Страница 23 из 52
— Я думаю, что завтра ты уже можешь вернуться в Москву. Зря Юра тебя сорвал так внезапно…
Каролина замерла, и будучи по натуре женщиной горячей, не сумела проглотить обиду и разразилась проклятьями:
— Саша, я приехала сюда к тебе по первому зову, потому что люблю, а ты говоришь, что меня вызвал твой помощник? Ты снова трахаешь свою жену? Я всегда знала, что между вами не все кончено!
От ее повышенного надрывного голоса хотелось закрыть уши, потому что Горин в принципе не терпел женских истерик, тем более от любовниц, а Каролина точно не была исключением в этом вопросе:
— За языком следи. Все расходы будут покрыты. Выбирай страну, я оплачу месячный отдых, главное, не трепи мне нервы.
— Мне не нужны твои подачки! Я хотела…
Вдруг Горина переклинило. Нависнув над ней, он грубо схватил красивое лицо за подбородок и заорал:
— Чего ты хотела? Я кажется тебе ничего не предлагал. Экскортниц я трахаю без обещаний. Ты совсем, сука, зажралась. Подачки? Мне твои отдыхи по ляму долларов обходились, а удовольствия от тебя ноль. Нахер пошла.
Вот таким простым способом новый губернатор уже на четвертый день назначения показал сотрудникам, каким может быть тираном, а вылетевшая из его кабинета шикарная девушка залитая слезами, убедила всех, что он еще и законченный бабник.
Слухи в таких кругах расходятся быстро, поэтому уже после обеда добрая половина областного центра знала подробности скандала. А к вечеру это обсуждал даже бывший претендент на губернаторское кресло — Константин Колесников.
Горин тем временем завершил последнюю встречу и уже предвкушал ночь, которую собирался провести с Машей:
— Юра, отправь за Марией Казанцевой машину.
— Александр Николаевич, можешь и сам поехать, — сдержанно отозвался помощник.
— Ты только вчера ныл, что журналисты ходят за мной по пятам!
— Это вчера было, а сегодня весь город знает, как ты свою любовницу взашей выкидывал из кабинета, поэтому от твоей репутации семьянина ничего не осталось. А журналисты разъехались писать статьи о новом чудовищном губернаторе.
— Вот и прекрасно. Так даже лучше. Меньше иллюзий — меньше надежд, — мрачно заключил Горин и взяв ключи сам направился к парковке.
Ночной город сиял огнями, а набережная была полна народа. Туда и обратно сновали влюбленные парочки, вызывая у проезжающего Александра Николаевича какую-то ностальгию. Ведь он был еще молод и хорошо помнил, как буквально несколько лет назад сам гулял ночи напролет, не задумываясь ни о чем. Теперь на нем висела куча обязательств и дел, каждый день, забирая энергию и драгоценное время. Только Маша смогла вернуть ему давно потерянное ощущение свободы, и поэтому теперь была необходима для расслабления и восполнения сил.
Остановившись у знакомого подъезда, он набрал ее номер, но к его удивлению девушка не взяла трубку, и почти сразу прислала текстовое сообщение:
"Мой сегодняшний звонок был ошибкой. Прости. Нам не нужно встречаться".
Третий раз.
Эта пигалица отшивала его уже в третий раз.
Гнев огромной волной поднимался в нем, и уже никто, включая саму Машу, не смог бы остановить дикую ярость, захлестнувшую Горина с головой.
Кем эта сучка себя возомнила, чтобы отказывать ему и водить за нос? Какая-то девятнадцатилетняя соплячка вздумала поиграть с самим Александром Гориным в "горячо-холодно"?
Не на того напала.
Таких нужно не просто наказывать, таких нужно учить, чтобы знали на будущее, с кем связываются.
Первым порывом было влететь к ней и хорошенько отходить по заднице ремнем от Armani, но холодный рассудок победил, поэтому Александр Николаевич, закурил, что делал крайне редко, и написал ей текстовое сообщение:
"Если ты сейчас же не спустишься, то поднимусь я. Решай. У тебя три минуты".
Он привык, что его боятся, и несмотря на то, что с Машей хотелось построить другие взаимоотношения, пришел к выводу, что она сама вынуждает его показать звериный оскал.
