Путешествующие души

Больничный коридор наполнялся женским хохотом. Тот становился все более отдаленным от места, на котором без сознания лежала девочка.

Глава 29

2021г.

Бумажные страницы обладали необъяснимым свойством, заставлявшим читателя наслаждаться процессом чтения, причем поглощением букв и слов он не ограничивался. Книги определенно обладали особенным ароматом, будто благоухали сами знания и мудрость. И на ощупь они также отличались от каких угодно бумажных изделий. Книги воспринимались, а может по-настоящему, были чем-то особенным. Несколько лет тому назад Бажена уделяла им куда больше внимания, а потом захотелось чем-то разнообразить арсенал средств для борьбы с бездельем, но таковые не отыскались. К чтению при этом она не вернулась, что стало упущением, а предаваться сожалениям не тяготела, научившись доверять жизни, ведь каждое событие обогащало человека. Разве что эмоциональный фон мог варьировать от подавленного до исступленно-радостного.

«Отпечатки прошлых жизней» наконец-то приковали к себе внимание зеленоглазой девушки. Без особого доверия к словам автора трактата, Бажена принялась читать текст, пропустив предисловие.

«Прошлая жизнь могла прерваться совершено нелепейшим образом, словно проживавший её человек не завершил того, что ему было доверено. Так рождаются неприкаянные люди. По памяти души им хочется завершить то, что следовало сделать в прошлом образе, более несуществующем. Их тяготит некая совесть, присущая душе.

А существуют души, впустившие глубоко в себя достаточно мощные или опасные события. Эти души ведут себя настороженно и пребывают в состоянии беспокойства. Они опасаются жить. Им хочется это делать, но они этого не умеют.

Существуют и беззаботные души, которым удалось учиться жизни в щадящих условиях.

Определить это не так просто, а на наличие неразрешенных либо крайне трудных задач, с которыми пришлось управляться, укажут сны. Но даже снам не все ведомо о путешествиях души. И только сама душа знает, когда следует вспомнить о том, что она пережила».

Прочитанное отозвалось состоянием озарения, пусть даже по коже не пробежали мурашки. Автор текста точно указал на причины появления дивных снов. Прикрыв глаза, Бажена усилием воли припомнила комнату, нередко появлявшуюся во сне. В какой-то мере она и своей спальне придала схожую цветовую гамму. Разве что в её квартире было пусто, а в сновидениях пространство украшала красивая мебель и множество предметов декора. Бажене стало нестерпимо грустно. Она испытывала щемящее чувство потери.

Чтения в этот день оказалось слишком много. Оно всколыхнуло душу. И уж никак Бажена этого не ожидала от тонкой книжонки.

Глава 30

1854г.

– Доктор Сантарес, прекратите так убиваться.

– Что?

У стены, напротив окна стоял прерывисто дышавший мужчина, не перестававший сжимать ладонями голову.

– Коллега, такое в нашей практике не редкость.

– Я виноват в произошедшем.

– Ни в коей мере.

– Мне следовало предвосхитить подобное развитие событий.

– Но как? – сохранявший едва ли не безучастность помимо врачебного спокойствия худощавый Гансалес пытался достучаться до разума коллеги.

– Я перестал быть врачом, став убийцей, – эмоциональное состояние Сантареса на глазах возрастало до критической отметки.

– Категорически не согласен. Пациентка не пыталась выбраться из состояния, в котором отыскала для себя убежище. Неужели вы не понимаете, что она пришла к тому, что ей самой виделось лучшим исходом?

– Как вы так можете говорить?

– Всего лишь озвучиваю сформированное мнение со стороны, – Гансалес придерживался убеждения не проникаться чувствами к пациентам, что позволяло непредвзято оценивать их состояние и причины, приведшие к таковому.

– Это вранье для моего блага, – поддавшийся переживаниям доктор продолжал настаивать на собственной вине.

– Попробуйте подумать не о себе в рамках произошедшего, а о пациентке.

– Вот именно, что думаю о ней – о пациентке.

