Нежеланный ребенок майора

Ах, черт! Какого хрена, Тимофей? Ты отпустишь ее? Выхожу следом. Не успеваю дойти до выхода, как звонит телефон.

Вера.

— Да! — чуть ли не рычу в трубку. — Не до тебя сейчас! Прекрати уже лезть! — срываю на ней от злость.

— Ори, сколько хочешь! Но ты не можешь ее… не можешь, мать твою! Где ты совесть потерял?! А главное — когда?! Она беременна от тебя! — кричит жена брата.

Закатываю глаза. Ярость бьет в затылок, растекается по всему телу.

Отключаю мобильник. Слежу за Алисой. Шаг за шагом отстраняется. Еле тащит ноги. Она похудела, а зеленые глаза стали еще больше. Догоняю, открываю дверь машины, рядом с которой она стоит, и слегка толкаю внутрь.

— Что ты делаешь?! — шипит змеей.

— Хотела же, чтобы я защитил тебя? Посмотрим, понравится ли моя «защита».

Алиса

Я его не узнаю. Это не мой любимый мужчина, нет. Его словно подменили. Честное слово! Застегивает ремень безопасности и хлопает дверью. Обходит машину, садится за руль и некоторое время смотрит прямо перед собой. Руки сжаты в кулаки, глаза блестят. В них гнев. Нет — ярость. Бешенство!

— Я хочу всего лишь охрану. Куда ты меня везешь? 

Всё это мне не нравится. Его тон. Его поведение. То, как он обращается со мной. Я терпеть не могу таких грубых мужиков. Сейчас он смахивает на моего брата, да простит меня Тимофей за такое сравнение! Сейчас он такой же наглый, грубый и невоспитанный!

— Будет тебе охрана, — бросает он безразлично и заводит машину.

Молчит, и эта тишина меня убивает. Он даже не смотрит в мою сторону! Будто я никто. Пустое место. Ничтожество!

Господи… Да как мы до такого докатились? Где наши страстные ночи? Где те дни, когда он меня ни на минуту отпускать не хотел? Прижимал к себе, обнимал. Целовал!

А сейчас?!

Сейчас между нами гора стоит. Ее пробить невозможно. Просто нужно смириться… Между нами был только секс. И то остался в прошлом.

Автомобиль останавливается возле безумно знакомой многоэтажки. Я не хочу к нему подниматься. Пусть отвезет меня домой и оставит в покое. Пусть я буду бояться каждого шороха. Как-нибудь переживу.

Но у него, кажется, другие планы...

— Выходи! — приказывает он.

Протягивает ладонь, но я решаю не касаться его руки. Чем мы дальше друг от друга, тем лучше. Это его решение. Не мое. Он поставил жирную точку, не выслушав меня.

— И? За-чем ты ме-ня к се-бе при-вез? — чуть ли не по слогам произношу каждое слово, как только мы оказываемся в квартире.

Оглядываюсь по сторонам, пытаюсь найти женские следы, но их, черт побери, нет!

Тимофей резко сжимает мой локоть и тянет за собой в гостиную. Глаза горят огнем. Боже, он сейчас такой злой… Я никогда его таким не видела, даже в ту проклятую ночь, когда позвонил его друг и сказал, что я дрянь продажная и его предала.

— Если тебе так важна твоя жизнь — будешь сидеть здесь и не станешь высовываться! — заявляет он. Каждое слово цедит сквозь стиснутые зубы.

— Что? Да с какой стати, Тимофей?! У меня работа есть! Я не могу весь день торчать в этом доме! Жить за твой счет! — чуть ли не кричу.

Меня бросает в дрожь. Сердце колотится, как ненормальное. Под его ненавидящим взглядом я действительно считаю себя никем.

— Никакой работы, — говорит спокойно, поднимая уголки губ, изображая ухмылку. — Раньше тебя это не беспокоило, ты прекрасно жила за мой счет, Лисичка.

Я знаю, понимаю, что он делает это специально. Пытается задеть меня, сделать больно. Да, его слова хлеще пощечины — добивают, убивают во мне все чувства, которые я испытываю к этому мужчине. В глазах медового цвета нет той страсти, нет того желания, что было раньше. Он изменился. На триста шестьдесят градусов.

— Я не хочу, — протестую. — Ты… Твоя защита… Да вообще… Зачем я к тебе пришла?! Ты даже не спросил, что произошло!

— Спрошу, — майор делает шаг ко мне, а я пячусь от него. — Обязательно спрошу, Лисичка. Но не сейчас.

