Страница 42 из 116
Расстояние между ними сократилось до десятка шагов.
Злобин положил ладонь на локоть безжизненно свисавшей правой руки. Пистолет поплыл вверх и замер на уровне живота. За точность прицеливания ручаться было нельзя, но человек оказался на одной линии со стволом.
«Не убьет, так хоть зацепит», — решил Злобин.
Человек повернул к нему лицо. Губы дрогнули в легкой улыбке. Потом перевел взгляд на Сергея.
И вдруг, согнув колени, исторг оглушительный рев.
Низкий клокочущий звук ударил в уши. В голове у Злобина ухнул колокол, и сердце обмерло.
Сергей рванулся вперед, но словно налетел на стену, запнулся и рухнул лицом в траву.
Человек повернулся к Злобину и вновь заревел.
Злобин только успел отметить, как страшно исказились черты лица человека, как неестественно широко распахнут рот.
Крик, вырвавшийся из этой оскаленной пасти, ударил тугой волной, тупо ткнул, как апперкотом, в солнечное сплетение. Мощь звукового удара была такой, что Злобина швырнуло спиной на дверь.
Ватные ноги подломились в коленях. Злобин осел, скребя плащом по двери. В голове помутнело, уши заложило. Подкатила волна тошноты. Он не смог сдержаться, и изо рта вырвалась липкая струя рвоты.
Неимоверным усилием, скрипя от натуги зубами, Злобин поднял пистолет и выстрелил.
Человек неуловимым движением скользнул вбок. И исчез из глаз.
Злобин проморгался, с силой сжимая веки. Вновь увидел человека, спокойно стоявшего на линии прицеливания. Стоило снова вдавить спусковой крючок, как он опять исчез. Пуля ушла в пустоту.
А человек вдруг вынырнул левее. Просто материализовался из воздуха.
Злобин отчаянно взвыл и стал стрелять, ведя стволом влево.
Пистолет четыре раза резко рванулся из пальцев. Силы кончились, и Злобин уронил руку.
Человек вновь вынырнул из ниоткуда. На этот раз он оказался совсем близко, в двух шагах от крыльца. Глаза впились в лицо Злобина. Казалось, взгляд буравит мозг холодной спицей.
«Тебе никогда не поймать оборотня», — услышал Злобин внутри себя.
Губы человека оставались неподвижными.
Человек резко оглянулся.
Сергей с ревом летел на него, выбросив руки, как борец сумо.
Вдруг человек легко взмыл в воздух, перекатился по спине Сергея и оказался сзади. Сергей затормозил, разворачиваясь, перенес тяжесть на отставленную назад ногу. Человек резко ткнул тупым концом копья ему в сгиб колена. Нога Сергея подломилась, и, взмахнув руками, он завалился набок. Рванулся всем телом, кульбитом вскочил на ноги. Выбросил кулак, целя в лицо противника, попал в воздух. Человек плавным движением, только дрогнул волчий хвост на плече, отклонился. Второй удар тоже пришелся в воздух.
Человек перехватил руку Сергея, ткнул тупым концом копья под ребра и резко вывернул руку по широкой дуге, заставив Сергея сделать сальто и рухнуть спиной на землю.
Добивающего удара Злобин не увидел, только резко подпрыгнул султан волчьего хвоста над плечом человека. Сергей выстрелил коротким «Ах», сложился пополам и обмяк, растянувшись на земле.
Злобин отрешенно, зная заранее, что произойдет, поднял пистолет.
Человек воткнул взгляд в глаза Злобина…
Огненный шар с оглушительным громом взорвался в мозгу. В глаза плеснуло красными искрами. Злобин ударился затылком о дверь. И рухнул в забытье…
Сначала была боль. Нудная и давящая. Но главное, от нее медленно отступала темнота, заполнившая все вокруг.
Еще немного боли, и Злобин начал осознавать себя. Вернулось ощущение тела. Почувствовал, что лежит на чем-то твердом. А боль копошится где-то между носом и верхней губой. Втянул носом воздух, показалось, струя кислорода ударила прямо в мозг. И сразу же очнулся. Сознание, как ни странно, было совершенно ясным, будто всласть выспался.
Злобин широко распахнул глаза.
— Это я — Сергей. Все в порядке, Андрей Ильич, — раздался сверху голос.
Рука, закрывающая обзор, пропала. Вслед за ней пропала и тупая боль, свербившая под носом.
— Я надолго вырубился? — спросил Злобин.
— Нет. Минут на пять. Как себя чувствуете?
