Страница 14 из 19
Поднимаясь, хозяин тюрьмы произнес:
– Дорогая, ты меня сопроводишь?
Мама, отодвигая стул, заметила:
– Да, всенепременно. Кстати, я нашла кольцо с рубином, оно завалилось за матрас.
И продемонстрировала ему руку, на которой сверкало то самое злосчастное кольцо.
Понимая, что мама его забрала у тех, кому отдала, Анжела подивилась ее хитрости.
Артур, взяв ее руку, поцеловал каждый палец.
– Ну вот видишь, ты умеешь быть послушной, если пожелаешь. Я очень рад. Сегодня я буду особенно ласков.
Мама улыбнулась:
– Дорогой, и я тоже!
Прислуга, выполнявшая функции надзирателей, давно удалилась, Никитка, намаявшись за весь день, мирно спал в своей кроватке, а Анжела, лежа в полной темноте, прислушивалась к звукам в ночном особняке.
Она ждала, что дверь откроется, появится мама и объявит, что им пора.
Только этот момент все не наступал.
Один час сменял другой, но ничего не происходило. Волнуясь, Анжела наконец решилась.
Днем за тем, что происходит в особняке, по камерам следили надзиратели. Ночью они этим не занимались, и за всем следил Артур: если не был занят делами или не спал.
В конце концов, даже хозяину их личного ада когда-то требовалось спать.
Да, риск имелся, причем немалый, если он увидит, что она снова нарушила запрет, сломает ей здоровое запястье или даже и заживающее также, но ждать было просто невыносимо.
Может, маме требовалась помощь?
Поэтому Анжела приняла решение покинуть свою комнату и спуститься вниз, к кабинету Артура.
Тот был, как водится, не заперт – и пуст. Анжела обратила внимание на картину, изображавшую Бородинское сражение, которая была сдвинута в сторону: за ней скрывался массивный сейф, причем приоткрытый.
Заглянув в него, Анжела заметила пачки долларов и сафьяновые мешочки, в которых наверняка хранились драгоценности. Ну да Артур явно не был бедняком.
Полка-дверь и на этот раз была также приоткрыта, и Анжела все ждала, что из-за нее появится Артур.
Он не появлялся.
Подойдя к полке-двери, Анжела отвела ее в сторону – надо же, какой она оказалась легкой, видимо, особая конструкция.
И заметила при этом, что дверь сделана из металла и сантиметров десять в толщину: если она будет в подвале вопить при закрытой двери, то никто и никогда не услышит.
Как и тогда, до нее доносились странные стоны и вопли, и Анжела босиком ступила на холодные бетонные ступени.
Те вели куда-то вниз, в подвал, под особняк.
Прямиком в центр их персонального ада.
Когда она достигла последней ступеньки, то поняла, что является источником стонов и воплей: это был огромный телевизионный экран, на котором происходило нечто такое невообразимое и мерзкое, что Анжела быстро отвела взгляд.
Неужели нормальные люди могут таким заниматься?
Но, во‑первых, кто сказал, что нормальные, а, во‑вторых, кто сказал, что люди.
Добро пожаловать в ад, девочка!
И хотя Анжела заметила пульт от телевизора, уменьшать кошмарный звук или вообще отключать его не стала: это могло бы привлечь внимание.
Внимание Артура, который, как и мама, был где-то неподалеку.
Анжела увидела несколько дверей. Она крайне осторожно заглянула в ту, которая была открыта настежь.
На стенах, по которым горели стилизованные под факелы светильники, были развешаны пыточные инструменты, какими их обычно изображали в исторических книгах: плети, маски с шипами, даже массивный топор.
И только прикоснувшись к топору, Анжела поняла: он ненастоящий, а сделанный из мягкого податливого материала.
Убить таким невозможно.
Оттуда, сквозь смежную дверь, она прошла во вторую комнату. Там ее взору вновь предстала коллекция пыточных инструментов, гораздо более разнообразных и зловещих.
Зачем ему столько бутафорской средневековой ерунды? И только прикоснувшись к некому подобию наручников с шипами, Анжела вдруг поняла, что это отнюдь не поролон.
А самый что ни на есть металл.
