Страница 9 из 52
Наконец, невероятно длинный день почти закончился и Александр Николаевич, отпустив охрану, сгорающий от нетерпения, сам сел за руль и отправился в ту самую кофейню.
Когда он разместился в вип зоне, то снова вспомнил тот вечер и зеленоглазую девушку.
— Вы готовы сделать заказ? — поинтересовался появившийся официант.
— Чай с облепихой. Пока всё.
Он сам не понимал, почему ждёт эту девчонку, не проронившую при нём пока даже слова.
"Так и не для бесед нужна" — ухмыльнулся он, а затем прихлебывая обжигающий чай, взглянул на часы. Опаздывает, зараза, уже на полчаса.
Вдруг до Горина начала доходить вся комичность ситуации: у него горит миллион дел в Москве, ещё целая неделя встреч тут, а он сидит и ждёт какую-то студентку— соплячку.
Рассказать это певичкам и моделям из столицы, с которыми спал, подняли бы на смех. Олигарх Александр Горин — жёсткий, и суровый мужик, сейчас ждёт свидания с простой студенткой, которая сначала бортанула его как мальчишку.
Он сидел и почему-то совсем не чувствовал диссонанса, ему даже было приятно вот так хоть раз ощутить себя почти мальчишкой, гадающим: придёт ли?
И она пришла.
Когда ожидание стало совсем томительным и у бизнесмена, привыкшего ценить каждую проведённую минуту почти закончилось терпение, Маша появилась на террасе.
Он взглянул на неё и замер: впервые она стояла перед ним в полный рост и ничего не скрывало от него прекрасную девичью фигуру, облаченную в лёгкий сарафан в мелкий цветочек.
"Хороша, кукла" — подумал Горин и присвистнул, оглядывая округлые бёдра и тонкую талию, обтянутую тонкой тканью.
"Рост средний, грудь тоже, но задница, конечно отменная" — одобрительно хмыкнул он, продолжая в открытую любоваться девушкой.
Сейчас, видя её натуральную красоту и лёгкий бесхитростный наряд, явно не призванный его соблазнить, ему показалось странным её желание встретиться и вчерашнее появление. Как-то не вязалось всё это с её образом растерянным видом, с которым она оглядывалась по сторонам, как будто в поисках кого-то, но точно не его.
Наконец, Маша заметила Горина и остановилась как вкопанная, мгновенно залившись краской смущения.
Ерунда какая-то, сама к нему шла и сама же как будто привидение увидела.
Умиление от ее внешности сменилось нарастающим раздражением, и Александр, глядя девушке прямо в глаза, поманил её пальцем. Однако эта пигалица как будто приросла к земле и растерянно хлопала огромными тёмными ресницами, кажется готовая разреветься. Это длилось минуту, показавшуюся Горину вечностью. Он уже собирался притащить её к себе за шкирку, но тут Маша достала телефон и начала с кем-то горячо спорить, краснея и растирая бегущие по щекам слезы.
— Что за детский сад, — наконец прошипел бизнесмен, почти взбешённый сценой, разыгравшейся перед ним и раздражённо потер переносицу, понимая, что знакомство уже во второй раз идёт не по плану.
В ту же самую секунду девушка наконец закончила разговор, и шмыгая носом, медленно подошла к его столику.
Сейчас он чувствовал себя строгим преподавателем, восседающим за столом на экзамене, а Маша представлялась ему зареванной студенткой-двоечницей. Эта внезапная фантазия так развеселила его, что он невольно улыбнулся и окончательно успокоился, однако девица была настроена крайне серьёзно, поэтому он снова напустил на себя серьёзный вид и посмотрел на неё снизу вверх, вальяжно облокотившись на широкую спинку кресла.
— Здравствуйте, Александр… К сожалению не знаю вашего отчества, — робким, но чистым и нежным голосом начала она.
— Плохо слушала вчера, Маша, невнимательно, раз отчество не запомнила… Александр Николаевич. — строго сказал он, начиная наслаждаться ситуацией и откровенно любуясь чертами лица девушки
Лицо её было красным от слез, маленький нос немного распух, но она была невероятно прекрасной и однозначно стоила этого месячного ожидания.
