Эмерит 2

— Вообще, это дорогая квартира — три с половиной тысячи, плюс счетчики, — сказала, а в душе у нее буря из эмоций, и сердце, слышу, стало биться часто-часто.

Я в сомнении приподнял бровь. Что-то здесь нечисто. Чего так переживать из-за какой-то квартиры? Наталья истолковала мою задумчивость по-своему и стала демпинговать: — Но у меня есть полномочия снизить аренду до трех тысяч, если квартирант хороший.

Хмыкаю. Надо дожимать: — А если еще подумать?

Думала она недолго: — Две с половиной тысячи, но это край. Ниже никак, — и замерла, ожидая моего решения. Я отошел к окну, посмотрел вдаль, и у меня забрезжило озарение.

— Депозит?

— В размере месячной аренды, но, если сейчас не хватает денег, то можно в течение месяца отдать.

— Контракт есть почитать?

Наталья протянула договор, глянув на который я только хмыкнул: — А у тебя фамилия, часом, не Ягужинская?

— Ягужинская, а что?

— И название агентства недвижимости читается как «Натка», а не «Нутка»?

— Допустим, — с окаменевшим лицом ответила Наташа.

— И это твое агентство, и твоя квартира…

— А это что-то меняет?

— В принципе, нет. Квартира нравится, беру, — я ощутил в ее эмоциях вздох облегчения. — А чего сразу не сказала, что ты хозяйка?

— Побоялась, что плохо об агентстве подумаешь, раз сама собственница тебя весь день катает. Я обычно сама этим не занимаюсь, сотрудницы объекты показывают.

— Да ладно, не оправдывайся, так бы и сказала, что на клиента запала. Слушай, собственница, а у тебя где жить-то осталось? Вдруг, я у тебя единственную квартиру арендовал?

— Не боись, арендатор, осталось, — ответила снисходительно.

У меня в животе предательски заурчало. Все-таки весь день в разъездах, даже кофе нигде не перехватили: — Тогда я приглашаю в ресторан, обмыть, так сказать, удачные сделки. Повезло мне, за один день со всеми делами управились.

По-быстрому подписали контракт, рассчитался за квартиру, и мы спустились на вечернюю улицу. Успокоившаяся Наталья задавала направление:

— Здесь рядом есть уютный ресторанчик, покажу, будешь знать.

С голодухи назаказывали полный стол салатиков и мясных деликатесов, которыми так богата польская кухня. Почему-то рыбные блюда у поляков не в чести. Наверное, это все из-за отсутствия выхода к морю. В этой истории все южное побережье Балтийского моря было разделено между Германским королевством и Российской империей. Кенигсберг принадлежал восточной Пруссии, зато всякие Эстляндии-Лифляндии с прочими Курляндиями относились к России, как и Финляндия. Так и вышло, что Польша не имела выхода к морю. Исторически польская кухня не имела доступа к морской рыбе, а речная белорыбица здесь была не востребована. Зато рульку и язык здесь умели готовить.

— А знаешь, как тяжело тянуть лямку одной? — спустя полчаса пьяно спрашивала Наташа, допивая очередной бокал игристого. Мы уже прикончили третью бутылку французской кислятины, которая, ей-богу, проигрывала по всем статьям одноименной продукции от Голицыных. В начале нашего спонтанного застолья я ощутил исходящее предвкушение от девушки, и подыграл ей в желании неопытного меня напоить. Но что-то пошло не так: на голодный желудок шампаньеза зашла на ура и вдарила по мозгам риэлторши не хуже нашей отвертки. Даже у меня минут на пять возникло легкое опьянение, но потом мой источник быстро обезвредил отраву лягушатников.

— Ну, так возьми себе партнеров в бизнес. Всех денег не заработаешь, — я попытался вбросить здравую мысль.

— Не-е-е, надо брать только тех, кому доверяешь, ик! А самое крепкое доверие, ик, между супругами, ик! — ей началось икаться, видать, кто-то из неудавшихся партнеров ее вспомнил. — Вот тебя бы я взяла!

Ага, так я и знал, Наташа все-таки запала на мою внешность и решила углубить наше знакомство. Пора закругляться, скоро переоценившая свои силы совратительница будет совсем теплой и нетранспортабельной. Расплатился и вышел с повисшей у меня на руке риэлторшей на улицу.

