Идеальная помощница

Сонный Глен, с растрепанной прической и неуверенным взглядом выглядел так, что его хотелось потискать. Нира стояла и улыбалась. И ничего искать ей не хотелось, хотя было надо. И рассказать директору было надо. И много чего еще, в том числе и к Вике сходить. Так что…

— Сначала нужно поесть, — сказала она.

— Правильная женщина, — кивнул Глен и обаятельно улыбнулся. — Мужчину сначала нужно накормить, так моя бабушка говорила. Она бы тебя одобрила. Я сейчас.

И исчез за дверью.

А Нира осталась стоять и растерянно улыбаться.

Вот к чему были его последние слова?

А потом вышел Глен и они действительно отправились есть. В кухню, потому что там была еда в любое время.

В кухне кроме еды обнаружились желающие поболтать кухарки, и от них Нира и Глен с удивлением узнали, что куда-то делся Ливин, а ведь он так нужен директору. Пришлось после завтрака, совмещенного с обедом отправляться к лекарю и спрашивать, куда опять пропал сыскарь. А оказалось, он никуда не пропадал. Просто ему тоже надо было выспаться. А еще у него болела голова. И мир, по его словам, шатался и кренился, и с этим нужно было что-то сделать.

— Поздно уже что-то делать, — задумчиво сказала Нира, пытаясь вспомнить рецепт антипохмельного зелья, которым когда-то в школе по секрету делилась одноклассница. — Просто накануне надо было пить меньше.

— Меньше не получалось, — тоном истинного мученика, в которого вино, или что он там пил, заливали насильно, произнес Ливин. — Если не пить, они ничего не рассказывали. А я еще бодрящую настойку принял.

— Тогда антипохмельное нельзя, — вздохнула добрая Нира. — Придется ждать, терпеть и пить много воды.

— Какие глубокие познания, — проворчал сыскарь и помассировал виски.

— И что они вам рассказали? — спросила Нира. — И кто «они»? А то вас директор ищет, но вы вряд ли ему сейчас чем-то поможете.

«И какой вы после этого профессионал» говорить Нира уже не стала. Но сыскарь и так догадался. Поморщился, словно съел что-то сильно кислое.

— Завсегдатаи, — сказал, как плюнул. — Сначала были разные дамы, это они со скоростью степного пожара в ветренный день слухи разносят. У меня чуть язык не отсох, столько пришлось говорить, чтобы выяснить, что им эти «забавные» истории из жизни школы рассказывают торговки разные, подавальщицы, подметальщицы наемные. А вот им рассказывали подружки, у которых есть какие-то дела в плохоньких питейных заведениях, тех, что возле Серого порта. Вот там я с завсегдатаями и пил. Гадость всякую. И нашел истоки чудесных слухов про школу. Оказалось, любит один тип, работающий в этой школе, посидеть в подобных заведениях и пожаловаться на всякое разное. Жаловаться ему больше негде и некому, сволочи. А не рассказать, что ученики притащили в город чудище, учителя изобрели какую-то гадость, а в подвале что-то иногда страшно ухает он просто не может. Жизнь его от этого зависит, видимо. Не расскажет, придет древний призрак и откусит его дурную башку. И заметьте, стоит только чему-то случиться, этот тип почти сразу идет пить и жаловаться. В любую погоду, зараза. А это очень подозрительно, особенно если сложить все вместе…

— Кто у нас такой говорливый? — серьезно спросил Глен.

А Нира зажмурилась, потому что она, кажется, догадалась. То, что можно сложить со слухами, было фактически у него, пока не пропало куда-то, вместе с беглым проверяльщиком.

— Хомяк ваш, — вяло шевельнул рукой сыскарь. — Повелитель сарая с хламом. Пичур.

— Вот так я и знала, — вздохнула Нира.

Сообщить сразу радостную весть лично директору и всем тем, кто участвовал в поисках неизвестного артефакта, не удалось. Потому что стоило найтись сыскарю, как взяли и пропали все они. Глен подозревал, что пропали не навсегда, а всего лишь зашли в один из потайных ходов, может даже один из тех, которые вели за пределы крепости, причем, в нужном направлении. А направления Глен не знал, оно могло не совпасть с тем, которое вычислила Нира. И то, что склад хомяка находился там, где по мнению Ниры причина поломки «горничной» и должна быть, тоже ничего не значило. Может там вообще никакой взаимосвязи нет. Пичур отдельно, разбуженный артефакт отдельно.

