Страница 10 из 62
А потом я взял поданную Марией гитару и заиграл одну песню. Вообще-то, «Горит рябиновая гроздь» очень даже взрослая вещь! И, на удивление всех, вдруг эту песню стала петь Александра!
— Горит рябиновая гроздь,
Да нету сладкой ягоды.
Быть может, лучше было б врозь,
Да повстречались я и ты.
И слаще не было тогда
Осенней ягоды-рябины.
А возвратимся ли сюда,
Когда настанут холода,
Не надо, не надо спрашивать, любимый.
Да, эта душевная песня не совсем детская. Но собравшиеся дети и не ждали от меня исполнения «Песенки Чебурашки» или «Песенки Буратино». Наверняка уже видели в журналах «Татьяна» и сами же исполнили. Всем нам хотелось послушать и более взрослые песни. Тем более, среди собравшихся были мальчики и девочки и постарше меня. И они старались вести себя почти как взрослые. Хотя, и малышей тоже хватало. Правда, я и сам ещё малыш…
Трогательный голос моей сестры нежданно сильно удивил собравшихся детей. На это я и рассчитывал. Александра любила и могла неплохо петь, и сейчас она исполнила песню, можно сказать, с огоньком и блеском. Мария, хоть и смотрела на неё с каким-то потаённым восхищением, но от досады закусила и свои тонкие губки. Вот уж, она так точно не сможет! И, что ни говори, есть в ней что-то от моей мамы и тёти Арины. Можно сказать, что настоящая родная кровь! Конечно, больше от своей мамы. Но Надежда Фёдоровна, что ни говори, тоже ведь Переверзева! Вот и передалось. Я и сам лишь полгода назад числился в гимназии Переверзевым. Откровенно таился от насмешек и приставаний. Как-то неудобно было считаться нищим князем. Сейчас это как-то позабылось.
Конечно, я уже заметил, что в комнате находились не только дети. Явно и взрослые потянулись на наше музицирование и теперь внимательно слушали пение Александры. Кстати, явилась и тётя Арина, и она, на удивление, о чём-то мило беседовала с высоким и статным военным много старше себя. Тут мне отчего-то вдруг захотелось немного посвоевольничать:
— Уважаемые дамы и господа! В память о моём отце князе Павле Александровиче Куракине!
И я тут же подобрал на гитаре нужные аккорды и задорно спел «Песенку кавалергарда»:
— Кавалергарда век недолог,
И потому так сладок он.
Труба трубит, откинут полог,
И где-то слышен сабель звон.
Ещё рокочет голос струнный,
Но командир уже в седле.
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле.
Да, мой отец не был кавалергардом. Но он являлся князем и, значит, вполне достоин этой песенки! Кстати, её ещё никто не слышал, и даже тётя Арина. И видно было, что многим понравилась.
Конечно, тут в комнату потянулись и другие взрослые. Явно надоели шатания и пустопорожние разговоры! Сегодня ведь не бал даже, а просто приём. Я пересел уже за фортепиано.
— Вот, господа, разрешите исполнить ещё и другую песенку. Марш «Прощание славянки» называется!
— Наступает минута прощания,
Ты глядишь мне тревожно в глаза,
И ловлю я родное дыхание,
А вдали уже дышит гроза.
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Не все из нас придут назад…
На этот раз меня встретили удивлённые взгляды. Некоторые смотрели как-то и злобно. Не ожидали? Если уж давать концерт, так давать. Чтоб ещё больше удивились! И тут я вновь взял в руки гитару и начал петь «Журавли». И всё! Все присутствующие миг затихли, и даже погасли злые взгляды! А что, знай наших!
— Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры, с времён тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
После окончания песни несколько мужчин, и явно когда-то воевавших, просто подошли ко мне и один за другим дружно пожали руку. И на лицах многих гостей стояли и слёзы. Что делать, Россия вечно воюет со своими недругами, и немало солдат точно «не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей». Ещё недавно, в Восточную или Крымскую войну. Вот пусть хоть эта песня будет напоминать о них!
Да, сильно отметился. До слёз! Но, с другой стороны, что-то наши детские посиделки превратились в концерт военной музыки. Так ведь я могу и сорвать важный приём. Хоть ещё и юн!
Чтобы немного успокоиться, я начал играть, уже на фортепиано, «Облака». Действительно, надо отвлечь взрослых от нежданного поворота и излишнего внимания к себе. И Александра, уже звонким голосом, вполне задорно мне подпела. И у неё неплохо получилось!
