. — Не смей говорить неправду!
— Так воду же, — выдохнула Милли из-за свекровкиной спины. — А потом, поздно вечером, миледи мёд из горшка ела, своей серебряной ложкой, к той ложке никто не смеет прикасаться! И она так в том горшке и осталась до утра, и утонула, и никто не взялся её из мёда пальцами доставать!
А никаких щипцов не водится, конечно же. Но главное не это.
— Миледи, да как вы вообще ещё на ногах-то стоите, — презрительно поджала губы Катерина.
Видимо, это оказалось последней каплей — миледи заорала, что как только её, Катерину, вообще земля носит, и дал же бог невестку, и жаль, что не померла, уже бы новую нашли, на этот раз — подходящую.
— Матушка, почему вы так орёте, будто вас резали, да не дорезали? — раздался вдруг со стороны спальни сонный голос Роберта. — Вас сюда вообще кто звал?
Драгоценный муж обладал, очевидно, чутьём на момент, когда следует появиться. Заспанный, помятый и в одной рубахе — не самой чистой, к слову.
— Робби, мальчик мой, что ты здесь делаешь? — Маргарет изумлённо смотрела на сына.
— Вообще-то Кэт моя жена, а я слышал, что венчанным супругам неплохо бы делить ложе, — усмехнулся Роберт. — Что тебя удивляет? Вот если бы ты встретила тут Джона или Рона, ещё можно было бы удивляться.
— Пришёл, сделал, что надо, и ушёл! Нечего в её комнатах валяться! — снова завелась выдохнувшая Маргарет. — Достойный муж навещает жену время от времени, а достойная жена — ждёт и ведёт себя тихо!
— А ведь миледи вчера прогуливалась под ручку с милордом Рональдом, — сообщила из-за спины Маргарет прятавшаяся там Нэн.
— Это что ли та тётка, что лестницу жиром испоганила, из-за которой Рон вчера расшибся? — Роберт посмотрел на неё с интересом. — Я помню, что обещал её убить!
— Не смей! — завизжала леди Маргарет.
— Не трожь мою жену! — завопил в ответ Роберт.
А Нэн под шумок сбежала.
— Знать тебя не хочу! Ты мне больше не сын! У тебя больше нет матери! Даже и не приходи больше ко мне! И за стол я не выйду, пока не попросишь прощения! Я для чего тебя растила? Чтобы такое вот от тебя слушать? Чтобы ты за пришлую девку от меня прятался? — продолжала гнуть своё Маргарет. — А ты, дрянь, пошла вон, чтобы духу твоего в замке больше не было! — она хотела было схватить Милли за ухо, но та оказалась намного проворнее, вывернулась и юркнула в Катеринину спальню.
— Матушка, угомонитесь уже, — брезгливо поморщился Роберт.
— Подлый предатель! — сообщила матушка, плюнула на порог, схватилась не то за сердце, не то за что пониже, была подхвачена своими ближними и уведена, наконец, прочь.
— Кэт, — выдохнул Роберт, — ну вот что это с ней, а? За что она меня так?
— Не знаю, — вздохнула Катерина.
Он, морщась, сел на лавку и принялся тереть глаза.
— Ох, малявки, только вас и не хватало, — кажется, он заметил сестёр. — Что это вы тут делаете?
— Вышиваем, — пролепетала Энни. — И сестрица Кэт нам сказку рассказывала, интересную. Какую никто не знает.
— Сестрица Кэт может быть и мне расскажет? — подмигнул он Катерине. — Всё, ступайте к себе, потом ещё придёте, — он только глянул на девочек, как те мигом подхватили своё рукоделье и были готовы бежать.
— Грейс, проводи детей, — попросила Катерина.
Нечего в этом доме детям по коридорам одним бродить.
— Да, миледи, — Грейс помогла девочкам собрать все нитки и иголки, и отправилась с ними.
Катерина и Роберт остались одни.
14. Роберт
— Умываться? — спросила Катерина.
Нужно брать инициативу в свои руки. И чем-то его занимать, желательно — полезным.
— Надо, да? — он взглянул умильно, как Валера в детстве.
— Надо, — кивнула она и принесла из спальни тазик, кувшин с водой и мыло в красивом металлическом ящичке. — Я полью.
Если говорить так, будто и тени сомнения в том, что тебя послушают, нет — то всё будет сделано, тебя послушают. Работало в школе, сработало и здесь. Роберт поднялся и даже стащил с себя рубаху — вот отлично, сейчас отправим Грейс за свежей.
Из-под кровати в спальне была извлечена девочка Милли — она плакала и просила не выгонять её, Катерина и не стала. Ещё пара рук лишней не будет, вот никак. Можно вот прямо сейчас отправить её за завтраком для мужа.
Грейс вернулась, заохала, что она сама бы полила, но безропотно пошла в комнаты Роберта за свежей рубахой и зубной щёткой. Принесла, кроме названного, ещё свежий дублет со штанами, чулки и гребень. Гребень выдала прямо в руки Катерине — со словами, что камердинер Майк очень надеется на миледи. Ну да, милорд Роберт обычно ходит нечёсанный — будто как встал с кровати утром, так и пошёл. Наверное, так и есть.