Страница 17 из 19
Без всякого труда они внесли в дом бойцовскую грушу, на макушке которой красовался ярко-розовый бант. Влад довольно улыбнулся и сказал:
– Когда ты будешь зла также, как сейчас, она меня заменит. Нравится?
Уверена, он находил это смешным. Я – нет. Развернулась на пятках и скрылась в будуаре. Он попытался меня догнать, но едва не получил по носу дверью. Жаль, что промазала.
Миронов пытался сказать что-то вразумительное. Но я достала из футляра скрипку. Первые же ноты, заполнив дом, заглушили его голос. Спорить с Вивальди было невозможно. Перекричать тем более.
Без всякого сомнения Влад был человеком талантливым. О его умениях и способностях можно было говорить много и без всякого лукавства. Восхищала меня и ловкость, с которой он «забывал» неудобные для него ситуации.
Присутствию Димы он удивлялся не больше, чем торшеру в гостиной. Мое недовольство вражеской оккупацией и вовсе в упор не замечал. Будто бы так и надо.
Но, что действительно его занимало, так это ссора двух седовласых пройдох. И тому, что экс-союзники медленно, но верно превращались во врагов из-за денег, довольно скоро нашлось подтверждение.
В очередной мерзко-дождливый день Влад оказался на моем пороге. По его лицу легко можно было догадаться, что привело его сюда вовсе не романтическое чувство.
Переходя сразу к делу, он сказал:
– Есть работа. Хочу, чтобы ты просмотрела документы.
– Хорошо, – убирая его куртку в гардеробную, согласилась я. – Бумаги у тебя с собой?
– Можно сказать и так, – почесав щеку, сказал он.
Пару минут спустя я поняла причину его задумчивости. Документами, которые мне предстояло «просмотреть», были под завязку забиты два «Эскалейда». Оценив количество коробок, я велела его помощникам:
– Второй этаж. Крайняя комната направо.
Будуар был по размеру невелик, но невероятно светел. Две стены из четырех – окна от потолка до пола. Воздушно-легкие занавески в пол пропускали свет и воздух. Комната словно парила, похожая на облако в солнечную погоду и тучу в плохую. Третья стена – сплошь ряды книг. Не все полки были заняты. Но благодаря бессоннице свободного места оставалось все меньше. На журнальном столике ноутбук, документы, ноты.
Я собрала свои бумаги и переложила их на пустующую книжную полку. Ноутбук оставила – пригодится.
– Ставь на пол, – указала я на последнее пустующее место в комнате. Дима водрузил коробку на паркет и посмотрел вопросительно на Влада.
– Свободен, – отпустил его тот и спросил, когда мы остались одни. – Сколько времени тебе понадобится?
– Постараюсь все сделать быстро. Будут результаты, позвоню.
Может показаться странным, но я никогда не мучилась выбором профессии. В детстве мне не мечталось, словно стюардесса, парить в облаках или лечить зверушек, будто Айболит. Я всегда знала чего хочу. Но выбор все же сделать пришлось.
Мой отец был экономистом. Цифры были его стихией. А мама музыкантом – лишь единицы владели скрипкой так, как она. Мне одинаково легко давались обе сферы: математика и музыка. И в равной степени они были мною любимы. Но в борьбе двух противоположностей математика оказалась сильнее.
Последователи психоанализа легко смогли бы рассмотреть в моем выборе большую любовь к отцу или ревность к матери. И это был бы бред.
Я одинаково сильно любила родителей. Семья всегда была самым главным для меня. Именно поэтому я и выбрала профессию экономиста. Ведь будучи скрипачкой мне, как и маме, пришлось бы ездить по миру. Жить в частой разлуке с семьей. Папина сфера подобного не требовала.
Но до девятого класса родители считали, что я могу передумать. Посему каждый учил меня чему мог. После мама отдала меня в папины руки. Наставником он был великолепным, я же старалась его не подвести. За годы учебы и последующей совместной работы я научилась очень многому.
Именно этим и объяснялось то, что Влад обращался ко мне за советом или помощью. Даже в тех ситуациях, когда не верил никому. Как сейчас.