Я прижимаюсь к стене. Дальше идти некуда. Я жертва — попала в ловушку, а хищник нависает надо мной. И сейчас я его боюсь. До дрожи. Потому что на его лице написано, как он меня ненавидит.

— Что ты делаешь?

— Что я делаю? — спрашивает хрипло. — Теперь тебе неприятно, когда я стою вот так вплотную? Неприятны мои касания, а, Лисичка?

До боли знакомый, безумно любимой запах ударяет в нос. Тепло растекается по всему телу, меня трясет от этой близости. Снова. Хотя я должна ненавидеть его, потому что он ни капли мне не верит, не доверяет и считает куском дерьма.

— Ты сошел с ума… — шепчу, мотаю головой.

— Свела. Ты. Свела. С ума! — рычит мне в губы. — Ты, мать твою, свела! Сначала влюбила, потом растоптала. Унизила. Обманула. Предала!

— Я тебя не предавала! Не обманывала! Ничего из перечисленного тобой я не делала!

Во мне говорит обида. Боль. Во мне говорит гнев. Я его ненавижу. Потому что он снова предпочел обвинить меня вместо того, чтобы спросить, узнать, что на самом деле произошло.

— Да. Да. Да. Черт подери! Ты ничего из этого не делала, но как же тогда называется твой поступок, а, Лис?

В медовых глазах тьма. На скулах гуляют желваки. Губы, челюсти сжаты до невозможности. Он бьет кулаком в стену рядом с моей головой. Я вздрагиваю. Не от его удара, а от того, что колет внизу живота.

— Что? — понижает тон, как только я выгибаюсь, хватаясь за живот.

— Всё хорошо. Отпусти, — шепчу.

— Когда узнала?

— Что?

— Когда узнала, что беременна? — цедит, дотрагивается до моего живота кончиками пальцев.

Щекотно становится и… не хочется, чтобы он отступил. Совсем не хочется.

— Пару дней назад, — смотрю ему в глаза.

Понять пытаюсь, хочет ли он этого малыша? Верит ли моим словам?

— И ты пришла только сегодня… — его слова словно пощечина — отрезвляют, приводят в себя.

— Я пришла сразу же, как только узнала! — кричу, чувствуя теплую дорожку влаги, которая катится вниз по щеке. — Я пришла, но ты был занят! Отойди от меня! Немедленно!

Я будто спала и только что очухалась. Да, я поперлась в ресторан. Действительно. Но он целовал ее! Нежно прикасался! Улыбался! А я?! А я смотрела на него, и сердце разрывалось на крошечные частички.

Хватит. Хватит о нем думать. Я пришла сюда, к нему, ради малыша, а не ради секса и не ради того, чтобы начать всё с самого начала. Между нами не осталось ничего! Он мне не верит! Он меня не любит! А просто-напросто ненавидит! Однозначно. Ненавидит.

Нужно просто смириться. И продолжить жить.

— Чем я был занят, Алиса? — он выгибает вопросительно бровь, смотрит с насмешкой. Да. Вера была права. Он сделал это специально. Поцеловал, чтобы сделать мне больно. Я вижу всё это в его потемневших зрачках.

— Отойди от меня. Прекрати! —отталкиваю его руку, которая касается моей щеки и вытирает слезы. — Отойди, черт бы тебя побрал!

Он усмехается и делает шаг назад. И мне сразу становится холодно, потому что я буквально горела от тепла, исходящего от его тела.

— Одевайся. Едем в больницу. Прямо сейчас, — приказывает. Смотрит сначала в глаза. Потом на губы и… еще ниже… — А это что такое?

Замечает. Он замечает синяки на шее. Я вижу, как вздымается его грудь. Как он поджимает губы и приближается вплотную. Заправляет волосы мне за спину.

— Кто. Это. Сделал?! — повышает тон. Орет! Да, он буквально орет мне в лицо! — Алиса?! Кто?!

— А ты думаешь, я из-за собственного удовольствия пришла? Да, Тимофей? Ты думаешь, мне было в кайф смотреть, как ты ее… — сглатываю ком в горле, — целуешь? Обнимаешь! Нет! Это не так! Я пришла, потому что испугалась брата. Не за себя! А за малыша! За ребенка, отцом которого являешься ты! Но, вижу… — не в силах договорить, начинаю шептать, чувствуя, как темнеет в глазах, — вижу, что ошиблась. Лучше уж сдохнуть, чем быть с тобой.

Глава 17

Алиса

Тимофей темнее тучи. Будь Антон сейчас рядом, майор точно убил бы его собственными руками, а я не была бы против.