Страница 4 из 5
– Что касается курса сексуального воспитания, то родители роптали, потому что сами многое для себя открыли, прочитав мои публикации, – возразил Чуев. – А насчет бомбы, так это сволочь Алешечкин подложил мне подлянку. Я-то ведь не пиротехник, а для него что бомба, что петарда – все едино.
– Конечно, – с ехидцей произнес Седой. – Для твоего выдающегося ответственного секретаря детской газеты Алешечкина, имевшего три судимости за изнасилование, действительно все едино.
– Между прочим, он хороший ответственный секретарь. Ты зря так.
– Да бог с тобой! Я и не спорю. Он непотопляем… Видимо, после этой неудачи вы с ним и кинулись во многопрофильный проект под названием «Зеленый змий», одной из составных частей которого, правда, не самой главной, была одноименная газета для пьющих людей, – сказал Седой.
– А что, есть такая газета? – спросил я.
– В том-то и дело, что была… Проект провалился из-за таких, как ты, – ответил Седой.
– Почему? – обиделся я. – Я вот пьющий, и с удовольствием мог бы ее читать.
– То-то и оно, что мог бы! Пьющие, как правило, газет не читают!
– Дело в том, что малопьющие читают что-нибудь посолиднее, а сильно пьющие – вообще не читают, – заметил Чуев. – А наша газета была для умеренно пьющих.
– Ну, таких в России почти нет! – решительно заявил Седой.
Я и Чуев молчаливо согласились с этим мнением.
– Потом у Евгеши было еще несколько проектов газет для деловых людей, – продолжил Седой, – но вся беда в том, что деловым людям не очень нравились эти газеты. Потом еще была газетенка под названием «Секс с Евой». Но то ли читатели уже пресытились и многое узнали за годы реформ об этом достойном занятии, то ли сексуальная мощь издателей пошла на убыль, газетка получилась квелой и вульгарной, прямо как пенис пенсионера… И вот, наконец, Евгений Чуев подумал о душе… Браво, Евгеша! Достойное завершение карьеры газетного издателя!
– Я устал слушать это безобразное огульное охаивание, представленное в виде лекции о новейшей истории местной журналистики, – помпезно отреагировал Чуев. – Поэтому позвольте мне откланяться.
Чуев взял свой «дипломат» с подоконника и с обиженным видом направился в глубь коридора. При этом я интуитивно почувствовал, что в «дипломате» наверняка находится бутылка коньяка.
Тут из дверей, находящихся рядом с кабинетом главного редактора, вышел высокий мужчина лет тридцати пяти – сорока. Он был очень худ и, можно даже сказать, костляв. На мужчине был аккуратный костюм-тройка нежно-серого цвета, который несколько дисгармонировал с его всклокоченной шевелюрой.
Засунув под мышку кожаную папку, мужчина закрыл за собой дверь и, сверкнув в нашу сторону стеклами очков, неспешно направился по коридору.
– Александр, можно вас на минуточку? – окликнул его Чуев и устремился к нему.
Мужчина остановился и дал Чуеву себя догнать. Тот энергично заговорил с ним о чем-то в своей неспешно-булькающей манере. Мужчина посмотрел на ключи в своей руке, потом в глубь коридора, после чего что-то тихо и вежливо ответил Чуеву и отправился своей дорогой. Чуев, однако, не отставал, оббегая своего собеседника то с одной, то с другой стороны. Так они оба скрылись в туалете.
– А это кто? – спросил я у Седого про нового собеседника Чуева.
– Это тоже достопримечательность, можно сказать, звезда местной журналистики. Заместитель редактора нашей газеты Александр Бомберг.
– Про этого я слыхал, – сказал я. – Это тот, кто все о мафии и коррупции пишет? Почитывал я пару раз его статейки. Похоже, он приобрел на них славу борца за справедливость.
– Угу, – сказал, прищурясь, Седой. – Вместе с этой славой он приобрел еще массу приятных мелочей.
– Ты о чем?
Седой не успел ответить, так как двери лифта снова раздвинулись, и из них вышел невысокий субъект с растрепанными волосами и в очках. Он был одет в серую курточку грязных тонов, а под мышкой держал кожаный портфель. Мужичок, мельком глянув на нас, нырнул в кабинет главного редактора.
