Страница 5 из 7
Плохо, что в приведенном фрагменте нет даты. Но зато дата указана в другом месте: «В год 6406 (898). Шли угры мимо Киева горою, которая прозывается теперь Угорской, пришли к Днепру и стали вежами: ходили они так же, как теперь половцы. И, придя с востока, устремились через великие горы, которые прозвались Угорскими горами, и стали воевать с жившими там волохами и славянами. Сидели ведь тут прежде славяне, а затем Славянскую землю захватили волохи. А после угры прогнали волохов, унаследовали ту землю и поселились со славянами, покорив их себе; и с тех пор прозвалась земля Угорской. И стали угры воевать с греками и попленили землю Фракийскую и Македонскую до самой Селуни. И стали воевать с моравами и чехами. Был един народ славянский: славяне, которые сидели по Дунаю, покоренные уграми, и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которые теперь зовутся русь. Для них ведь, моравов, первых созданы буквы, названные славянской грамотой; эта же грамота и у русских, и у болгар дунайских».
Угры – это венгры, а по поводу волохов у историков нет единого мнения, но здесь важна дата – 898 год, к которой привязано упоминание о едином славянском народе.
В «Хронике или деяниях князей и королей польских», также называемой «Хроникой Анонима Галла», поскольку она написана на латыни неизвестным автором (причем одновременно с «Повестью временных лет», в начале XII века), сказано: «Польша является северной частью земель, населенных славянскими народами; она соседствует на востоке с Русью, на юге – с Венгрией, на юго-западе – с Моравией и Чехией, на западе – с Данией и Саксонией». Если Польша представляет собой северную часть славянских земель, то центральная будет где-то в Подунавье, верно?
Византийским историкам, особенно императорам, которым престиж государства наиболее дорог, версия с пришлыми славянами была удобнее, чем версия с коренным славянским населением, которое со временем усилилось настолько, что начало представлять угрозу Византии. Неприятно же, если твой бывший подчиненный начинает оспаривать твою власть. Что же касается летописца Нестора, автора «Повести временных лет», то ему, как монаху Киево-Печерского монастыря, было бы выгоднее, почетнее переместить колыбель славян как можно ближе к Киеву, но он указал на Подунавье… Разумеется, спорить о том, насколько достоверны были сведения, сообщаемые тем или иным древним автором, можно до бесконечности. Как говорится, времена давние – дела темные. Но все же у византийских хронистов можно заподозрить стремление к искажению факта происхождения славян, а у киевлянина Нестора или анонимного галла – навряд ли. А каким принципом в первую очередь руководствовались римские судьи при разбирательстве уголовных дел? Принципом Cui prodest? – «Кому выгодно?», сформулированном еще во II веке до н. э. Луцием Кассием Лонгином Равиллой, имя которого стало нарицательным для обозначения справедливого судьи (выражение «Кассиевы судьи»).
Исторические факты часто используются или же искажаются политиками для доказательства собственной правоты. Противопоставление «пришлых» сербов «коренным» албанцам используется для обоснования претензий последних на исконно сербские земли. Гипотезу автохтонности сербов на Балканах западные историки и политики не признают и не рассматривают, что не только несправедливо, но и ненаучно. В науке подход к гипотезам таков: пока одна из них не получает обоснования, нужно рассматривать все логичные версии. Или не рассматривать ничего. А то ведь как-то некрасиво получается: византийцам в данном вопросе доверяют, а славянам и галлам – нет.
Собрашице в сербском селе Бранковина
Большинство сербских историков по понятным причинам склоняется к автохтонной теории. Но в целом история изучается для лучшего понимания настоящего, а не для того, чтобы тасовать исторические факты словно колоду карт и складывать из них нужные комбинации.
