Страница 13 из 19
Как в такой обстановке еще что-то работало – удивительно. Видно, это как хорошо отлаженный механизм – некоторое время функционирует на холостом ходу.
И вот в такой странной обстановке император Грациан за 4 года до гибели принял, сам того не зная, историческое решение.
Феодосий ведь не был ему родней и по праву рождения претендовать на титул никак не мог.
Зато он, как и его отец, Феодосий Старший, обладал незаурядным воинским талантом и множеством других способностей, которые отмечали у юноши еще в очень ранние лета.
Средневековые и позднеримские историки расходятся во мнении, как именно Феодосий достиг таких высот.
Думаю, средневековая традиция не верна – вряд ли в те смутные времена юношу назначили на основополагающий пост только за заслуги отца. Видимо, после казни Феодосия Старшего (в причинах которой до сих пор не разобрались) император приблизил молодого человека к себе и доверил пост главнокомандующего Иллирика, потому что нуждался в верных и способных людях.
Кроме того, из всех полководцев Грациана Феодосий единственный происходил из знатной римской семьи, остальные были варварами.
Конечно, Грациан не знал, насколько судьбоносным будет его решение, не знал, что через четыре года он будет предательски убит, что его брат умрет бездетным, так и не проявив никаких управленческих талантов (они номинально были соправителями, но фактически правил один Грациан), что Феодосий неожиданно станет правителем единой империи и сделает то, что определит ее дальнейшую судьбу на века.
Феодосий не зря заслужил титул «Великий». Он был умелым администратором, толковым политиком, хорошим полководцем: смог защитить свое государство как от внешних врагов, так и от внутренних – справился с несколькими узурпаторами, успешно воевал с готами и аравийскими племенами, честно защищал интересы Рима (так, как он их понимал). 27 февраля 380 года он издал свой эдикт «De fide catholica» (О вселенской вере), в котором провозглашал христианство в его никейском варианте единственно дозволенной религией для подданных пока еще единой империи. Накануне своей смерти, случившейся 17 января 395 года, Феодосий разделил империю между своими сыновьями Аркадием и Гонорием, приставив к старшему (одиннадцатилетнему Аркадию) выскочку Руфина, а к младшему – десятилетнему Гонорию – опытного полководца Стилихона, вандала по отцу, своего родственника по закону (мужа любимой племянницы) в качестве советников и опекунов.
Таким образом, империя окончательно и бесповоротно разделилась на Западную и Восточную.
Какое значение имели все эти события и решения для судьбы Европы, Ближнего Востока и всего мира – объяснять не стоит.
Вот так порой обычные на первый взгляд события, «повседневные» решения решают судьбы государств, народов и целых эпох.
Битва на реке Фригид – точка разлома в судьбе Римской империи
6 сентября 394 года состоялась битва на реке Фригид между войском Западной Римской империи под командованием узурпатора Евгения и армией Восточной Римской империи, которой руководил лично император Феодосий I.
Эту битву не изучают в школе, вскользь упоминают в ВУЗовской программе по античной истории. Она малоизвестна и редко вызывает интерес у кого-то, кроме специалистов.
А между тем, по своему значению для судеб империи и Европы эта битва не менее важна, чем Адрианопольская катастрофа или сражение на Каталунских полях. В определенном смысле, ее можно назвать точкой бифуркации (если применять терминологию Тойнби).
Впрочем, по порядку.
Прежде всего, как получилось, что две римские армии сражаются между собой, да еще в то время, когда империю со всех сторон теснят варвары.
Дело было так.
15 мая 392 года в галльском городе Виенна был найден мертвым император Западной Римской империи Валентиниан II. По наиболее распространенной и правдоподобной версии он был убит по приказу Арбогаста, своего полководца франкского происхождения (достойного предшественника Хлодвига
I
, надо заметить). Зосима вообще утверждает, что Арбогаст убил императора лично. Сократ Схоластик описывает это более красочно, тоже прямо обвиняя полководца.
«Тогда Арбогаст не стал больше расспрашивать, но впоследствии в Виенне Галльской, увидев, что император после второго завтрака, в полдень, в укромном месте дворца забавляется с шутами пусканием в реке пузырей, подослал к нему нескольких телохранителей, которые, воспользовавшись тем, что никого из императорских слуг, ушедших тогда завтракать, рядом не было, руками зверски удавили несчастного. А чтобы кто-нибудь не стал искать виновников убийства, душители, надев ему на шею платок в виде петли, повесили его, чтобы казалось, будто он удавился по своей воле».
Согласно установленному порядку, правитель Востока Феодосий I имел право и должен был сам назначить правителя Западной части, так как прямых наследников у Валентиниана не было. Однако 22 августа 392 года секретарь и личный друг Арбогаста Евгений был провозглашен императором Западной Римской империи без какой-либо попытки согласовать его кандидатуру с властителем Восточной части.
Разумеется, Арбогаст лишь прикрылся знатным римлянином, собираясь править сам. Во всяком случае, так утверждает Орозий:
«Арбогаст сделал тираном Евгения, избрав человека, которому пожаловал лишь титул императора, а управлять империей намеревался сам».
Логика, конечно, в этом есть. Амбициозный франк не хотел никому уступать власть, просто ему надо было назвать императором хотя бы Евгения, римского аристократа, предположительно, даже принадлежащего к роду Флавиев. В те времена было еще слишком большой дикостью, чтобы варвар открыто правил Римом. Тем более, варвар из числа германцев, которых римляне по-прежнему считали дикарями. Арбогаст все это прекрасно понимал, но не собирался оставаться на вторых ролях из-за римских предрассудков. О его независимом поведении, открытом неподчинении и частых стычках с юным Валентинианом II (при котором франк был военачальником, причем, не назначенным, а избранным войсками помимо воли императора), доходивших едва ли не до рукопашных, пишут Филосторгий, Сократ Схоластик и Александр Сульпиций (в пересказе Григория Турского). Судя по всему, именно эти конфликты и стал причиной ранней смерти несговорчивого императора.
Чтобы соблюсти хотя бы видимость законности и получить признание post factum, Евгений и Арбогаст направили посольство в Константинополь. Феодосий принял послов благосклонно, богато одарил, но определенного ответа не дал. Однако тайно стал готовиться к войне.
Учитывая, что армия Арбогаста была сильной, полководец пользовался большим авторитетом в войсках, гражданская война, да еще на фоне непрекращающихся проблем с Персией, германскими и гуннскими племенами на границах, была для империи, в общем-то, нецелесообразной и неуместной. Тем более, существовал прецедент мирного выхода из ситуации – в 383 году Феодосий признал узурпатора Магна Максима (правда, через пять лет сверг и убил его).
Но в данном случае дело для императора оказалось не только государственным, но и личным – Валентиниан II приходился родным братом его жене Галле. К тому же Магн Максим был знаменитым полководцем вполне римского происхождения, правил сам (и довольно неплохо, надо заметить), им не прикрывался нахальный варвар. А тут какой-то выскочка-франк, прячущийся за родовитым прихлебателем. Тем более, Валентиниан не раз жаловался дядюшке на Арбогаста, просил помощи и защиты от него. Феодосий наверняка чувствовал свою вину за то, что не вмешался вовремя.