Страница 84 из 119
А теперь он в плену. И рано, или поздно марсиане поймут, что никакой он вовсе не ученый и не гений Знайка, а балбес и мошенник. И тогда одним битьем по босым пяткам не отделаешься.
Тут его будет ожидать такое, что и придумать страшно. Если еще сразу убьют, а то отправят рабом в каменоломни, где ты будешь умирать медленно и мучительно.
Чтобы взбодриться и прибавить мужества, Незнайка запел:
Кто был во мраке рабства, меч возьми,
Честь и свобода у тебя в руках!
Пусть бьет ключом отвага - зов в крови,
Забудь сомненья - низкий подлый страх!
Не будь рабом, униженным в пыли,
Орлом могучим, устремляясь в высь!
Богов в кровавой битве призови,
За волю к свету до конца борись!
И пусть не дрогнет воина клинок,
Израненный боец упал со стоном.
Пусть вечность спит - горит во тьме венок,
Привет с небес могучим грозным громом!
После такой песенки Незнайке стало немного веселее. Но в любом случае, его участь незавидная. Могут раскусить, что наука, известная Незнайке, крайне поверхностна, больше по фантастическим произведениям и сказкам. В общих чертах, вроде бы Незнайка и немало знает. Но вот начертить хоть какую-то внятную формулу, он разве способен? Конечно же, нет!
Незнайка во многих вопросах имеет знания только из сказок. И его другие ученые коротышки живо разоблачат.
Правда, еще есть надежда на Винтика и Шпунтика. Они все-таки матерые конструкторы с большим опытом. И формулы чертить умеют. Так что Незнайка, может быть, и выкрутится. Хотя придется, наверное, и попотеть.
И напрячь извилины. А вообще, император недалекий. Ведь от атомной бомбы будет радиация, и в разрушенных городах станет невозможно жить.
Вот если бы он потребовал создать, что-то более практичное. Например, лазерное оружие.
Вот это еще можно было бы понять. А так эти страшные, жуткие бомбы. Так ведь это тотально, кошмар.
И Незнайка, чтобы отвлечься, снова запел;
Эльфии свет священный лучезарный,
Вселенной пролагает млечный путь!
В сраженьях и боях народ наш славный,
Ни кто не сможет Эльфь с пути свернуть!
Пускай на кванты рвутся звездолеты,
Галактики охвачены, горят лихим огнем!
Но в мирозданье лучшие, хоть юные пилоты,
Врага мы на фотоны и на кварки разобьем!
Солдат покончит с сбродом вероломным,
Ведь битва, не устав, спешит прочесть!
И станет космос всех систем свободным,
Отчизна наша: доблесть, мудрость, честь!
Неплохая песенка, но слишком уж короткая. Незнайка даже не успел, как следует разогреться. В любом случае он, можно сказать, сунул голову в пасть льву, и теперь следует сыграть свою партию, чтобы башку не откусили.
А тем временем, император захотел посмотреть и на других членов команды, захваченной на Земле.
Естественно, монарху любопытно. Заодно, охота себя развлечь и позабавить. В самом деле, когда у тебя абсолютная власть, то очень даже хочется сыграть в дурку. Или порезвиться, словно ты маленький ребенок. Заодно, еще какое-нибудь развлечение придумать.
Император сунул в рот леденец и стал его сосать, словно ребенок соску.
А тем временем, девочки-коротышки играли в футбол. Они били по мячу босыми, изящными ножками, и старались загнать его в ворота. А на воротах тоже стояла девчонка, которая старалась не пропустить. Но если забивали, то девочка-вратарь получала по двадцать ударов палками по пяткам.
И это столько боли и крика.
Император взял и запел:
- Девчонок надо будет крепко бить,
А если надо за решетку засадить...
Ударом палки сильней по пятке,
Вот такова будет дичь!
И палки свистели и били, со всего размаха. После чего, босые ноги девчонок синели и опухали. И они уползали с поля, а на их место выходили другие красавицы. И игра продолжалась по кругу вновь и вновь.
Императора это забавляло. Но видно простого битья палками было маловато. И тогда, по приказу марсианского деспота, под босые ноги девочек стали бросать горящие угольки.
Мальчишки в сапогах и кожаных куртках приносили стальные тазы с углями, и швыряли их лопатками на футбольное, зеркальное поле.
Девочки-коротышки старались не ступать, но все равно, нет-нет да попадало по подошве. И они вскрикивали. Ступни обжигались, и на босой розовой подошве появлялись волдыри и ожоги. И это было очень даже неприятно.