Консультант по счастливой жизни

Танца не будет.

Лео не стриптизер.

Теперь я вижу перед собой другого человека. Чертики в его глазах пропали, будто и не было. И жаром от него не пы­шет. И в костюме он чувствует себя непринужденно.

— Вы точно не стриптизер? Потому что эта благородная профессия имеет непосредственное отношение к моей счастливой жизни, — пытаюсь отшутиться я. — По крайней мере, сегодня, в день моего рождения.

— Точно. Я не стриптизер.

— Очень жаль…

— Это легко читается по вашему взгляду.

— Я просто ждала в подарок чего-то более… практичного. Кстати, вас можно передарить?

— Нет, Анна, меня нельзя передарить.

Он совершенно серьезен.

Он совершенно серьезен!

— Лео, — устало произношу я. — Зачем вы заманили меня сюда?

— Чтобы отметить ваше тридцатипятилетие… — он запинается, заметив мой прищур, — и чтобы обозначить лейтмотив наших курсов по счастливой жизни.

— Какой лейтмотив? — в моем голосе появляется легкое раздражение. — Страшно, темно и холодно?

— Креативно, романтично и… вкусно! — он с хрустом над­кусывает яблоко. — Анна, вам нужно потерпеть меня всего три месяца. Если за это время вы не станете счастливой, компания вернет деньги заказчику. Но вы станете. Я пять лет обучался в Англии этому ремеслу.

От смеха я запрокидываю голову.

— И что в этом смешного? — вежливо интересуется Лео.

— Все! И то, что тело стриптизера засунули в костюм ме­неджера. И род ваших занятий. И акцент, с которым вы так серьезно произносите полную чушь! — я перевожу дух. — Вы хотите сделать меня счастливой за три месяца. Моему мужу это не удалось за десять лет.

— Значит, он не профессионал в этой сфере.

Я тяжело вздыхаю. Упрямый! Или глупый.

— Сколько тебе лет? — я едва не добавляю «мальчик».

— Тридцать три.

— Мальчик, — все же не сдерживаюсь я.

— Я младше вас всего на два года!

— Ты младше меня, не женат, у тебя нет детей. Ведь нет? — я жду, пока он кивнет. — Ты приехал из другой страны, при деньгах. И ты хочешь научить меня быть счастливой?

— Да. И я научу.

— Что ты знаешь о счастье, мальчик? — последнее слово я не произношу вслух, только, думаю, Лео его слышит. Он открывает рот, но я перебиваю: — Ты такой весь из себя... Этот платочек в кармашке пиджака, эти сверкающие часы, эта стрижка — волосок к волоску. Ты не то, чтобы учить счастью… ты хотя бы жизни радоваться умеешь?

— Что, простите?

Я отрываю ягоду винограда и бросаю Лео в лоб. Попадаю.

— Что вы?.. — он не успевает произнести «творите» — увора­чивается от второй ягоды.

— Ну чему ты можешь меня научить? — смеюсь я, продолжая обстрел.

— Прекратите!

— Это тебе не Англия, детка! — я швыряю в него целую горсть.

— Ну, сама напросилась!

Я все еще смеюсь, наблюдая, как Лео хватает бутылку шам­­панского, зажимает ладонью горлышко и, встряхнув несколько раз, направляет на меня.

…Несколько секунд я ничего не вижу и не слышу.

Открываю глаза. Как же щиплет!

Не сводя с Лео взгляда, слизываю шампанское с губ. Чувствую, как холодные капли медленно стекают с волос, по скулам, по шее, устремляются в декольте насквозь мокрого платья.

Мы бесконечно долго смотрим друг на друга.

Лео отставляет пустую бутылку подальше.

— Я отвезу вас домой.

Вместо ответа я поднимаюсь из-за стола. Вытираю глаза платком Лео и возвращаю ему пиджак.

Шампанское капает с платья на туфли. Я выкручиваю подол и направляюсь к выходу из парка.

У ступеней нас ждет белый лимузин. Седоусый водитель с энтузиазмом выскакивает из салона. Секундное замешательство — вид, думаю, у меня еще тот! — и он открывает передо мной дверь. Жарко поздравляет — разве что руку не целует, хотя и делает движение, на это намекающее.

— Ну что, в клуб? — спрашивает он, подмигнув мне в зеркало заднего вида.

Я прицеливаюсь в Лео взглядом: только попробуй!