— Как после сауны в конце трехдневного запоя. Помоги встать.
Злобин при помощи Сергея сел. Встряхнул головой, выгоняя остатки хмари. Осмотрелся.
За время его отсутствия в этом мире произошли некоторые изменения.
Ольга теперь была рядом. Сидела на корточках перед старшиной и пыталась промокнуть кровь, обильно выступающую из широкой борозды на щеке старшины. Глаз с раненой стороны у него совершенно заплыл, спрятавшись в сливового цвета шишаке.
У Сергея посреди измазанного грязью лба появилась косая царапина. Правый рукав куртки, оторванный «с мясом», сполз до локтя.
— Ты-то как? — спросил Злобин.
— Нормально. — Сергей потер подбородок.
Злобин увидел свежую потертость на его костяшках.
— Ага, — кивнул Сергей, поймав взгляд Злобина. — Еще разок с ним схлестнулись. На этот раз без дураков. Слегка вытоптали малинник.
— Ну?
— Ай, — отмахнулся Сергей. — Два ноль его польза. Теперь неделю пить нельзя, по печени, сука, крепко попал. Вот трофей зато урвал.
Он показал волчий хвост.
— Дребедень, конечно. Но в нашем положении — уже кое-что. Плюс отпечатки ног. Плюс «пальчики» с этой вот штуки. — Он поднял со ступеньки прозрачный пакет для вещдоков, в котором лежали два стальных шарика, связанных тонкой цепью. — Старшину нашего он ими стреножил.
Злобин не без удовольствия отметил, что с помощником ему повезло.
— Ты вообще как здесь оказался?
— Проявил армейскую смекалку. — Сергей постарался улыбнуться разбитыми губами. — Милиция у нас на транспортных средствах поодиночке не ездит. Один рулить умеет, а второй правила читал. Вот я и решил, что в уазике кто-то еще должен быть. Проверил, точно. Сержант, кило двести весом, как медведь в берлоге сопит. Я его часовым у нашей машины поставил. А сам по дороге — сюда. Человек я городской, местных троп Хо Ши Мина не знаю, вот и рванул прямиком. Как раз успел под раздачу.
— Тревогу поднял?
— Само собой. По мобильнику Оленьки связался с «базой». Потом, как приказывали, напряг местных. Сейчас следственная группа рвет сюда когти. И, конечно же, «Перехват» объявили. Один хрен никого не поймают, но зато потренируются.
Злобин расслабленно привалился спиной к двери. Достал из кармана смятую пачку сигарет. Закурил. Вкуса дыма не почувствовал, только засаднило в горле.
— Что ты об этом кадре думаешь? — спросил он.
Сергей сидел на корточках, охнув, опустился на одно колено.
— Боец крутой, — подумав, ответил он. — Китайский цирк. Но это не ушу. И не горицкая борьба. Что-то среднее. Где такому учат, не знаю. Причиндалы — с бору по сосенке. Но всем работать умеет, без понтов. Думаю, достал бы меч, накрошил бы нас в капусту по счету раз.
Злобин невольно вспомнил овчарню, забитую клочьями мяса. А за спиной была дверь в дом, где кровищи, надо думать, не меньше. Только человеческой.
— С таким драться, все равно что с носорогом в чехарду играть, — заключил Сергей. — Лично мне за дело задницу до ушей порвать не жалко, но уж больно пенсия у нас маленькая.
Сергей помолчал, облизывая сукровицу на губах.
— А ягает он знатно, — промолвил он, покачав головой.
— Что делает?
— Ягает, — повторил Сергей. — Ягать — орать животом. Особый такой крик, из живота идущий. Про баб рожающих так говорили. Не орет она, а ягает. Отсюда: баба яга никакая не ведьма из леса, а повитуха с хутора. Девчонок к ней посылали на сексуальный ликбез, девки втихаря на аборты бегали, а бабы на сносях — рожать. Это факт, а остальное, про костяную ногу, кривую рожу и стальной зуб — фольклор для запудривания мозгов мужикам.
Но и мужики ягать умели. Это же акустическое оружие, которое всегда при тебе. В любом воинском искусстве этому учат. И у русских это оружие было. Думаете, русский мужик с одной рогатиной на медведя ходил? Былины, конечно, привирают, но не больше, чем замполиты. Факт был, а разукрасили его из соображения партийно-политической работы. Рогатина для остановки нужна. А глушили зверя криком. Если правильно ягнуть, то у медведя пробка из задницы, как из бутылки шампанского вылетает.