— Мимо белого яблока луны,
Мимо красного яблока заката,
Облака из неведомой страны
К нам спешат и опять бегут куда-то.
Облака, белогривые лошадки,
Облака, что ж вы мчитесь без оглядки?
Не смотрите вы, пожалуйста, свысока
И по небу прокатите нас, облака.
Собравшиеся, а их в комнату уже набилось полно, заулыбались. Чтобы ещё больше успокоиться и, главное, привлечь внимание к Александре, я заиграл «К Элизе», конечно, великого Людвига ван Бетховена. Но вот продолжения никто не ожидал. Всё видели, чтоАлександра опять приготовилась петь, но что, оказалось сильно неожиданным. Но мы точно постарались!
— Col à jabot à sa chemise
Enraciné à son piano.
Le jeune homme écrit à Élise
Avec des notes, sans un mot.
(Кружевной воротник его рубашки
Слился с пианино.
Молодой человек пишет Элизе
Нотами, без слов.)
Да, за короткое время нельзя было выучить французский язык. Но моя сестра намертво затвердила слова этой трогательной песни, конечно, написанные русскими буквами. Да и произношение у неё вышло не таким уж плохим. Вот так мы с ней изучали французский язык. Чтобы и для пользы дела!
После этого я уже прикинулся усталым и больше петь и играть не стал. Зато отметилась тётя Арина и именно по просьбе военного спела под гитару «Черёмуху» и «Не ищите ландышей в месяце апреле». И очень хорошо! Аж даже раскраснелась и стала краше. После, конечно, захотели музицировать другие дамы, но после нас им, честно говоря, особо ловить уже было нечего.
Чуть позже всех позвали на трапезу. Да, многие гости злобно косились на Александру, но никто не осмелился хоть как-то её подколоть и унизить. Конечно, многие однозначно знали, кто она. Пусть только попробуют! Да, пусть как бы и крестьянка, но моя сестра! Я был весь взвинчен и готов был немедленно отомстить обидчику. Да и военный поглядывал на нас внимательно. Но он не забывал оказывать знаки внимания и тёте Арине.
Мы особо на приёме задерживаться не стали. Главное было сделано. Я и сам устал, и Александра под конец заволновалась сильно. Всё-таки ей пришлось тяжелее всего.
А так, всё прошло спокойно. Единственное, после трапезы ко мне ненадолго подошёл незнакомый военный и попросил слова и ноты исполненных песен. Они у меня уже и так были записаны в нотную тетрадку, которую я как раз и прихватил с собой. Там имелись и аккорды к гитаре. Конечно, тут же отдал. Пусть хоть что делает! Если даже доложит куда следует о странных песнях одного молокососа, не жалко. Все равно пока мне ничего не будет. Тем более, ничего крамольного в текстах нет. А музыка вечна!
Мои красавицы приёмом были сильно довольны. Ну, тёте Арине уже как бы и не привыкать. Она уж привыкла общаться с самими Юсуповыми. Потом, покупка имения придала ей самой уверенности и, вообще, сильно увеличила вес в обществе. Одно дело чувствовать себя нищей бесприданницей, а другое — уже считаться вполне состоятельной невестой. Потом, тётя помнила, что я был полностью согласен и готов на её замужество. Оказалось, что и кавалер, оказывавший ей знаки внимания на приёме, ей понравился. Это оказался неизвестный нам полковник Генерального штаба Иван Фёдорович Тутолмин, и даже неженатый. Ещё ни разу. Да, много старше тёти, но пока ему не было и сорока. А вот другой военный, попросивший у меня ноты и слова песен, оказался его младшим братом Николаем, имевшим чин майора и служившем, на удивление, в лейб-гвардии Уланского полка. Надо же, кого мы тут нечаянно заинтересовали! Ну, нам теперь не привыкать. И тётя Арина от души поздравила Александру с выдержанным испытанием. Тяжко ведь ей пришлось. Переволновалась. Ведь многие на приёме однозначно знали о её происхождении. Уж Надежде Фёдоровне всё было рассказано заранее ещё у нас. Просто мы не предупредили, что возьмём сестру с собой. Конечно, теперь пойдут разговоры и, боюсь, что Нелидовы могут нам на время отказать и от дома. Ведь сам Иван Аркадьевич к нам так и не подошёл. Оказывается, он не общался и с Ариной Васильевной. Ну, невелика птица, и нисколько не страшно.