Сад мертвых бабочек

– А куда нам, собственно, идти?

Валька, осмотревшись, честно признался:

– Это мы где-то в районе Бабочек. Тут такое село имеется неподалеку, а когда детский лагерь основали, то ему такое же название и дали. Я тут ни разу не бывал. Я в классе четвертом или пятом должен был вообще-то туда за хорошую учебу поехать, но пионерский лагерь закрыли, потому что пионеры закончились. Ладно, давай прогуляемся! Только за маршрут придется отвечать тебе!

Оставив гопников скакать на другом берегу, Анжела и Валька двинулись по дорожке в глубь леска. Вскоре им попалась упавшая на бок полукруглая вывеска: «Бабочки».

Так и есть, бабочек было и тут предостаточно, но помимо этого еще мошкары и комаров. Отбиваясь от назойливых насекомых, они вышли к каким-то разноцветным развалинам.

– Так и есть, детский лагерь, который раньше назывался пионерским, – заявил Валька, толкая полуоткрытую ржавую калитку. – Что, проведем свой индивидуальный тур?

Лагерь стоял заброшенным всего несколько лет, однако, лишившись юных постояльцев, словно потерял источник энергии и стал разрушаться с огромной скоростью. Корпуса зданий смотрели черными оконными проемами, выбитыми дверьми, покосившимися, смешными советскими лозунгами.

Бабочки были не только в воздухе, но и на стенах зданий, выложенные мозаикой, на плацу, нарисованные уже отколупавшейся краской на растрескавшемся асфальте, во всю стену столовой, ну и, конечно, в различных вариациях то тут, то там на спортивных снарядах, скамейках и даже на фонарных столбах.

В заброшенном пионерском лагере было одновременно волнительно и страшно. Анжела не удивилась бы, если бы на построение на плацу, для поднятия флага, вдруг из заброшенных корпусов потянулись бы одетые в отутюженную школьную форму подростки.

С пустыми черными глазницами.

– Брр, прямо логово для вампиров! – произнес Валька, поддевая ногой ржавую консервную банку.

– Может, дальше пойдем? – произнесла Анжела, которой было не по себе. Словно они вторглись в чужой мир – чужой и чуждый.

Миновав посеревшую «ракушку» музыкальной эстрады (с обязательной гигантской бабочкой), они прошли мимо небольшого изрытого участка, утыканного некогда, быть может, и красивыми, а теперь страшноватыми разноцветными бабочками из стекла, нанизанными на металлические стержни.

– Сад мертвых бабочек? – спросила словно завороженная Анжела, но все объяснялось проще: некогда это был огород, на котором школьники выращивали полезные и полные витаминов овощи, а бабочки украшали металлические стержни с небольшими щитками, буквы на которых стали едва различимыми. Судя по этим указателям, когда-то тут росли «Кабачки», тут «Петрушка», а здесь «Морковь поздняя», тут «Морковь ранняя» и даже «Эстрагон».

– Ну да, был огород, а стал сад бабочек. Только почему мертвых? Их ведь здесь полно – живых!

И в самом деле, огород, заросший теперь сорняками и разнообразными дикорастущими травами и цветами, стал раем для бабочек, которые порхали во всех направлениях, садясь в том числе и на своих ржаво-стеклянных товарок.

– А где тут выход? – спросила Анжела, и в этот момент раздался громкий голос:

– Вот я вас и поймал!

К своему ужасу, Анжела заметила массивного мужчину, вернее, уже старика, с длинной белой бородой, в очках и в теплой тужурке, держащего в руках ружье.

Он грозно надвигался на них.

Присмотревшись, Валька побледнел.

– Это он.

– Кто он? – спросила упавшим голосом Анжела, а Валька пояснил:

– Ну, тот сумасшедший дед, о котором я тебе рассказывал. Который вроде всю свою семью перестрелял, за это срок огромный отмотал и живет бобылем в своей избе. Практически на курьих ножках!

Анжела припомнила что-то из местного фольклора, который поведал ей во время их прогулок Валька, но она думала, что все это выдумки.

Оказалось, что нет.

– Стоять! – заявил старик. – Ружье заряжено. Пусть и солью, но мало не покажется.

Приблизившись к ним, он с сомнением произ- нес:

– На бритоголовых вы не похожи!

