Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 13

— Еще один вопрос.

— Валяй, Марти. Я и так успела наболтать на виселицу. Так что хуже уже все равно не будет.

— Почему именно ты хотела меня убить?

— Что за бред?!

— Разве?

— Конечно, нет! Суть операции была в том, чтобы подставить тебя перед своими, и тем самым привлечь к сотрудничеству. Ты — хороший пилот, а такие везде нужны! Ни о каком убийстве не шло и речи. По крайней мере, с моей стороны. За Оссолинского не поручусь. Глядя на него, можно подумать, что у него какие-то личные счеты с тобой, но я тут ни при чем!

— Я о самом первом покушении, Белла! Ты ведь как-то была связана с этими двумя громилами, верно? Не отпирайся, я все вижу.

— Черт с тобой, — устало вздохнула девушка. — Хотя ты и ошибаешься. Мне нужна была не твоя смерть, а…

— Что?

— Энколпион. Боже, какое варварское слово. Язык сломаешь…

— Но зачем?

— Ах, Марти-Марти. Боюсь, тебе этого не понять. Нет-нет, дело не в его стоимости, хотя это целое состояние! Видишь ли, заключенные в нем «стеллары» или, как вы их называете, «звездные адаманты», дают больше, чем богатство или власть. Через них можно стать частью высшей расы — стать таким как ты. И тогда передо мной открылись бы все двери…

— Ты хочешь обрести Дар?

— А чем я хуже тебя? — вскочила девушка.

Глаза ее блестели не хуже звезд в ночном небе, ноздри бешено раздувались, а роскошная копна рыжих волос напоминала пламя.

— Далеко не все могут овладеть Силой, даже имея адамант, — покачал головой Март.

— Пока не попробуешь, не узнаешь! — парировала она.

— И ради этой призрачной надежды ты хотела убить меня?

— Я тогда тебя совсем не знала.

— Но киллеров наняла и отправила выполнять задание?

— Господи, да ради этого я бы весь ваш проклятый приют лично передушила! — зло ощерилась окончательно сбросившая маску Аннабель.

— А ведь ты мне по-настоящему нравилась, Белла, — почти с отвращением посмотрел на нее Колычев.





— А теперь? — с вызовом посмотрела она на него.

— Теперь мне тебя жаль.

— С такой высоты, как у тебя, легко жалеть других!

— Знаешь что, — вдруг решился Март. — А давай попробуем?

— О чем ты? — отшатнулась девушка, увидев леденящее сияние его ярко-синих глаз.

— Инициировать тебя, — криво усмехнулся пилот и послал ментальный приказ — «застыть».

Никак не ожидавшая подобного подвоха журналистка превратилась в соляной столб, а Март тем временем снял с шеи свой крест и поднес его ко лбу пленницы. Надавив через «сферу», он послал в Аннабель мощный импульс, от которого ее тело выгнуло, будто от многокиловаттного разряда электрического тока. Потом еще раз и лишь после третьего удара разрешил ей ослабить мышцы, после чего та кулем осела к его ногам.

— Боже, что это было, — еле шевеля губами, прошептала она.

— Ничего, Белла, — холодно ответил Колычев. — Тебе никогда не стать одаренной.

— Не может быть!

— Все было зря, — развел он руками. — Все убийства, подлости, вранье, — все зря!

— Нет! — разрыдалась девушка, — это не может быть правдой!

— А теперь убирайся с моего корабля. Там у ворот стоит машина, на которой мы приехали, можешь ее взять.

— Будь ты проклят! — размазывая слезы по щекам, простонала она.

— Ты сама себя прокляла, Белла. Я тут ни при чем. Но на будущее запомни: все, что ты мне говорила, записано, и, если я тебя еще раз увижу, копии этой записи попадут к твоим боссам. Это понятно?

Ответом ему был почти звериный рык.

Примерно через полчаса мисс Ли все же сумела выбраться наружу и после нескольких неудачных попыток все-таки смогла обуться в свои туфли. Кое-как ей удалось добраться до пикапа и завести мотор. Сил плакать и жалеть себя больше не было. Включив передачу, она тихонько тронулась и покатила по дороге к Итевону. На самой границе района ей преградил путь шлагбаум.

— Предъявите документы на машину, мисс! — сказал чосонский патрульный.

Аннабель не знала корейского языка, однако догадаться о смысле вопроса было нетрудно. Но в этот момент она поняла, что у нее нет документов, она сидит в чужой машине, да к тому же от нее изрядно несет спиртным…

— Damn you, Kolychev[1], — повторила она еле слышно.

[1] — Будь ты проклят, Колычев.