Нежеланная дочь

— Благодарю, — ответила на автомате, даже не посмотрев в сторону говорившего.

Мужчина открыл дверь и пропустил меня вперед. Мне пришлось с ним подниматься на свой этаж (мужчина поехал выше), но вот посмотреть на него, даже не посмотрела.

Его я узнала по голосу. Слух у меня музыкальный, да и слуховая память хорошая. Так мы и познакомились. Сергей первый раз приезжал навестить коллегу, который жил в нашем подъезде, а потом приехал из-за меня.

Через год мы поженились. Сережа любил Дарину как родную, хотя в ее свидетельстве о рождении был записан бывший муж. Совместных детей у нас с Сергеем не было. Пережить еще раз подобное, я бы, наверное, не смогла. Да и страх, что патология повторится, никуда не делся. Поэтому рисковать не стала, а Сережа не настаивал, что ему нужен ребенок. Он очень любил Даринку.

Я сама души не чаяла в своей дочери. Вспоминая, сколько я пережила, до сих пор не верила, что весь этот кошмар закончился.

* * *

Появление Кости выбило твердую почву из-под ног. Не думаю, что он будет на чем-то настаивать, но вероятность повторной встречи нервировала. А она, к сожалению, неизбежна.

— Ты какая-то не такая, — замечает Сергей, когда я в очередной раз прослушала, о чем он говорит.

— Извини, устала, — вздыхаю.

— Полина, ты совсем не отдыхаешь. Может, съездим на пару дней куда-нибудь?

— Сережа, о чем ты говоришь? Еще не конец четверти. Какие пару дней?

— Обыкновенные. Выходные.

— Нет, Сереж. У меня административные контрольные и куча отчетов на носу, — устало тру лоб, стараясь отогнать непрошенные мысли.

— Полина, так тебя надолго не хватит. Ты убьешь себя работой.

— Работа здесь ни при чем, — отвечаю рассеянно.

— Тогда что «при чем»?

Смотрю на мужа. Такой сумасшедшей любви, какой была с Костей, у нас с ним не было. Было тихо, спокойно, надежно. Я знала, что могу доверять ему свои проблемы. Сережа, если ничем не мог помочь, просто поддерживал, и эта поддержка была для меня важнее всего.

— Сегодня в школу приходил Лебедев, — признаюсь, глубоко вздохнув.

Сергей смотрит, явно не понимая, о ком идет речь: я довольно часто рассказывала ему про своих учеников и их родителей.

— Отец Дары, — добавляю шепотом.

— Что ему было нужно? — вскидывает брови муж.

— Классный руководитель попросила провести беседу с родителями. Костин сын учится с Дариной в одном классе.

— О, как?! Он знает про Дарину?

— Теперь знает. В смысле, Костя знает.

— И правильно сделала, что рассказала, — произносит муж.

— Нет. Я бы никогда ему не сказала. Даринка забежала в кабинет на перемене, и он сам догадался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Может, это и к лучшему. Дарина уже взрослая девочка, она должна знать правду. Уверен, что она поймет.

Я знала, что, когда Дарина подрастет, то начнет задавать вопросы, и мне придется объяснить ей, почему в ее свидетельстве о рождении, в графе отец, записано другое имя. Но я не хотела, чтобы дочь видела Костю.

— Сережа, я не хочу, чтобы Дарина о нем знала, — качаю головой. — Он сам отказался от нее и не имеет никакого права даже смотреть в ее сторону! — выплескиваю то, что кипело во мне целый день.

— Полина, в тебе сейчас говорит обида, — муж мягко обнимает меня за плечи.

— Да, Сережа, я до сих пор его не простила, и никогда не прощу! И я рада, что он ушел, — высказываю на эмоциях. У меня внутри бушует такой ураган чувств, но радости там точно нет.

Я ни капли не покривила душой, когда призналась, что до сих пор не простила Лебедева. Не простила того, как каждый раз с замиранием сердца ждала, что скажут мне на очередном осмотре. Не простила тех слез, когда, затыкая кулаком рот, чтобы не разбудить дочь, рыдала, сидя на полу в ванной, срываясь на эмоции от усталости. Я ничего не простила. Обида притупилась со временем, но своим появлением Костя снова напомнил мне о том, какими ненадежными бывают самые близкие и любимые люди. Я не знаю, как я пережила тогда все. Лебедев вычеркнул нас как ненужный элемент из своей жизни, и я не собираюсь пускать его обратно.

