Нежеланная дочь

— Аркадьевна, — напоминаю о субординации.

— Хорошо, Полина… Аркадьевна. Если ты сейчас говоришь о проекте, то это нужно не мне, а в первую очередь департаменту, который решил обратить внимание подрастающего поколения на знание собственной истории и развитие у детей патриотизма. Я по чистой случайности в него попал, и то только потому, что здесь учится мой сын.

«Не верю!» — кричит мой внутренний голос. Я почему-то твердо убеждена, что Костя сам приложил к этому руку. Согласна, что тема патриотизма очень актуальна, особенно сейчас, когда мы стали забывать свои истинные ценности. Именно патриотизм является одним из направлений президентской программы. Косте просто не могли отказать в этом! На секунду прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки, но следующая фраза бывшего мужа заставляет кровь отлить от моего лица, а потом оно начинает гореть, словно на меня только что вылили ведро ледяной воды прямо на морозе.

— Я уже был в классе и познакомился с детьми, которые будут участвовать в этом проекте.

Что?! Я, не мигая, смотрю на бывшего мужа, искренне желая ему не только провалиться, а вообще исчезнуть с лица Земли! В проекте заявлены учащиеся пятых классов, а поскольку класс, где учится моя дочь, по всем критериям самый сильный, то и большинство участников будут из него. И Дарина будет самая первая в этом списке. Ольга Васильевна в любом случае ее поставит. Понимание того, что Лебедев не только подходил к моей дочери, но и разговаривал с ней, убивает меня на месте.

— Я же просила тебя и близко не подходить к Дарине! — рычу я. Мне совершенно плевать, что из-за моего некорректного поведения может пострадать не только моя репутация, но и репутация всей школы.

— Полина, ты слишком драматизируешь. Дарина очень общительная девочка…

— Не смей. Приближаться. К моей. Дочери! — Я совсем его не слышу. Все, что я хочу, чтобы этот человек ни на шаг не подходил к Дарине.

— Полина…

— Аркадьевна!

— Успокойся! Я не собираюсь ничего ей говорить.

— Даже думать не смей об этом! — предупреждаю бывшего, и я сейчас не шучу.

— Полина, а тебе не кажется, что она должна знать правду? Это нужно для ее же блага, — заявляет Лебедев.

— Серьезно? Благодетельный ты наш! — не могу сдержать сарказма.

— В конце концов ты могла подать на алименты.

— Даже если я буду дохнуть с голоду, я не возьму от тебя ни копейки! А если тебе некуда девать деньги — займись благотворительностью. Школе как раз не хватает пары миллионов для ремонта бассейна. Может и добавится плюсик в твою карму за доброе дело.

Лебедев некоторое время молчит.

— Ты стала очень злая, Полина… Аркадьевна.

— Да, ладно?! А ты думал, что, увидев тебя, я от радости начну танцевать ламбаду?

— Ты можешь меня просто выслушать? — Лебедев подается вперед, а я невольно отшатываюсь, словно меня отталкивает от него.

— Назови хоть одну причину, почему я должна это сделать?

— Дарина, — звучит ответ.

Лебедев режет по живому. Да, я готова на все ради своей дочери, и мне просто необходимо знать, что он задумал.

— Я слушаю, — бросаю коротко.

— Полина, Филипп и Дарина должны знать, что они брат и сестра. Это нужно впервые очередь для них самих, пока они маленькие. Что ты будешь делать если у кого-то из них возникнет симпатия?

Вопрос Лебедева застает врасплох, и я начинаю ненавидеть его еще сильнее.

— Я понимаю твое отношение ко мне, но…

— Нет!

— Что, нет? — переспрашивает Костя.

— У меня нет к тебе никакого отношения! И не будет. С Дариной я поговорю, но, если я увижу тебя рядом со своей дочерью, клянусь, я расскажу ей, почему ты бросил нас.

— Полина, я вас не бросал!

— Ах, ну да! Извини! Ты случайно вышел на одиннадцать лет, женившись между делом, а тут вдруг вернулся. Здравствуй, я твой папа! Так получается?

— Полина!

— Костя, хватит. Надеюсь, ты сам объяснишь все Филиппу. — Меня просто трясет от переизбытка эмоций. Никто, даже из самых скандальных родителей, не мог довести меня до такого состояния. — Хочу обратить твое внимание, что с мальчиком нужно заниматься, если не хочешь его упустить. Он не успевает по большинству предметов.