Не успел Горин затянуться в последний раз, как увидел, что тяжелая железная дверь открылась и из подъезда вышла та, которую он ждал.
Невероятно прекрасная и растерянная.
7
Вопреки опасениям, Таня довольно стойко перенесла случившееся, и поэтому Маша уже в полдень отправилась домой, взяв с Кулецкой обещание не делать глупостей.
Всю второю половину дня она проспала, выжатая бессонной ночью и опустошенная событиями, напугавшими ее до чертиков. Бандиты, наркотики и строгий взгляд Горина снились ей, заставляя вскрикивать и плакать во сне.
Стресс даже заставил ее забыть на какое-то время о том, что губернатор пообещал забрать ее вечером, поэтому первый его звонок она пропустила, не услышав из-за шума фена, но увидев пропущенный, сразу вспомнила утренние события. Дрожащие пальцы набрали сообщение:
"Мой сегодняшний звонок был ошибкой. Прости. Нам не нужно встречаться".
Маша, разумеется, все еще была влюблена в Горина, сейчас возможно даже больше чем раньше, но понимала, что не может переступить через себя и свои принципы, поэтому приняла единственное верное решение — порвать с ним все связи.
Наверняка он рассердится на нее за это, но он поймет, он должен понять, что любовницей Маша не будет. В глубине ее души теплилась надежда на то, что он бросит жену и выберет ее, долго умоляя простить, но пришедший ответ сразу лишил иллюзий:
"Если ты сейчас же не спустишься, то поднимусь я. Решай. У тебя три минуты".
Первым желанием было выключить телефон и забраться под одеяло с головой, но страх того, что Горин исполнит угрозу, заставил ее надеть первое попавшееся по руку платье и выйти. Что-то подсказывало, что он не шутит, да и его тон в утреннем разговоре указывал на то, что играть он с ней не намерен.
Конечно, она совсем не так представляла себе встречу с ним. Маше хотелось, чтобы губернатор восхищался ей и кусал локти от того, что потерял, а отсутствие косметики и прически сейчас сковывало и забирало последние крупицы уверенности в себе, тем более те три минуты, которые он дал ей, совсем не позволили привести себя порядок.
"Он зол" — догадалась Маша, когда выйдя из подъезда, увидела холодное оценивающее выражение голубых глаз, и приготовилась к непростому разговору.
Рядом с уверенным и сильным Александром она всегда чувствовала себя маленькой и беспомощной. Раньше он всегда был добр к ней, поэтому Маша совсем не знала как вести себя с Гориным сейчас, когда он в ярости.
Тем не менее, нужно было подойти. На ватных ногах девушка приблизилась к машине, и увидев приглашающий жест, неловко взобралась на пассажирское сиденье внедорожника. Ещё неделю назад Горин ухаживал за ней, открывая дверь и подавая руку, но сейчас все было по-другому:
— Ну, привет, лиса, — холодно и отстраненно протянул любимый голос, заставив поежиться от пренебрежительного тона и оценивающего взгляда.
— Я не хотела, чтобы так вышло, — робко начала Маша, но видимо этим совсем вывела его из себя.
Лицо повернувшегося бизнесмена исказила гримаса ярости, и низкий голос превратился в рык:
— А как ты хотела? Ты кого из себя строишь?
Таким она еще его не видела, поэтому почувствовав внезапный страх и какую-то непонятную вину, начала оправдываться:
— Прости, но я не могла по-другому. Я не знала, что ты женат. Если ты когда-нибудь разведешься, то тогда…
— Я разведусь? — он расхохотался чужим и жутким смехом, — милая моя девочка, ты будешь со мной тогда, когда я этого захочу, а в браке я или нет, тебя не касается.
Дальше, даже не спросив ее, он завел машину и в полной тишине повез испуганную Машу по ночному городу.
Сейчас она совершенно не понимала его, потому что не узнавала в этом холодном отстраненном мужчине того нежного и доброго человека, в которого была влюблена без памяти.
— Куда ты меня везешь?
— В твой новый дом. Постоянный или временный, будет зависеть от твоего поведения и моего интереса.