Путь Холлана

Базиль выдохнул и несмело улыбнулся. Холлан проверил рану на руке мальчишки – царапина, но все же промыл самогоном. Вдохнув резкий запах спирта, наёмник закрыл фляжку. Не сегодня.

– А что с этим будем делать? – спросил Базиль, осторожно натягивая рукав, чтобы не сдвинуть повязку.

Холлан присел перед культистом на корточки. Мужчина прижался к дереву и дышал коротко, сдавленно. Он был немного старше Холлана. Наёмник дотронулся лезвием меча до левой щеки культиста, и тот послушно повернул голову.

Тот, кто делал татуировки, был или неопытен, или неаккуратен. А может, ему просто было всё равно. За ветвями и листьями можно было рассмотреть частично перекрытый старый рисунок. Побледневший, менее чёткий, чем другие, но всё ещё узнаваемый.

Базиль переводил взгляд с лица культиста на щёку Холлана.

– Стрела вниз, – проговорил наёмник, – знак мира. Какая же отчаянная смелость нужна, чтобы перебить знаки племени.

– Смеёшься надо мной? – прошептал культист. – Неужели ты сам лучше? Я знаю, что змея на твоей шее скрывает чёрный ромб.

– Разве рабам рисовали стрелы на лице? – спросил Холлан и показал мечом, чтобы культист повернулся другой щекой.

Мужчина несколько секунд колебался, а потом повернул голову и следил, как меняется выражение лица наёмника. Тот внимательно изучал переплетение листьев и веток, и с каждой секундой становился всё мрачнее. Наконец, Холлан встал и бросил:

– Ублюдок.

– Что? – удивлённо спросил Базиль, который всё это время стоял рядом.

– Обе наконечниками вниз, – сказал Холлан, отворачиваясь от культиста.

– И что? Что это значит? Ну Холлан, скажи!

Холлан поднял меч и примерялся к разлапистой еловой ветке.

– Это значит… – Холлан размахнулся.

Вж-жик! – ветка рухнула на землю.

– …что эта тварь…

Вж-жик! – за первой последовала вторая, третья. Наёмник убрал меч в ножны.

– …двадцать лет назад была лекарем.

Наёмник потащил ветки к телам культистов. Базиль поражённо взглянул на лысого мужчину, который опустил голову и глядел в траву.

– А это зачем?

Холлан поднял тело одного из культистов за руки и кивнул Базилю на ноги. Вместе они переложили его на еловые лапы.

– Придётся по одному, – пробормотал наёмник.

– Холлан, – начал было Базиль, но наёмник не дал ему спросить снова.

– Там земля мягче.

– Что?! – взвизгнула монашка.

Холлан уже успел позабыть о ней – она сидела тихо, а её коричневое платье почти сливалось со стволом дерева. Наёмник вздохнул:

– Ты же сестра последней милости.

Монашка хмуро смотрела на него и молчала.

– Вы же сами говорите, как там? Что каждый может рассчитывать на последнюю милость?

– Каждый достоин последней милости, – тихо сказала монашка, а потом вновь повысила голос: – Но я не буду хоронить убийц!

– И не надо, – мягко ответил Холлан, – этим займётся наш недостойный друг.

Холлан срубил ещё ветви, и они с Базилем оттащили тела к костру. Монашка сначала пошла с ними, но ещё издали увидев поляну, остановилась как вкопанная и так и стояла вдали, пока Холлан не провёл мимо неё культиста. Тогда она, словно очнувшись, вскрикнула и отшатнулась, но всё же последовала за ними на поляну.

– Дай мне хотя бы ножны, – умолял лысый мужчина, протянув к Холлану связанные руки. – Так я до ночи и на ладонь не продвинусь!

Наёмник только усмехнулся, а Базиль метнулся к деревьям и прибежал обратно с изогнутым лодочкой куском старой сухой коры.

Конечно, культист был прав. Копать яму у них не было времени. Холлан решил положить тела под обрывом и засыпать землёй со склона. Монашка принялась было кричать на Холлана, когда тот отцепил и обыскал поясные сумки её спутниц, но наёмник не обратил внимания. Деньги она, впрочем, забрала без возражений. Потом она кричала, что не позволит положить сестёр рядом с их убийцами, на что Холлан пригрозил, что привяжет её и заткнёт рот, чтобы она не мешала работать.

Базиль медлил.

– Что там, опять духов надо задобрить? – устало спросил Холлан.

