Мор

– Адам, – тихо позвал я.

Глаза открылись, и я вздрогнул. Прямой взгляд пронзительных светлых глаз – особый дар Адама – я не мог пошевелиться. Адам прикрыл веки, заменяя кивок – он меня услышал, и снова закрыл глаза.

Оставаться я не стал, не хотелось мешать. Адам в этот момент выглядел идеально: сидел и молчал – мечта! Оставайся и наслаждайся, но мне было неуютно. Как будто моё присутствие рядом с ним в этот момент было неуместным.

Я вернулся в убежище. Прошёл до ванной, вернулся в спальню. Зачем-то заправил постель. Никогда этого не делал, но девать себя было абсолютно некуда. В большой комнате по-быстрому провёл ревизию запасов вокруг телевизора, смял и выбросил пустые пачки из-под чипсов. Сел на диван, уставился в экран. Как будто я нормальный. Такой, как все люди вокруг. Ладно, согласен, как большинство нормальных людей вокруг.

Дар обнаруживался у совсем небольшой части человечества. Около тридцати процентов имели Дар, около пятнадцати имели не бесполезный Дар и всего около пяти процентов, вряд ли больше, могли использовать Дар с пользой. Я посмотрел на свои руки. Или во вред. Моё проклятье Даром не назовёшь…

Я не знал, как Адам мог сидеть перед телевизором и …И всё! Смотреть в экран мне было неинтересно, вникать в смысл дурацких крикливых ток-шоу тем более. Я осмотрелся по сторонам и усмехнулся: понял. То, что я хочу видеть, здесь сейчас нет.

И дело даже не в Адаме. Во всём своём стремлении к одиночеству и уединению, мне было тяжело без людей. Я всегда тянулся к ним, хоть и изображал из себя нелюдима. Парни в автосервисе были моей отдушиной, частичкой нормального общества. Теперь их нет. И общения больше нет. Оставался Адам. Но я удерживал его около себя силой, об обычном общении можно было только мечтать.

Я начал перебирать в голове варианты, чем можно подкупить Адама, и чем задобрить, чтобы договориться. Громко щёлкнул чайник, и я застал себя за готовкой бутербродов. Я захохотал. С Адамом всё было предельно просто. И со мной, кажется, тоже. Я не хотел одиночества.

* * *

Когда я вернулся к Адаму, он сидел в той же позе на том же месте. Мешать не хотелось, но я больше не мог находиться один.

– Медитируешь?

Адам, не открывая глаз, протянул ко мне руку и поманил. Я подошёл. Адам повернул руку ладонью вверх, я протянул ему свою. Наши ладони соприкоснулись, Адам крутанул запястьем, поднимая кисть вертикально и согнул пальцы, пропуская их между моими и замыкая в замок. Его глаза открылись. И снова этот взгляд! Я стоял совсем рядом, наши глаза находились на одном уровне, и от этого взгляд Адама действовал на меня ещё сильнее. Мир вокруг остановился.

– Я прощаю тебя, – сказал Адам, легонько пожимая мою руку. – Прощаю за то, что ты похитил меня и удерживаешь здесь насильно. Прощаю за то, что ты причинил мне боль. Я отпускаю всё это и прощаю тебя, Мор. Навсегда.

Внутри всё скрутило до боли. Я не мог забрать руку и не мог отойти. Стоял и смотрел в его светлые глаза, а внутри всё горело от боли. Ангел прощал убийцу.

– Ты… – я захрипел, прокашлялся и повторил: – Ты меня не знаешь.

– Я знаю тебя. – Адам легонько потянул, и я сделал свой последний шаг к нему. Адам коснулся моей груди, его взгляд не отрывался от моего. – Ты хороший человек, Мор. Просто ты запутался. Никого не было рядом, чтобы поддержать, и ты запутался. Это так легко. Выйти на свет гораздо сложнее.

Я отпустил его руку и убрал ладонь от груди. С трудом заставил себя отойти от Адама и от его тепла. От его света.

– Моё место в тени.

Адам отвёл от меня взгляд и огляделся. Солнце медленно клонилось к закату где-то там, с другой стороны мира, тени стали длиннее, медленно темнело небо и уже затих ветер. Я стоял в нише стены в глубокой тени, а Адам, напротив, сидел на единственном освещённом пяточке. Мы – два разных мира. Свет и тьма.

Адам соскочил с насиженного места, покачнулся и чуть не упал, но я успел подхватить его. А вот отреагировать на его дальнейшие действия не успел. Адам обхватил меня обеими руками, прижал к себе и замер.