– Непохожи, – согласился Валька. – А вы сторож?

Старик, повесив ружье на плечо, ответил:

– Можно и так сказать. А то повадились сюда всякое дурачье шастать, облюбовали подвалы, символы нацистские там малюют. Тьфу!

– Это не мы! – заявила честно Анжела, и старик, внимательно глядя на нее, ответил:

– Верю. Думаю, эти молодые идиоты, которые тут черт знает чем занимаются, тебя в свои ряды не приняли бы.

– Потому что кожа у меня не белая? – спросила с вызовом Анжела, а Валька миролюбиво заметил, косясь на ружье старика.

– А оно у вас точно солью заряжено? И вы тут сторожем работаете?

Старик усмехнулся в седую бороду.

– Какой ты любопытный. Нет тут сторожа – как Союз рухнул, все в одночасье и забросили. Я сам тут сторож и немного за порядком слежу, когда могу и если здоровье позволяет. А вы что без одежды шастаете?

– Убегали, – ответила Анжела, не понимая, чего это Валька так испугался старика, который вовсе и не сумасшедший.

– Да так быстро, что одежду растеряли? Бывает. Ладно, если погреться хотите, то идите за мной.

Впрочем, это было даже не предложение, а приказ.

Шествуя за стариком, Валька боязливо шепнул Анжеле.

– А вдруг он нас, как свою семью, перестреляет? Говорят, что с них кожу содрал!

До них донеслось:

– А слух у меня, несмотря на мои годки, хороший. Вот и пришли!

Вывернув из-за высоченных берез, они оказались перед двухэтажным деревенским домом своеобразной архитектуры.

– Он такой… необычный, – вырвалось у Анжелы, и старик довольно погладил бороду.

– Сам строил. Я ведь архитектор по профессии.

Около дома был небольшой огород (к счастью, без аляповатых указателей в виде стеклянных бабочек на железных прутах), там же стоял мотоцикл с коляской.

Встретил их безухий пес, впрочем, весьма дружелюбный – он сразу принялся лизать Анжеле руку.

– Должен посторонних отпугивать, а он к ним ластится. Но куда ж я его дену, такого непутевого…

А на крыльце примостились две кошки, рыжая и черно-белая. Из курятника доносилось кудахтанье.

Толкнув дверь, старик провел их в комнату, которая совсем не выглядела как обиталище отшельника, к тому же сумасшедшего, а больше походила на кабинет ученого: книги, несколько картин и даже большой старинный глобус.

Ставя ружье в угол, хозяин сказал:

– Сейчас на курей гляну, а потом к вам вернусь. И одежду вам принесу, у меня имеется!

И, взглянув на них, добавил:

– Кличут меня Демидычем. А как вас зовут, расскажете, когда вернусь. И кто за вами гнался, тоже.

Когда старик скрылся, Валька зашептал:

– Он свою семью убил и нас тоже убьет. Откуда у него может быть одежда для подростков, сама подумай? Только если он таких, как мы, к себе в дом заманивал и…

Анжела, подойдя к книжным полкам, ответила:

– Ерунда. Не верю я в это.

Но все равно осадок остался.

– Давай ноги отсюда унесем, пока не поздно. Уж лучше с гопниками встретиться, чем с этим стариком-убийцей!

Вспомнив гопников, Анжела ответила:

– Ну уж нет! Если что, то с одним стариком мы справимся. А вот с шестью гопниками – точно нет.

Присоединившись к ней, Валька стал рассматривать книги.

– Жюль Верн, Марк Твен, Вальтер Скотт! Вот это да! Да у него подборка лучше, чем в городской библиотеке. Ого, я этот роман Жюль Верна давно хотел прочитать и охочусь за ним, но у нас в городе его ни у кого нет.

– Как видишь, есть, – возразила Анжела, заинтересовавшись обложкой иностранного журнала, на котором была изображена антилопа, которую крокодил пытался уволочь в реку. Она взяла его и принялась листать.

Английский у нее в школе был, но она никогда не уделяла ему должного внимания. Но ее интересовали даже не текст, а фотографии: завораживающие, открывавшие новый ракурс на происходящее, позволявшие взглянуть на обыденное событие по-иному.