– Кровь пролилась, но это не охота… Духам леса плевать на людей. Но сказать что-то надо.

Монашка подошла к телам своих сестёр, начертила в воздухе скорбный круг. Затем она преклонила колени, что-то прошептала над каждой, а когда поднялась на ноги, обняла себя руками и тихо заплакала.

– Ну теперь всё?

– А эти? Тоже ведь люди.

Культист сидел у потухшего костра с закрытыми глазами.

– Эй, ты! – раздражённо позвал Холлан. – Что вы там говорите, когда дохнут ваши дружки?

Мужчина, не открывая глаз, коротко ответил:

– Ничего. Пустоте всё равно.

– Теперь закончили?

Базиль кивнул и резво принялся отковыривать куски земли. Холлан подошёл к культисту, поднял его за шкирку и потащил к склону.

– Отдыхать будешь в тюрьме, если тебя сразу не вздёрнут.

Когда они закончили, день уже клонился к вечеру. Холлан отряхнул одежду и сказал:

– Нужно идти.

– Но я устала, – возмутилась женщина.

Уверившись в том, что культист больше не представляет опасности, она заметно осмелела.

– Можешь оставаться здесь, – процедил порядком раздражённый Холлан. – Мне всё равно. В Ромну мы не потащимся. Или ты идёшь с нами в Римерфар, или расходимся.

– А этот? – кивнул Базиль на культиста.

Холлан пожал плечами:

– Сдадим старосте в ближайшей деревне.

– Лучше сразу прикончите, – подал голос лысый мужчина.

– Не дождёшься, – огрызнулся Холлан. – Пошёл.

Он толкнул мужчину между лопаток, и тот покорно поплёлся вперёд, опустив голову.

Монашка не решилась идти через лес одна. В Римерфаре был хороший шанс найти проводника или хотя бы попутчиков. Она молча тащилась в хвосте процессии, только периодически начинала всхлипывать.

Холлан решил не возвращаться к лугу, а пройти дальше через лес. По его расчётам на следующий день они должны были выйти к деревне. Они прошли не так много, как могли бы вдвоём, и устраиваться на ночлег пришлось раньше: монашка и правда устала и то и дело спотыкалась. Когда она, запутавшись в собственном платье, оступилась и рухнула, не забыв пронзительно взвизгнуть, Холлан решил, что лучше остановиться сейчас, чем дождаться, когда женщина серьёзно подвернёт ногу.

Несмотря на усталость, у костра монашка первым делом достала из поясной сумки набор для шитья и принялась штопать разорванный подол. Оказалось, что она успела предусмотрительно снять с веток оторванный кусок ткани, прежде чем они покинули место боя с культистами. Она устроилась как можно дальше от лысого мужчины, которого Базиль снова привязал к дереву. Мальчишка занимался готовкой, а Холлан чистил меч. Он уже хорошенько протёр его травой днём, даже вылил приличное количество воды из бурдюка, но ему всё ещё казалось, что кровь культистов оставалась в каждой едва заметной щербинке.

Наёмник запретил Базилю тратить на культиста еду и воду, но мальчишка всё равно предложил тому попить. Лысый мужчина помотал головой и даже позволил себе улыбнуться.

– Ну что за тупость! – проворчал Базиль, усаживаясь рядом с Холланом.

– Надеется умереть от голода и жажды раньше, чем попадёт в руки селян, – пояснил наёмник.

Базиль с удивлением уставился на культиста, а тот прижал голову к дереву, притворяясь, что спит. Мальчишка вздохнул и кивнул. Поклонник культа Пустоты не мог рассчитывать на милосердие и вряд ли староста будет настолько добр, чтобы подарить ему быструю и безболезненную смерть.

– Эй, учитель, научи меня чему-нибудь.

– Сначала запомни то, что я раньше говорил, и научись выполнять приказы, – отрезал Холлан.

Базиль нахохлился, пожал плечами и с минуту сидел, уставившись в огонь, над которым вились мотыльки. Потом он встрепенулся, вытащил из-за пазухи маленький холщовый мешочек. Внутри оказались блестящие камушки, серые и чёрные. Базиль отсчитал несколько штук и кинул на землю. Начал считать, загибая пальцы и что-то бормоча себе под нос.

Холлан взял камушек из тех, которые мальчишка отложил. На нём были выцарапаны палочки и точки. Насколько наёмник помнил – знак ветра в физическом мире и знак перемен в предсказаниях.