— Ой, я совсем никакая! Ик! А куда мы идем? Что, решил воспользоваться беспомощной девушкой? — она пьяно захихикала.

— В квартиру твою идем, уложу тебя спать.

— Не-не-не! Мне домой надо! Мне бабушка говорила всегда просыпаться в своей постели, ик! Ой, пизде-е-ец, а как я домой-то поеду??? Я ж в дупу пья-на-я-я! Позорище-то какое, ик!

— Утром поедешь, проспишься и вперед с песней!

— А ты ко мне приставать будешь??? Кто девушку ужинает, тот ее и танцует!!! — она полезла обниматься.

— Конечно, буду! Потерпи до дома, — надо успокоить разошедшуюся девушку, чтобы не доводить до возможной агрессии или слез. Пьяные — они такие ранимые!

— Хорошо, я согласная, приставай, — вздохнула Наташа и отрубилась. Подхватив на руки, я занес ее в квартиру и положил на кровать. Стащил с нее куртку, снял обувь, дальше раздевать не рискнул — под рубашкой просматривалось отсутствие лифчика. Решил ее подлечить. Сначала поводил над ней руками в поисках разных болячек. Нашел только раздраженную от французской кислятины печень — на удивление у Наташи оказался здоровый организм. Недаром славянок считают премиальными невестами из-за их красоты и здоровых чистых генов: и польки, и украинки, и русско-белорусские красавицы являются золотым генофондом на мировом рынке невест и в том, и в этом мире. Поводил над Наташей засветившимися зеленым светом руками — снял алкогольное отравление. Она задышала ровно и глубоко — пьяное беспамятство перешло в обычный глубокий сон.

Решив переночевать в гостинице, покинул квартиру. Ну а че, зачем мне бесчувственное бревно в постели? Я же не прыщавый подросток со спермотоксикозом, чтобы пускать рядом слюни всю ночь. Пусть девушка проспится, утро вечера мудренее. Вдруг это просто минута слабости, а я уже раскатал губу? Потом эти минуты утренней неловкости, когда ты должен поддерживать непринужденный разговор, прокручивая в голове вчерашние пьяные откровения и ожидая, когда она свалит. Поэтому гостиница, только надо не забыть перед сном опять выдернуть телефон из розетки. Спокойно сегодня соберу вещи, и завтра уже перееду в эту квартиру. Надеюсь, Наташа одумается и покинет апарты, у меня и так скоро Мухина в гости ожидается. Да, и еще надо позвонить своей боевой подруге.

Собрал в номере вещи и, немного волнуясь, набрал Кристину.

— Привет, это я.

— Здравствуй, Ярик, — я услышал расстроенный голос подруги и напрягся.

— Что-то случилось?

— Петр Алексеевич с сердцем в реанимации, — ответила со всхлипом.

— Как?!? У тебя же лечебный аспект!

— Не кричи на меня! Я не умею лечить обширные инфаркты миокарда! — Кристина перешла на крик и расплакалась.

— Как это случилось? — я понизил голос, стараясь предотвратить истерику.

Подруга чуть успокоилась и рассказала подробности. Она на сдыхающем аккумуляторе Комбата добралась до имения Шонуровых, где ее тепло принял Петр Алексеевич. Потом приходили какие-то люди из тайной канцелярии, после чего у него прихватило сердце, и он пил таблетки. Горячился, что никогда не отдаст мануфактуру Романовым. А от меня все не было вестей, и он стал совсем плох. Предвидя свою возможную смерть, он настоял на формальном браке, чтобы хотя бы внуку досталась фамилия Шонуровых, и род не прервался. Так что теперь Кристина — законная жена Петра Алексеевича и моя мачеха. Пиздец, приплыли. Как мог, успокоил, что все будет в порядке. Нет, приехать сейчас не смогу. Пока я нахожусь в розыске, в империю ни ногой, лучше ты приезжай. На что получил резкую отповедь, что я бесчувственный болван, и ничего не понимаю. Скомкано попрощались, пообещала держать в курсе. Да уж, новости бьют ключом, и все по голове. А приемного батю жалко, надеюсь, старый боевой конь выкарабкается, и мы еще и увидимся, и выпьем вместе.

Глава 3. Старо място

Одесса. Привоз.

— Вот смотрю я на вас, Сарочка, и думаю — что таки аппетитней: вы или ветчина вон на том прилавке?