– Э-э, – я попытался сформулировать вопрос. – Что ты делаешь?

– Делюсь с тобой светом! – охотно ответил Адам и сжал меня сильнее.

Я улыбнулся. Наивность Адама согревала. Я обнял его.

– А ты там по карманам у меня не шаришь?

Адам засопел, заворочался, но меня из объятий не выпустил.

– Проверил два. Пусто, – отчитался он. – Ты что, всё выложил?

– Нет. Просто кто-то их уже обчистил.

Адам хохотнул мне в грудь и, сдаваясь, сказал:

– Тогда проверю и остальные.

Он зашарил по мне уже не таясь, но я и правда всё вытащил из карманов, когда шёл за ним. Надувшаяся мордашка была мне наградой.

– Приготовился, да?

– Приготовил бутерброды и заварил тебе чай, да, – ответил я.

Адам ойкнул и потянул меня в логово.

– Что ж мы здесь стоим?! Если там бутеры и вкусный чай!

– Ждали, пока ты намедитируешься.

Адам смерил меня презрительным взглядом – он выходил у него всё выразительнее.

– Нельзя недооценивать пользу духовных практик для тела и духа.

– Два курса медицинского? – спросил я, посмеиваясь.

– Нет, – буркнул Адам. – В Тибете жил какое-то время. При монастыре. Истинность – мой путь и путь моих жизненных помыслов каждый день и миг.

– Истинность? – спросил я.

– Истинность в размышлениях, намерениях и поступках – путь к просветлению.

Я схватил Адама за рукав, остановил.

– Каждый раз ты открываешься для меня с новой стороны, Адам.

– Я такой, – довольно ответил ангелочек и хитро улыбнулся. – Многосторонний.

Мы пошли дальше, а я всё думал о том, какую сторону Адама я увижу следующей.

* * *

– А как эта твоя тибетская истинность гармонирует с твоей же клептоманией, многосторонний ты наш? – спросил я, когда перекус подошёл к концу.

– Идеально! – ответил Адам. – Тащу всё, что мне нужно. Восполняю жажду, наличие которой ведёт к страданию.

– И заставляешь страдать других? – Адам в недоумении поднял брови. Я указал на себя и объяснил: – Я страдаю без сигарет и денег, которые перекочёвывают в твои карманы.

– Ты просто не идёшь путём просветления. – Адам залпом допил чай и принялся за объяснения. – Вот ты имеешь деньги. Делают ли они при этом тебя счастливым? Вряд ли. Ты думаешь либо о том, что у тебя недостаток денег – и страдаешь от этого, или о том, куда потратить те, что есть – и опять страдаешь. Я помогаю тебе избавиться от страданий.

– Крадя мои деньги?

– Избавляя тебя от источника страданий, – поправил меня Адам и поднял вверх указательный палец.

Как не лопнул от избытка важности? Не знаю. А ведь вот стервец, он, похоже, и правда верит в свои слова.

– Очень интересно, – сказал я. – Ещё интереснее, почему ты от наличия денег в своих карманах не страдаешь?

– Ибо я иду истинным путём просветления, глупенький, – последовал предсказуемый ответ, – а ты нет.

Что-то я сомневаюсь, что этому его тоже тибетские монахи научили. Дьяволёнок любое учение себе на пользу выворачивал, и я не стал больше себя обманывать – мне это нравилось.

После перекуса тишины не наступило. А так хотелось…

– Мор, а Мор!

Нежелательно, хоть и ожидаемо.

– Да, Адам.

Адам сидел на диване, обнявшись с его спинкой. Пальцем он колупал дыру в обивке, и я не был уверен, что она там была раньше, до Адама. Взгляд ангелочек потупил, насупился весь, брови к переносице съехали. Опять ему что-то надо.

– Тебе что-то нужно, ангелочек? – вдруг выпалил я.

Взгляд Адама взметнулся на меня. Лукавый и смешливый. Отступать было поздно, я сложил руки на груди и ждал ответа.

– Ты же в магаз пойдёшь за ужином? – очень-очень издалека начал «ангелочек».

– Тебя не возьму.

Адам поморщился, но продолжил:

– А возьмёшь мне кое-что, если я попрошу?

– Смотря как просить будешь…

– Пожа-а-алуйста!

Не рассмеяться над этой умилительной мордашкой просто не было никакой возможности. Просмеявшись, я махнул Адаму рукой.