Страница 12 из 146
Следующий день и вовсе солидно отмахали, наткнувшись на звериную, и, судя по ширине, вовсе слоновью тропу. Но это лишь немного облегчало путь через джунгли. К концу дня, я был в ужасном настроении. Да еще и снова провалился в какую то вонючую яму.
Так что, найдя подходящее место для ночевки, я, не думая, ворчал под нос. Что в книжках, другие люди, сразу петь песни и жрать расстегаи. Восхищенные вожди прижимают к сердцу, и подкладывают красавиц. А у меня — вонючие джунгли, и тупой нацист, что непонятно от кого сбежал.
Я бурчал это, думая что немец далеко сзади. Скидывая рюкзак, пристраивая на него винтовку и выпрямляясь. Закончить я не успел, как почувствовал сильнейший толчок в спину, от которого полетел кубарем. А вскочив на ноги, я увидел принявшего боксерскую стойку Хофмана, что смотрел на меня бешеными глазами. Так значит?! Нести нацисткую хуйню ты, значит — запросто, а то, что это кого то не устраивает, тебя бесит?! Ну, так тому и быть.
Сначала отец, а потом и сам Петя Гринев, немало времени провели в зале недалеко от дома. Изучая, у мастера Ву— Сыня, « искусство не потерять лицо перед группой хулиганов». Да и уличная жизнь Шанхая сороковых, закалила парня. И он уверено чувствовал себя в уличных драках. А немец собрался противопоставить мне бокс! И я не стал заморачиваться.
Любой боец восточных единоборств знает, что всякому приему нужны сообразные условия. В частности, пытаться достать в лесу, ногой, голову противника — это глупость. Но меня переклинило от бешенства. Так что я уцепился за удачно торчащую лиану, подпрыгнул, и немец получил ногой в ухо! Он тут же рухнул. А я, прямо с лианы, упал на него, вышибая дух. Потом уселся у него на груди, и перехватил ворот его охотничьей куртки так, что бы задушить. И почти это сделал. Он несколько раз чувствительно достал меня по корпусу, подергался, а потом я увидел, как у него остановился взгляд.
В голове мелькнула мысль, что че то я не то делаю. Но додумать я ее не успел. У моего виска оказался ствол моего Кольта. Щелкнув предохранителем.
Помятуя о странном вооруженным конвое, я, с утра, снова загнал патрон в ствол, и сунул за пояс сзади. Герр Хофман пистолет нащупал, стараясь меня скинуть, и нашел простой способ решить вопрос.
Мы оба замерли. В сумерках было плохо видно, но взгляд у него был осмысленный. И я понял, что сейчас все и кончится. Выдохнул, отпустил ворот, и кувырком скатился с немца. Оставшись сидеть на земле. И нащупывая в нагрудном кармане сигареты. Хоффман, не опуская ствол сел, на жопе отодвинулся от меня. Я закурил. Хофман закашлял, растирая шею. Кольт, впрочем, он держал твердо.
— Вы такой ублюдок, Грин! — наконец прокашлялся немец.
-Пошел на хер, и заткнись, Куфштайн! Дай помереть спокойно!
С минуту, Хофман меня разглядывал. Потом отжал на Кольте фиксатор магазина, и тот упал под ноги. Он оттянул кожух, в траву улетел патрон. А потом эта фашистская морда размахнулась, и запульнула пистолетом в меня!
Не попал, понятно, я уклонился. И не сдерживаясь сказал:
— Сами, герр Хофман, завтра искать будете! Не дай бог не найдете.
— Меня зовут Карл, мистер Грин. Давайте уже оставим формальности.
— Ладно, — проворчал я успокаиваясь, и чувствуя острый стыд за свою истерику — называйте меня Питер.
— Хорошо, Питер. Займитесь костром. Я соберу веток.
— Да ну, возится еще . Зачем щас костер?
— Не будь свиньей, Грин. Цивилизованный человек в состоянии заставить себя поступить как нужно!
— Бля! — только и сказал я…
На следующее утро мы шли едва полчаса, как услышали родной и знакомый звук. Кто то насиловал стартер, пытаясь завести автомобиль.
* Кхмеры — строго говоря, это слово означает крестьян. Но, общеупотребительно, имеют ввиду жителей Камбоджи.