Большой интерес представляет концепция, выдвинутая известным сербским археологом Джордже Янковичем, ушедшим от нас совсем недавно – в 2016 году. Он изучал древний сербский погребальный обычай сооружения громила – небольшого обрядового кургана, которое было присуще только древним сербам и не встречается у других славянских народов. В громило временно, до похорон, помещался покойник. Впоследствии на месте громила могла появиться так называемая собрашица – простое прямоугольное строение, внутри которого ставились столы и скамейки. Собрашица могла не иметь стен, будучи навесом на опорах. В собрашицах проводились не только поминальные, но и другие обряды. Так вот, в окрестностях Книна (Хорватия) и Грахово (Босния и Герцеговина) найдены громила, которые датируются IV–V веками, в то время как по «пришлой» гипотезе славянам следовало появиться на Балканах только в первой половине VII века. Имеющий разум, да разумеет!
Белая Сербия
В трактате «Об управлении империей» Константин Багрянородный сообщает, что «…сербы происходят от некрещеных сербов, называемых также «белыми» и живущих по ту сторону Туркии в местности, именуемой ими Воики. С ними граничит Франгия, а также Великая Хорватия, некрещеная, называемая также «Белой». Там-то и живут с самого начала эти сербы».
Белый цвет олицетворяет у славян запад (черный – север, синий – восток, а красный – юг). Поэтому местность Воики, лежащую по ту сторону Туркии (Венгрии), чаще всего соотносят с Богемией, исторической областью, занимающей западную часть современной Чехии. Иногда Воики сдвигают западнее – в восточную часть современной Германии. Название Bohemia произошло от Boiohaemum, означающего «страна бойев» (было такое кельтское племя). Бойи→войи→Воики. С другой стороны, «бо́йками» называются русины, проживающие до сих пор на северных и южных склонах Карпат. Правда, это название появилось в обиходе только в начале XIX века, но тем не менее иногда Белую Сербию помещают на Карпаты, что выглядит совершенно нелогично, ведь тогда она не могла бы называться «Белой», то есть – «западной». К западу от чего она находилась бы? От Кавказских гор?
Скорее всего, Белая Сербия находилась в Богемии, лежащей к западу от… От чего? От Подунавья, которое считалось Центральной Сербией! Приход «белых сербов» в Подунавье вполне мог быть возвращением в родные места. Разрозненные сербские племена объединились на своей исторической родине и начали создавать проблемы могущественной Византии.
Через всю главу «О сербах и о стране, где они ныне живут» у императора Константина красной нитью проходит мысль о том, что сербы могут быть счастливы только под рукой Византии. В православном мире принято идеализировать Византию как древний оплот православия, но если уж говорить начистоту, то рука Византии была такой же тяжелой, как и рука Римской империи.
Константин начинает с того, как один из двух правителей-братьев по имени Серб «взял половину народа и попросил убежища у Ираклия, василевса [императора] ромеев». Император предоставил землю для поселения в южной части Балканского полуострова, обратил сербов в христианскую веру, дал им «пресвитеров из Рима» и «научил их благочестию». То, что христианство сербы переняли у византийцев (пусть даже и через римских пресвитеров), сомнения не вызывает, в отличие от того, было ли санкционировано поселение сербов на Балканах византийским императором. Но Константину было важно показать, что ничто вокруг Византии не могло происходить без согласия василевсов, одним из которых был он сам.
Далее следует весьма сомнительный пассаж относительно того, что «сербами же на языке ромеев называются рабы, отчего «сервилами» в обиходе называют обувь рабов, а «цервулианами» тех, кто носит такую дешевую обувь; и это прозвище сербы получили, поскольку они стали рабами императора». На самом же деле «србы» («сербы») – это наиболее древний этноним славян, происходящий от индоевропейского корня, означавшего «сеять» или «родить». Со временем слово «сербы» приобрело значение «наши», «принадлежащие к одному и тому же роду», а слово «серб» стало обозначать человека, точнее – нашего, своего человека. Производить самоназвание сербов от латинского слова «сервус», означающего «раб», нельзя, поскольку это в корне неверно: самоназвание народа не может носить унизительного характера (во всяком случае, история подобных примеров не знает).