Устраиваюсь на плече мужа, пытаясь найти спокойствие. Сережа обнимает, давая защиту, как давал ее все эти годы, и я сама не замечаю, как засыпаю.

Только утром я вспоминаю, что так и не спросила, зачем забегала ко мне Дарина. Весь день из головы не могла выкинуть Лебедева, что даже про дочь забыла! Она крайне редко заходила в мой кабинет во время учебы и никому не рассказывала, кто ее мама. В ее школу я перешла только в этом году.

— Привет, мам! — Моя звездочка свежим ветром влетает на кухню, чмокает меня в щечку и плюхается на табурет.

Она для меня все: мой мир, моя жизнь, моя вселенная.

— Дара, а ты вчера зачем заходила? — задаю вопрос, ставя перед дочкой тарелку с бутербродами.

Дочка хватает один, запихивает в рот, откусывает большой кусок и при этом говорит:

— Я папе звонила, он мне уже разрешил.

— Что разрешил? — настораживаюсь я.

Пока мысленно подбираю возможные варианты, выпускаю из вида и не делаю замечание, не разговаривать с набитым ртом. Дарина дожевывает бутерброд, складывает ручки, изображая из себя примерную девочку, и я готовлю себя к тому, что ничего хорошего сейчас не услышу.

— Поехать на пейнтбол, — сообщает Дарина и умоляюще смотрит на меня.

— Дарина! Ты же знаешь, что я по этому поводу думаю!

Не понимаю, откуда у нее такие мальчишеские замашки, но в куклы Дара никогда не любила играть, зато бегать во дворе вместе с мальчишками — в этом она самая первая!

— Ну, мам!

— Доброе утро! — На кухню заходит Сережа. — Полина, пусть сходит, раз ей так хочется, — заступается он за дочь.

— Сережа, она же девочка!

— И что? Девочки не играют в стрелялки?

Я вздыхаю. Спорить при дочери мне не хочется.

— Мам, ну пожалуйста! У нас все девчонки в прошлый раз ходили, — начинает уговаривать меня Дарина.

Все верно, в прошлый раз я ее не пустила, и она целую неделю дулась, потому что в классе только пейнтбол и обсуждали. А ее не пустила мама. Я не чувствовала себя виноватой, но видеть расстроенное личико своей звездочки было тяжело.

— Хорошо, — нехотя сдаюсь я. — Сережа, ты сможешь… — начинаю я, но Дара меня перебивает.

— Мама! Я же не маленькая! — Дарина обиженно сопит, как маленький ежик.

Я чувствую на плече мягкое прикосновение мужа.

— Полина, она права. Ты делаешь только хуже своей гиперопекой.

— А Ева тоже поедет? — перевожу тему, спрашивая про подругу дочери.

— Да. Даже Фильке Ольга Васильевна разрешила! — важно сообщает Дарина. — А он самый маленький!

Из рассказов Дарины я знала, что Филипп Лебедев самый младший в классе. Помню еще удивлялась, зачем родители так рано отдали его в школу. На что Сергей заметил, что это девочкам можно пойти позже, а у мальчиков восемнадцать стукнет, и здравствуй, армия. При упоминании имени сына Лебедева мне становится неуютно, и я украдкой бросаю взгляд на мужа. До этого я спокойно слушала дочкины рассказы про ее одноклассника, совершенно не подозревая ни о чем. Фамилия слишком распространенная, и мне даже в голову не приходило проверить кто его родители. Почему-то я была уверена, что Костя уже давно уехал из нашего города.

На родительские собрания к Дарине ходил Сергей, и здесь у меня тоже был пробел. От классного руководства никуда не денешься, а родительские собрания по распоряжению департамента образования проводились в один день по всему городу. Было неудобно ни учителям, ни родителям, но приказ есть приказ. До пятиклашек я тоже пока не доходила, поэтому никого лично из них не знала. В первую очередь нужно было решить вопросы выпускных классов, да и других моментов хватает, чтобы успевать отслеживать кто чей сын или дочь. Зато теперь мне придется точно познакомиться лично, и это меня не особо радует.

Глава 3

Странно, что Ольга Васильевна не заметила в документах, что у Дарины и Филиппа совпадает имя отца. Хотя в журнале мы указываем данные родителей, с которыми живет ребенок сейчас, и просто проверяем наличие копии свидетельства о рождении, а что там написано, никто никогда не смотрит.