По прозвищу Китаец

И донжуанство Танина было лишь логическим следствием его неверия в совершенство, в общую идею совершенства, если выражаться точнее. Мир для него в хорошую погоду или в начале многообещающего любовного романа представлял безостановочное кружение маленьких совершенств, одно из которых он как раз и намеревался поймать за радужные стрекозьи крылышки.

Китаец уже был на подходе к Большой Казачьей. Сегодняшний ночной звонок не вызвал у него недоумения. Практика частного детектива не бывает спокойной, особенно если этот детектив, как Танин, прямо-таки обладает даром ввязываться в разного рода рискованные предприятия. Танин ни разу еще не подвел своего клиента, не говоря уже о том, что спас не одну жизнь и не одну репутацию. В кругу тех, кто искал его защиты или просил об услуге, а также среди местной газетной братии, с которой Танина связывало его журналистское прошлое, принимая в расчет его происхождение и внешность, его называли Китайцем.

Улица Московская, где Китайцу забили «стрелку», была одной из центральных улиц Тарасова. Она соединяла два вокзала – речной и железнодорожный, и даже в этот поздний час по ней двигались автомобили.

Китаец догадывался, что убивать его не собираются, во всяком случае, сейчас, но все же отошел к дому, подальше от проезжей части. Он взглянул на часы, хотя и без того знал, что время, отпущенное ему, уже истекло.

Те, кто назначил ему встречу, довольно удачно выбрали место для нее. Если бы он привел за собой ментов, то последним было бы сложно спрятаться где-то поблизости. Сам же Китаец вообще стоял на пятачке, продуваемый всеми ветрами и открытый всем пулям. Но данное обстоятельство его сейчас волновало меньше всего, если вообще можно было употребить слово «волновало» по отношению к Китайцу. Зачем им понадобилась Бедная Лиза? Это более-менее было ясно – чтобы надавить на него. Но, видно, ребята не в курсе, что давить на Китайца – себе же дороже выйдет.

Он услышал приближающийся шум мощного мотора. Но машина ехала не по Московской, а по Рахова, со стороны аэропорта. Это был большой темно-серый джип «Тойота Лендкрузер» с лебедкой на переднем бампере. Джип медленно проехал мимо угла, где стоял Китаец, пересек Московскую, замерев на несколько секунд на светофоре, и остановился у аптеки на другой стороне улицы.

«Проверяют, – усмехнулся Китаец. – Ну-ну, проверяйте».

Джип, постояв с минуту, тронулся с места, развернувшись на следующем перекрестке, проехал по другой стороне улицы и затормозил перед ярко освещенной витриной супермаркета. Китаец услышал два коротких гудка клаксона и, оглядевшись по сторонам, неторопливо двинулся в сторону джипа, сквозь тонированные стекла которого ничего не было видно.

Он подошел к «Тойоте» почти вплотную, и тогда в машине, плавно двигаемое электромотором, немного опустилось стекло на месте водителя.

– Обойди тачку спереди, – приказали ему.

Он повиновался. Открылась задняя дверца со стороны тротуара, и на освещенный ярким светом витрины асфальт вышел толстяк под два метра ростом.

– Лицом к машине, – скомандовал он высоким, как у кастрата, голосом. – Оружие есть?

Китаец молча хлопнул себя по боку, где лежал пистолет. «Кастрат» бесцеремонно залез ему под куртку, достал «ПМ» и сунул себе в карман. Потом, простуженно сопя, похлопал Китайца по бокам, проверил брюки до колен – дальше наклониться, видимо, просто не смог.

– Садись, – «кастрат» открыл перед Китайцем заднюю дверцу.

– К сожалению, у меня нет мелочи, – сказал Китаец, садясь рядом со жлобом помельче «кастрата», но, видимо, не уступавшим тому в росте, – а то бы я дал тебе на чай. Может, в другой раз?

«Кастрат» ничего не ответил, только слегка придавил его массой.

– Не умничай, сыщик, – раздался голос с переднего сиденья, – лучше подумай о своей телке. Трогай, Джамбул, – приказал он водителю.

Судя по голосу – сиплому и прокуренному, – это был тот, с кем Китаец говорил по телефону. Он немного повернулся, так что Китаец увидел его хищный профиль с тяжелым подбородком, и сказал, обращаясь к жлобу, сидевшему слева от Китайца:

– Завяжи ему глаза, Малыш.

Малыш полез в карман широченной куртки, достал оттуда какую-то черную тряпку и обмотал Китайцу верхнюю часть головы.