– Пошли, – сказал Седой, спрыгивая с подоконника. – Нам пора.
– Это что, главный? – спросил я несколько удивленно.
– Да, – ответил Седой, открывая дверь кабинета. – Ирочка, главный у себя? – спросил он у секретарши, ехидно улыбаясь.
Секретарша демонстративно посмотрела у себя под столом и с ухмылкой ответила:
– Да, видимо, у себя. Проходите.
И мы вошли к главному редактору. Его кабинет был квадратным и находился в торце здания, поэтому окна располагались с двух сторон. В углу стоял редакторский стол и кожаное кресло.
– Василий Борисович, – сказал Седой с порога, – это мой приятель Владимир Мальков, медик. Мы о нем вчера с тобой говорили.
– Проходите, садитесь, – редактор улыбнулся, приглашая нас к столу. – Василий Борисович Гармошкин, – протянул он руку.
– Мальков Владимир Александрович, – в ответ представился я.
– Та-ак, – протянул Гармошкин. – Так-так-так…
И принялся сосредоточенно разглядывать поверхность стола.
– Ага! – наконец поймал он мысль. – Значит, так… Концепция любой газеты – вещь непостоянная и часто меняющаяся. Меняется и наша. Довольно пространных полос официоза, сводок и рапортов! Пора повернуться лицом к читателю! А ему наскучил официоз, и я уверен, что он истосковался по живой журналистике, по живому слову… Лицо газеты должно быть человеческим. Пусть на нем отражаются все краски человеческого бытия. Оппоненты говорят мне, что там могут появиться такие цвета, как коричневый… А я отвечаю – пусть и он будет представлен на страницах нашей газеты! Цвет говна и фашизма.
При этих словах Гармошкина мы с Седым переглянулись. Седой откашлялся и сказал:
– Борисыч, ты зря так издалека начал… Володька нормальный мужик, ему и по-простому можно объяснить.
– Да? – Гармошкин снова задумался и постучал костяшками пальцев по столу. – Так… Ага… В общем, нам нужен пестрый калейдоскоп информационного мониторинга, в том числе, конечно, и медицинский. Читатель должен найти для себя в газете все, что ему хочется. На разный вкус. А поскольку читатели являются зачастую и больными людьми, то их, естественно, медицинская тема очень интересует. Пусть они узнают как можно больше о болезнях и способах их лечения! Пусть они узнают о той профилактике, которую они могли бы проводить, не допуская болезни! В связи со всем вышеизложенным мы хотели бы открыть в нашей газете медицинскую колонку… Попробуйте, мой дорогой! Попробуйте!.. Исходя из нашей сегодняшней беседы я понял, что у вас получится… В конце концов, ваш товарищ опытный журналист, и он вам поможет. На всякий случай мы возьмем вас на один месяц испытательного срока. Я думаю, этого будет достаточно, чтобы выяснить все ваши творческие потенции.
Я не понял, исходя из чего у Гармошкина сложилось мнение о том, что у меня все получится, так как за время нашей беседы, кроме своего имени, я ничего не произнес, но в то же время я решительно пришел к выводу, что медицинская колонка газете пригодилась бы. В первую очередь самому редактору.
– Кстати, – спросил меня Гармошкин. – Леонид сказал, что вы уже не практикуете как врач. Интересно, кем же вы работали в последнее время?
– Частным детективом, – ответил я.
– Угу… Очень интересно. Врач и частный детектив, га-га-га! – живо отреагировал главный редактор. – Очень, очень смешно, – сказал он с серьезной физиономией. – Я думаю, с завтрашнего дня вы можете приступать к исполнению своих обязанностей. Курировать вас будет господин Борисов. Очень приятно было пообщаться, надеюсь, что работать будет еще приятнее.
Я молча пожал руку Гармошкину и вместе с Седым покинул кабинет.
– Слушай, – спросил я у него, когда мы снова оказались у окошка и закурили, – а он, случаем, не… того?
– Нет, он нормальный мужик. Просто поговорить любит.
– А как же он к вам попал?
Седой выпустил струю дыма и скептически посмотрел на меня:
– Так же, как и ты. Предложили, а он и согласился.
– Но все-таки должность главного редактора… – начал я было объяснять свое недоумение.