По глазам бывшего мужа вижу, что для него это является новостью. Странно, что Ольга Васильевна ему об этом ничего не сказала. Хотя, что тут странного! Уверена, что она просто пыталась запечатлеть его образ. Я прекрасно знаю, как Костя действует на женскую половину. Это для меня его идеал померк, а для остальных он просто образец мужской красоты. К сожалению, за красивым фасадом нет ничего, на что стоило бы обратить внимание.

— Хорошо, я позанимаюсь, — вдруг соглашается Лебедев, немного сбив меня с толку.

Не думаю, что он выполнит свое обещание, но, может, хотя бы скажет своей жене, или кто там у них занимается воспитанием ребенка. Если, конечно, вообще занимается.

— Что входит в твои обязанности по проекту? — перехожу к делу.

— Что ты имеешь в виду?

— Сколько раз моя дочь будет тебя видеть? — говорю ему прямым текстом.

— Полина, почему ты так настроена?

— Потому что я не хочу видеть тебя рядом с моей дочерью, — уже в который раз повторяю то, что никак не может дойти до бывшего мужа.

— Если Филипп и Дарина будут знать друг о друге, ты же не запретишь им общаться?

— В пределах школы — пусть общаются. За ее пределами — нет!

— Но ведь… — начинает Лебедев, но я его бесцеремонно перебиваю.

— Не думаю, что твоя жена будет в восторге от того, что ее сын общается с дочерью твоей бывшей, — бью в самое больное место.

Я уверена, что Евгения, как там ее, Александровна вроде бы, явно будет против такой дружбы, а уж про Анну Захаровну и вообще молчу.

— И еще. О своих визитах по проекту, — я выделяю интонацией последнее слово, — будь добр, ставь меня в известность.

— Ты будешь меня контролировать? — Костя изображает удивление.

— Тебя — нет, а вот твои контакты с моей дочерью — да.

Вижу, что Лебедеву это не нравится, но пусть даже не надеется, что я позволю ему хоть как-то общаться Дариной.

Глава 5

С трудом доработала этот день. Первый раз отложила все, не требующее срочного внимания, чтобы поскорее вернуться домой и поговорить с Дариной. Мне не терпелось узнать, что успел наговорить ей Лебедев, но как бы я не «пытала» вопросами дочь, Дарина ничего существенного мне не сказала. «Приходил дядька. Много говорил. Ничего особенного».

— А с тобой он разговаривал? — Я никак не могу успокоиться.

— Ага. Спросил, какие предметы мне больше нравятся и почему. Мам, да ничего особенного! Они все время спрашивают одно и то же! — слушаю возмущения своей звездочки.

Это совсем не одно и то же. Далеко не совсем. Но говорить ей об этом я не хочу. Высказываю все накипевшее в моей душе Сереже.

— Полина, как бы тебе это не нравилось, но Лебедев прав — тебе нужно рассказать правду дочери.

— Правду? Какую, Сереж, правду? Что он хотел убить ее, потому что боялся, что она родится уродиной?!

Я сорвалась. Все, что я пережила одиннадцать лет назад и, казалось бы, ушло, вернулось с новой силой.

— Полина, — муж мягко гладит меня по волосам, но я все равно не могу успокоиться. — Перестань. Ты же большая и сильная девочка.

— Сережа, я не хочу, чтобы он видел Дарину.

Сейчас я меньше всего похожа на большую и сильную, а скорее на капризного ребенка, который требует получить свое, и никак не может понять, что в данный момент это невозможно.

— Я тебя понимаю, родная, но Дарина должна знать, что Филипп ее брат. Тут твой бывший муж абсолютно прав, и не дай бог, у них возникнет между собой симпатия.

— Сережа, они же еще дети! — Я поднимаю на него свое заплаканное лицо. Муж мягко стирает соленые дорожки, и я льну к его руке, как брошенный котенок, которому так хочется, чтобы его приласкали.

— Которые, к сожалению, очень быстро растут, моя дорогая. Вспомни, давно ли Даринка пешком под стол ходила? А сейчас уже почти невеста. Еще годик и будет с тебя ростом!