На то, чтобы перелопатить документы, мне потребовалось четыре с лишним дня. Все это время Влад старался меня не отвлекать, хотя и чувствовалось, что его терпение подвергается серьезному испытанию.
Достигнув дна последней коробки, я еще раз все тщательно обдумала. Мозаика сложилась. Подозрения Влада были не напрасны и подкреплялись документами.
– Я закончила. Приезжай.
Дом окутали вечерние сумерки. Дождь привычно барабанил по стеклу. Ожидая его появления, я заварила чай. Глаза нещадно жгло от долгой работы. Я прикрыла веки.
По дому Дима перемещался бесшумно. Был ли это тщательно отработанный навык или талант, судить не берусь. Но чужое присутствие всегда чувствуется. Не открывая глаз, я сказала:
– Она не работает.
– Кто? – не понял он. Я охотно пояснила.
– Твоя панамка-невидимка.
– Почему панамка? Обычно невидимки – шапки.
– Да? Верю на слово. Но панамка тебе бы больше пошла.
Он плюхнулся на стул напротив. Конфета из вазочки тут же исчезла. Должна сказать, что с момента его появления в доме со сладостями это случалось постоянно. Не охранник, а пылесос какой-то.
– Влад приедет?
– А что?
– Просто.
– Понятно.
Практически все наши разговоры походили на этот. Бессмысленность – всему голова. Но сегодня Диме стало охота пообщаться.
– Поедешь куда-нибудь завтра? Ты почти неделю дома проторчала, только на фитнес и ездила.
– Фитнес – это святое. Толстые любовницы нынче не в цене.
– Влад тебя и толстой не бросит, – буркнул Дима. Комплиментом и не пахло. Похоже, мой новый сосед спал и видел, как бы от меня избавиться.
– Льстить ты не умеешь, – признала я. А он буркнул в ответ.
– Я и не пытался.
– И правильно. Не стоит тратить словарный запас на меня – зарплату ведь Миронов платит.
– Слушай, – вдруг разозлился он. – Почему ты такая вредная?
– Конфет недоедаю.
Дима нахмурился. Но вдруг улыбнулся. Оказывается, он и это умеет.
– Не знал, что ты на него работаешь.
– Я и не работаю.
– А документы как же?
– Влад боится, что я разучусь считать и читать. Вот и привозит всякую макулатуру, дабы грамоту и циферки не забыла.
– Ага, – поморщился он. – У тебя книг от потолка до пола в угловой комнате. Даже на иностранных языках.
– Так там одни картинки. Ни единой буковки.
– Считаешь меня идиотом? – обиделся он.
– Скорее, слишком умным, чтобы торчать здесь.
– У всех своя работа.
– Удобный ответ.
Дима неопределенно пожал плечами. Я склонила голову набок и некоторое время разглядывала его. Он пил чай и уминал конфеты. Ни дать ни взять ужин благородного семейства.
– Дима, у тебя девушка есть?
– А что?
– Интересно, как она относится к тому, что ты живешь под чужой крышей. С чужой женщиной. Не каждая с подобным примирится.
– Тебя же не напрягает, что Миронов женат.
– Я – это я. Так, что? Существует мадам Петрова?
– Удивлен, что ты знаешь мою фамилию.
– Случайно получилось.
– Я проблем не ищу.
– Это ты к чему? – не поняла я.
– Отвечаю на твой вопрос про девушку, – любезно пояснил он. – Женщина в доме к беде.
– Да? Я думала, это про корабль.
– Про дом тоже.
– Так, может тебе в монастырь? Там одни мужики и беды славную обитель обходят мимо.
– Вот еще. Мне в миру нормально.
– То есть, девушек ты предпочитаешь с почасовой оплатой?
– Ага. Все по чесноку и никаких скандалов в «ИКЕА».
– Тогда ясно.
– Что именно?
– Откуда такие познания о цене женской любви.
Дима посмотрел хмуро, но от комментариев воздержался. Мне же разговор порядком наскучил. Чай допивали молча. Когда же последняя конфета исчезла из вазочки, появился Влад. Окинув взглядом нашу идиллию, он сказал с усмешкой:
– Рад, что вы нашли общий язык.
– Не нашли.
– Жаль. Мне показалось иначе.