«Если этого кличут Малышом, – пронеслось в голове у Китайца, – то „кастрата“ наверняка должны звать Грудничком».

До места ехали молча. Танин по поворотам джипа определил, что едут в направлении Ленинского района – довольно глухой территории, если не считать проспекта Инженеров, на который, как мясо – на шампур, были нанизаны магазины и другие заведения быта и культуры района. «Тойота» шла мощно и плавно, как линкор, и минут через двадцать, остановившись, просигналила два раза. Танин услышал звук электродвигателя, металлический скрип отъезжавших ворот и понял, что они стоят у какого-то склада или ангара. Изменившийся звук двигателя, отраженный близкими стенами, подтвердил это.

Ворота за ними закрылись, и двигатель «Тойоты» замолчал. Хлопнули две передние двери, потом задняя со стороны толстяка открылась, и тот начал выбираться наружу.

– Вылазь, – Китаец почувствовал тычок в бок, и Малыш сорвал с него повязку.

Спрыгнув на бетонный пол, Танин беглым взглядом окинул помещение. Этого оказалось достаточно, чтобы заметить пару дверей в конце ангара, несколько окон на уровне второго этажа, крюк тельфера, свисавший на тросе почти до земли, большие картонные коробки, в несколько рядов стоявшие у левой стены, и дальше – двухсотлитровые металлические бочки, в которых обычно хранят горюче-смазочные материалы.

– Сюда давай, – толстяк, выбравшийся первым, показал направо, в сторону конторки, приютившейся в углу склада.

Танин прошел следом за ним и оказался в помещении, обогреваемом при помощи «козла» – спирали, намотанной на кусок асбоцементной трубы. Толстяк встал сбоку у входа и выудил откуда-то из-под одежды автомат Калашникова с откидывающимся прикладом. Главарь в расстегнутой короткой темно-коричневой дубленке сидел за ободранным полированным столом.

– Что-то ты не очень похож на крутого сыщика, – он хищно облизнул тонкие губы и вперил в Китайца долгий пронзительный взгляд.

Китаец и правда не был похож на супермена со своими ста семьюдесятью семью сантиметрами и семьюдесятью килограммами, но те, кому приходилось иметь с ним дело накоротке, могли убедиться, что голыми руками его не возьмешь, да и вооруженным людям до сих пор не удавалось с ним справиться.

– Где моя секретарша? – не отводя глаз, спросил Китаец.

– С ней будет все в порядке, – ухмыльнулся сидящий за столом человек. – Пока... Пока ты, – добавил он и вытянул в сторону Китайца узловатый палец, – будешь правильно себя вести. Понятно?

– Я должен ее увидеть.

– Ты что, мне не веришь? – угрожающе спросил главарь.

– Это не имеет никакого значения, верю я тебе или нет, – упрямо произнес Танин, – только, пока я не увижу Лизу, никакого разговора не получится.

– Шеф, – толстяк качнулся, делая шаг в сторону Танина, – может, ежнуть его по кумполу?

– Успеешь еще, – шеф взглядом остановил его. – Позови Малыша.

– Малыш, мать твою, – проверещал толстяк, приоткрыв дверь, из-за которой тут же появился парень, сидевший в «Тойоте» слева от Китайца.

На плече у него болтался такой же автомат, как у толстяка, который он придерживал рукой у бедра.

– Пойдешь с Бубльгумом, – сказал ему шеф, доставая из пачки сигарету и прикуривая, – покажете мистеру Крутому его красотку. Бубльгум, – посмотрел он на толстяка, – скажешь Сяве, чтобы кончил ее, если услышит здесь подозрительный шум, понял?

«Ну и клички», – усмехнулся про себя Китаец.

– Понятно, – Бубльгум осклабился, предвкушая развлечение. – Двигай, – кивнул он Китайцу.

Малыш шел впереди, перешагивая через куски металлолома, разбросанного по всему складу. За ним, мягко ступая, двигался Китаец. Он прикидывал, когда лучше вступить в схватку, и решил, что все-таки не мешает выяснить, что от него хотят. Бубльгум, едва не упираясь стволом автомата ему в шею, замыкал процессию. Они пересекли весь склад и, открыв одну из дверей на другом его конце, стали подниматься по плохо освещенной бетонной лестнице. Не доходя до конца коридора, Малыш открыл дверь и вошел в комнатку, служившую, видно, чем-то вроде диспетчерской.