Или именно хомяк и разбудил, и хозяйственные амулеты доломал, после того, как их обокрали ученики.

Хотя, конечно, не факт, что именно ученики. Особенно в свете новых открытий.

Да и будить хомяк мог не сам. Может приятеля привел. Или девушку не особо тяжелого поведения, он ведь мужик, хоть и хомяк. Или какую-то защиту своими действиями ослабил, в школу заглянул чей-то родственник и его краткого присутствия хватило.

В любом случае, искать директора в потайных ходах было можно, там даже Милана нашли. Но нужно ли? Может, пока начнешь эти поиски, все благополучно оттуда выйдут.

— Что будем делать? — спросила Нира, прижавшись ладонью к оконному стеклу.

Через окно на втором этаже в коридоре они как раз смотрели на склад. Ничего интересного возле него не происходило. Пичур несколько минут назад как раз вышел и куда-то ушел, может даже из крепости — а то вдруг его друзья в порту заскучали без очередной забавной истории о том, как одну подселенку темной ночью унесли в неизвестном направлении.

— Разумнее всего — ничего не делать, — серьезно сказал Глен. — Подождать возвращения наших куда-то девшихся искателей артефакта и всей толпой сходить, расспросить мастера Пичура про его карьеру сказителя. Но почему-то мне не хочется упускать это здание из виду. Вон одного уже упустили, так и не нашли.

Нира тихо фыркнула, представив, как хомячий склад отрастит ножки и незаметно сбежит следом за беглым проверяльщиком. А потом улыбнулась и предложила:

— Давай устроим пикник. За сараем, чтобы, если кто-то спросит, сказать, что не хотим, чтобы нас из окон было видно. А заодно попробуем изучить хомячинное логово, не заходя в него. Тем более, сам хомяк куда-то ушел.

— Пикник, так пикник, — широченно и предвкушающе улыбнулся Глен.

И у Ниры было ощущение, что предвкушал он вовсе не поедание бутербродов, сидя на пледе. И даже не изучение склада.

Как оказалось, в пикниках Глен разбирался лучше, чем Нира. Кроме пледа и корзины с загадочным содержимым он принес две подушки и амулет отгоняющий насекомых.

А еще он знал, где возле хомячинного логова есть кусты, за которыми можно вообще ото всех спрятаться. И галантно помогал Нире отцепить от этих кустов юбку.

— Тут пару лет назад один выпускной класс амулеты для памяти прятал, — сказал Глен когда юбка была отцеплена, а за наклоненными к складу ветками обнаружилось нечто вроде крошечной полянки, окруженной разросшимися кустами. — Просчитали, балбесы, что рядом со складом, где и без их амулетов полно магического хлама, никто их не заметит даже не в спящем состоянии. Вырубили эту полянку, поставили запрет на рост куста на семь лет с помощью родового артефакта, за что представитель этого рода потом был безжалостно порот — брать артефакт ему никто не разрешал. И готовились тут к экзамену, усиливая память весьма сомнительными амулетами. Почему-то решили, что вред от этих амулетов сильно преувеличен, зато пользы — уйма. А потом, прямо посреди урока, чуть одна девочка не умерла и лекарь запросто определил причину, потому что уже сталкивался с таким.

— И все сразу признались? — спросила Нира.

— Нет. Делали вид, что ни сном, ни духом, что она все сама, где спрятала пакость, никто не знает… пока злой Вилен не загнал весь класс к лекарю и половину этого класса после этого отправили лечиться в столицу. Несколько человек там почти полгода находились. И память у большинства очень просела. Прелестные амулеты, в общем. Вилен потом хотел эти кусты изничтожить, вообще все кусты выкорчевать. Потом, правда, остыл. Да и не в кустах дело. Зато вещи вернувшихся учеников мы теперь перетряхиваем очень тщательно.

Нира вздохнула.

— Зато здесь красиво и по-своему уютно, — сказала, улыбнувшись.