На некоторых из этих ужасных вещиц она заметила темные пятнышки.
Неужели кровь?
Но чья?
Анжела вспомнила следы на спине мамы.
Вероятно, это кровь мамы.
А также предыдущих жертв, о которых та вела речь.
Смежная дверь в третье помещение была закрыта. Анжела долго колебалась, пытаться ли ей открыть ее или нет.
Но раз уж оказалась тут, то ничего иного не оставалось.
Она толкнула ее и оказалась в своего рода медицинском кабинете. Имелось даже кресло, как у зубного, с различного рода странными, жутковатого вида приборчиками, которые были прикреплены на нескольких подвижных штангах. Только вот зачем все это Артуру?
Он что, стоматолог?
Нет, успешный, богатый, влиятельный бизнесмен, а по совместительству (или, если уж на то пошло, именно что в первую очередь, так как это и было его основной сутью) сумасшедший садист.
И тут до Анжелы дошло: никакой это не импровизированный кабинет стоматолога, а отлично оборудованный бункер садиста.
К тому же сумасшедшего.
И все то, что она тут обнаружила, предназначалось для одной цели: причинять людям страдания.
Например, ее маме.
Перед глазами у Анжелы все еще стояли кадры из ужасного фильма, который шел по телевизору около лестницы.
Там ведь тоже демонстрировали, как причинять беззащитной женщине страдания.
На вешалке, напротив кресла для пыток, Анжела заметила некогда белый, а теперь бурый от брызг крови халат.
А рядом, на гвоздике, мирно висело платье мамы, в котором она была за ужином, и там же – небольшая сумочка известного дизайнера, которая была при ней сегодня.
Так что же именно пришлось маме пережить в этом бункере?
Самое ужасное, что ни мамы, ни Артура тут не было. Куда они делись? Ведь, судя по всему, иных помещений в бункере ужаса не было.
Или были?
Анжела натолкнулась на прозрачную дверь, за которой обнаружился санузел, а также просторное душевое помещение.
Вода из душа с тихим шипением струилась на кафельный пол.
Она заметила еще одну приоткрытую дверь и, вздохнув, шагнула по направлению к ней.
Руки нащупали что-то длинное, металлическое, Анжела нажала на него – и вдруг шагнула оттуда в уже знакомое ей помещение.
Она оказалась в крытом бассейне, примыкавшем к дому.
Она понятия не имела, что оттуда имелся доступ в личный бункер садиста Артура, но, судя по всему, этот дворец таил немало сюрпризов.
Оглядевшись, Анжела поняла, что вышла в помещение, под стеклянным куполом которого располагался бассейн, из ниши, в которой находился изящный фонтанчик. И снаружи дверь была крайне искусно замаскирована под часть выложенной мозаикой стены.
До нее доносились голоса. Выйдя из ниши, Анжела увидела Артура, который находился в бассейне (он обожал плавать по ночам), а также маму, стоявшую около кромки.
Мама была в халате, который, однако, не скрывал кровоподтеков на ее теле. Анжеле стало ужасно жаль мамочку.
Ни мама, стоявшая к Анжеле вполоборота, ни Артур, застывший спиной к ней, ее не видели.
– Раздевайся и иди ко мне! – раздался приказ Артура. Его голос эхом разнесся под куполом бассейна.
– Я устала, у меня все болит. Ты издевался надо мной по полной, а теперь хочешь, чтобы я пошла плавать в бассейне? – ответила мама.
– Я был, как и обещал, нежен! Чем ты недовольна?
Мама, чьи руки прятались в карманах халата, заметила:
– Ты ведь специально сделал себе бассейн с соленой водой, не так ли? Чтобы жертвы, которых ты только что истязал и насиловал, со свежими ранами нырнули в воду и продолжали мучиться?
– Мне не нравится твой тон. Соленая вода отлично дезинфицирует.
– А также заставляет орать от боли! Тебя ведь это заводит?
Артур, шагая в воде, приблизился к металлической лестнице, которая вела в бассейн, и схватился за поручни своими мощными руками.
Одним рывком поднявшись из воды, он принялся карабкаться вверх. Взиравшая на него со спины Анжела отметила, что он сложен, как античная статуя, и абсолютно наг.