— Нет, не в клуб, — понуро отвечает консультант и называет мой домашний адрес.

Отворачиваюсь к окну.

От холода кожа покрылась мурашками. Мокрое платье липнет к ногам.

— Я понимаю, что с вами происходит, Анна, — его голос спокойный, уверенный и, кажется, сочувствующий. — Сомнение, раздражение, даже злость. Но это пройдет. Уже после нашей следующей встречи.

Я устало смотрю на его отражение в стекле, затем перевожу взгляд на темную дорогу с пунктиром световых пятен.

— Поверю на слово, Лео. Но проверять не стану: я не настолько азартна.

— Не настолько? То есть это не вы на спор прыгали в реку с трехметрового моста?

Я резко оборачиваюсь. Хватаю ртом воздух. Пашка — трепло!

— Я была подростком!

— Где бутон? — ошарашивает меня Лео, хотя я еще не пришла в себя после его предыдущего вопроса. — Тот, что лежал на воротах.

Я достаю бутон из сумочки.

Лео стряхивает с него крупинки песка, затем вытаскивает из кармана невидимку и прикрепляет бутон к моим волосам.

— Я должен был сразу это сделать, — он отодвигается к окну — возвращает нам личное пространство.

Я все еще чувствую прикосновение Лео к моим волосам.

— Но что-то пошло не так, — стараюсь не улыбаться.

Лео усмехается: мол, все не так.

Впрочем, юбилей получился отличным.

— Обязательно скажу Паше, что ты сделал все возможное, — обещаю я, когда мы подъезжаем к моей высотке. — Ты и в самом деле был очень крут. Пока, Лео!

Я склоняюсь к нему и целую в лоб. Как своего сына перед сном.

Лео шарахается, будто от удара током.

Молча выходит из машины, провожает меня до крыльца.

— Я приду к вам завтра, Анна.

— Не уверена, что открою тебе дверь. Хотя кого я обма­нываю… Я уверена, что не открою. Прощай, индивидуаль­ный консультант по счастливой жизни.

Я захлопываю дверь подъезда — ставлю точку в нашем с Лео знакомстве.

Примечание

«Этап I. Установление и закрепление доверительных взаи­мо­отношений с клиентом. Консультант поддерживает клиента, создает для него условия психологической безопас­ности и вызывает у клиента доверие к себе как к профессио­налу…»

Лео захлопнул книгу и швырнул ее на другой конец дивана.

Первый этап провален.

Стриптизер, черт побери!

Он рывком поднялся с дивана и подошел к окну. Пятна фонарного света смешивались на стекле с бликами света люстры.

Два часа назад Лео вышел из такси на этой узкой улице. Расплатился с водителем, достал из багажника чемодан. Накрапывал мелкий дождь, едва слышно шумели липы по обеим сторонам дороги.

Дом был послевоенный, четырехэтажный, с высоким цоколем и лепниной под скатной крышей, обитой жестью. Печные трубы подпирали тяжелое небо.

Лео поднялся на парадное крыльцо. Потянул за ручку двери — заперто.

Сверху раздался короткий пронзительный свист. Отступив на пару шагов, Лео задрал голову. В распахнутом окне на втором этаже чиркнула спичка — и крошечный огонек, заслоненный ладонью, высветил черные кудри и светлое лицо молодого мужчины, сидящего на подоконнике.

— Закрыто, Ромео, — произнес он сквозь зубы, сжимающие сигарету.

Огонек спички замельтешил в темноте и пропал.

— Меня Лео зовут.

— Я в курсе. Заходи со двора, с черного входа.

В ночной тишине колесики чемодана звонко подпрыгива­ли на неровной плитке, вздыбленной корнями. В одном из окон на первом этаже затеплился свет. Лео поднял чемодан за ручку и понес через двор, зажатый однотипными старыми домами, мимо поникшего на веревках постельного белья, густых цветников и кустов сирени.

Арендодатель оказался худым, долговязым парнем, похожим на сигарету, которую он держал в руке. Сквозь прорезь в джинсах выглядывало колено. О кроссовок терся лбом худой дымчатый кот.

— Герасим, можно Гера, — парень пожал Лео руку, мотнул головой, отбрасывая с лица пряди. — Ты будто с другой планеты. Ничего, привыкнешь, — он затушил сигарету о бетонный вазон и метким щелчком отправил ее в мусорную корзину. — Входи.