– Ей уже не требуется чье-либо сочувствие. Потому, подумайте о себе, – Гансалес искренне сочувствовал лишь коллегам, когда те не могли принять поражения в битве с болезнями пациентов.

– Играете словами.

– Жонглирую фактами.

– Люция была молода, но её сердце износилось, – доктор Сантарес опустил голову, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. В редких случаях он мог позволить себе столь непростительную слабость.

– Коллега, отправляйтесь к дочери. Вот уж кто нуждается сейчас в вашем внимании. Я приношу сочувствие, что ваш ребенок лишился дара речи.

Воздерживаясь от ответных слов, Сантарес покинул помещение. Ему не терпелось отправиться домой, при этом он не располагал ни малейшим представлением, как себя вести с онемевшим ребенком. Чувство вины раздирало его душу, и в своем кабинете он не единожды давал волю эмоциям, рыдая так, что у проходивших мимо медсестер перехватывало дыхание.

Глава 31

2021г.

Мысли о невероятном мире врачевали утомленную душу. И это не было бегством на территорию фантазий, поскольку их обладатель доподлинно знал, что тот существовал на самом деле. Он помнил его настолько детально, будто только вчера бродил по светлым городам цивилизации почти неземного развития. Города вступили в синергию с природой, как и населявшие их люди. Невероятное развитие духовной составляющей человека сочеталось с чистотой мысли, какую он транслировал в окружающее пространство. Цивилизация, лишенная страданий, болезней и войн, защитилась от неизбежной энтропии. Либо это была роковая случайность, не зависящая ни от них, ни от чего-то могущественного, во что верили обитатели уничтоженного мира.

Черный кот поднялся на лапы и лениво потянулся. Ему оставалось коротать дни своей странной жизни во сне. За это он мог быть благодарен своему воплощению в теле животного. Так было намного комфортнее дожидаться наступления момента обнуления. А кроме этого, он склонялся к мысли, что по завершении жизненного пути в образе кота, снова кем-то родится. Может быть, даже позабудет, что этому предшествовало, либо же продолжит нести в своей душе тяжелую память обо всех проделанных дорогах. И он переставал сожалеть об этом, ведь помнил не только тягостные моменты, но и счастливые. Особенно те, в которых был рядом с душой, воспринимаемой родственной. И он не забыл, кому та принадлежала. И это не было случайностью.

Но также он не переставал верить в то, что ему позволят остаться дома. Конечно же, после возвращения.

Глава 32

1940г.

Величественные здания с первого взгляда покорили миниатюрную блондинку, прибывшую в Париж, чтобы написать амбициозный роман. У неё не имелось четких идей относительно будущего творения, зато желание присутствовало в избытке. Марлен не терпелось отыскать для себя жилье, желательно под самой крышей, как полагалось делать богеме, а к ней относились и писатели. На фоне проживания в Дрездене ей требовались существенные перемены, как для впечатлительной особы. Без этого просто невозможно было творить. И от прежней жизни хотелось отдохнуть. В Дрездене она проживала последние пятнадцать лет, и её всюду окружала невероятная архитектурная эстетика и роскошь интерьеров. А, чтобы от всего этого отказаться, пусть даже на время, пришлось приложить усилия. Хельмут, с которым она приблизилась к принятию серьезного решения о заключении брака, сомневался в правильности такого поступка. Он имел причины сомневаться, поскольку в мире усугублялся достаточно серьезный конфликт. Она упорно не верила его опасениям, считая, что он, как офицер, склонен видеть всюду призрак своей профессии.

Марлен, вопреки усталости, шла по Монмартру, норовя пропитаться парижскими, а ещё лучше французскими настроениями. Ей так не хватало легкости. Нордическая натура всячески противилась поддаваться легкомысленности. В голове звучали слова Хельмута об опасной безрассудности, ведь она совершенно не владела французским языком, за исключением нескольких дежурных фраз, и он бы не смог помочь ей, случись что. Это самое «что» Марлен уперто отвергала. Она продолжала ощущать весну, а та плохо сочеталась с войной. А уж лето и подавно не могло погрузиться в хаос.