Несмотря на то, что в постели Горина перебывали самые разные женщины, сейчас он вдруг подумал, что именно Маша совершенно в его вкусе: молодая, сочная и натуральная.
В этом и есть разница между мальчиком и мужчиной: первый мог купиться на обёртку, а потом падал в обморок утром, видя даму без макияжа, а второй опытным глазом сразу выбирал ту, которую и умывать не нужно.
Тем временем Маша стояла как перед расстрелом и нервно теребила ремешок сумочки, кусая подрагивающие пухлые губы.
— Мне очень неловко и стыдно, что так вышло… Но в общем-то ситуация очень нелепая…
Какая к чёрту ситуация? Горин смотрел на неё и совершенно не понимал в чем дело.
— Это не я переписывалась с вами, а моя подруга Таня. Увидев вас вчера в университете, она решила от моего лица написать вам, а меня заманила сюда под предлогом встречи с ней. Извините, пожалуйста, что так вышло, Александр Николаевич, — договорив последнюю фразу она шумно выходнула и наконец, взглянула на него.
Сначала Горину показалось, что это какой-то спектакль, придуманный, чтобы удивить его, но потом отмёл эту глупую мысль. Уж очень натуральными были слезы и искреннее удивление девушки, да и на свидание с бизнесменами не ходят без макияжа.
— Откуда у неё мой номер?
— Тогда, месяц назад, я оказалась от него, а она взяла и, как выяснилось, хранила всё это время…
Горину впору было взбеситься и свернуть шею Маше и этой белобрысой подружке, которую он тоже вспомнил, но он почему — то расхохотался, заставив девушку краснеть с новой силой.
Он видит её в третий раз, два из которых она обескураживает его и заставляет смеяться как ненормального. Хорошее начало.
— Фамилия какая?
— Чья? — испуганно спросила она.
— Твоя, разумеется, — снова не смог сдержать веселья Горин.
— Казанцева…
— Садись, Казанцева, знакомиться будем.
3
— Я говорила, звони… Номер-то у меня до сих пор где-то лежит! Такого мужика упустила! — когда они вышли из аудитории возмущение Татьяны не только не угасло, но и стремительно росло с каждой минутой.
— Тань, я повторюсь: если хочешь — пиши ему сама. Хотел бы нормально познакомиться, подошёл бы и по-человечески попросил мой номер. Ведь не мальчик уже, знает как это делается. Хотя чему удивляться? Шишка из столицы, они ж там на голову отбитые, считают себя королями вселенной.
— Написать, говоришь? Действительно, от чего не написать… — задумчиво протянула Кулецкая и загадочно улыбнулась.
Машу почему-то неприятно кольнули её слова, как будто ростки ревности шевельнулись где-то глубоко внутри. Хотя она прекрасно понимала, что ревновать совершенно чужого, практически незнакомого мужчину это верх идиотизма, но ничего поделать с собой не могла.
— Ты тоже хороша, подруга! В вопросах учёбы слишком бойкая, а как до мужика достойного дошло, так ты краснеешь и мнешься, как будто тебе пятнадцать. Хотя с твоим отсутствием опыта это в принципе ожидаемо, — снова уколола Таня в самое больное место.
— Лучше одной, чем с кем попало, — начала защищаться Маша, — да, краснею, но только не при всех, а именно при нём почему-то… Сама не знаю, в чем дело.
Уже вечером она снова прокручивала в голове разговор с подругой и почему-то боялась, что Кулецкая напишет ему, но она даже представить себе не могла, что подруга уже сделала это, причём от ее имени.
Сон в эту ночь никак не шёл: воспомоминания то и дело возвращались к надменному красивому лицу и голубым глазам, которые так и не взглянули на нее.
Сейчас она как никогда понимала слова матери о том, что мужчин нужно опасаться, потому что впервые не понимала своей тяги и одновременного страха перед Александром Гориным. А ведь она совсем не знала его, и происходящее казалось каким-то животным инстинктом, не подвластным логике.
Когда Маша поняла, что не заснёт, то даже потянулась к телефону, вдруг решив просмотреть, что пишут о Горине в сети, но в последний момент одернула себя и запретила, отключив телефон и накрывшись одеялом с головой.
Утро не задалось. Несмотря на долгожданное начало каникул и прекрасную летнюю погоду, она проснулась совсем разбитой и обессиленной.