Мое последнее желание

Это было действительно волшебно.

– Когда он возвращается? – спросил Артур, повернув голову так, чтобы видеть, что я делаю.

– Послезавтра.

– Совсем недолго.

– Он не любит надолго покидать дом. Впрочем, как и я.

– С такой семьей как у тебя никто бы не захотел.

Парень улыбнулся мне, и я ответила тем же. Ему нравилось гостить в нашем доме. Он часто повторял мне, что у нас внутри царит атмосфера любви и уюта. И ему нравилось то, что окна выходят на море, где открывался великолепный вид.

Каждый день в нашем доме был наполнен суматохой и шумом, но приятным и родным. Смех и теплые вечерние разговоры, в которых родители с детьми обсуждали разные жизненные ситуации, просто отдыхали и веселились. Слушали отцовскую музыку или устраивали театральные постановки, придуманные сестрой Оливией.

Нас растили в обстановке любви и взаимного доверия друг к другу. И ругань можно было услышать только понарошку во время сценок.

Эту атмосферу создали наши родители: отец, предки которого, не терпели нежности и тепла в семье, и мама, что вовсе росла без родных.

Некоторое время мы с Артуром просто сидели в тишине. Он наблюдал за тем, как ветер играет с листьями на деревьях рядом, а я думала о папе и его тревоге. Сегодня утром он был сам не свой. Не похоже на обычное возбуждение перед концертом.

Но, может, я зря беспокоюсь?

Мама как-то говорила, что у отца обостренная интуиция. И он никогда не делал чего-либо, если чувствовал, что это может плохо закончиться. Почему же сейчас поехал? Из-за короля?

– Ты не говорила им?

– Что? – переспросила я, отвлекаясь от тяжелых мыслей.

– Ты им не говорила?

В груди все сжалось.

– Нет, – ответила с неохотой. – Отец в этот же день сообщил о поездке и последние дни были слишком суматошными, чтобы все рассказать.

– Думаешь, разумно тянуть?

– Просто не было случая.

Артур сел и, сорвав одуванчик, вложил его мне в волосы, будто украшение.

– А надо как можно быстрее его найти.

– Я им расскажу сразу, как папа приедет из столицы, – пообещала я и также сорвала одуванчик, чтобы заложить цветок за ухо молодому человеку.

Парень притворно сощурил глаза, будто кот.

– Ловлю на слове.

Посидев еще немного, решили пойти прогуляться по лесу. В тот день мы расстались, когда на небе появились звезды, а весь следующий готовились к приезду папы, предвкушая услышать рассказы о баллах и роскошных платьях. Хотели послушать о том, как это жить в королевском дворце и говорил ли с отцом король.

И утром второго дня мы собрались всей семьей на кухне, папа должен был приехать к полудню. Мама приготовила нам целую гору блинчиков на завтрак. И с ними на стол поставили сметану, мед и варенье. Я больше всего любила есть блины со сметаной. Мои два младших брата – Люка и Митяй, которым было одиннадцать и тринадцать лет, с вареньем, причем исключительно клубничным. Средняя сестра Оливия, которой месяц назад исполнилось восемнадцать – младше меня всего на два года – всегда ела блины без начинок, лишь изредка, как я, со сметаной. А самая маленькая среди нас пятилетняя Натали – шкода и безобразница – намазывала на блины все начинки сразу и ела, вывозившись в содержимом с ног до головы.

Вся семья, кроме главы, сидели и завтракали, с нетерпением ожидая возвращения папы. Сейчас он должен был находиться примерно на полпути к дому.

Между детьми разгорелся спор о том, что привезет отец из столицы. Оливия была уверена, что его выбор падет на отличные духи или шляпку последней модной модели. Натали грезила неведомой сладостью, называемой шоколадом. Мальчишки мечтали о настоящем оружии – клинках или даже арбалетах. Мамочка отмалчивалась, но, уверена, она хотела получить редкие краски, чтобы, наконец, выполнить портрет всего семейства, который собиралась сделать давным-давно.

До отъезда отца я так же, как и они, мечтала о подарках. Но сейчас была погружена в тревожные мысли.

Мама выглядела такой же обеспокоенной, но старательно делала вид, будто все в порядке, хотя к своей порции блинов так и не притронулась. Она смотрела куда-то вдаль и думала о чем-то мрачном. Ее лоб нахмурился, а взгляд был отсутствующим. Оказывается, не только меня беспокоил отъезд папы в столицу. Он и раньше выезжал в другие города, но не настолько крупные.

После завтрака мальчики побежали к морю. Оливия пошла помогать маме мыть посуду, а Натали решила поиграть во дворе. И я последовала за ней, чтобы присмотреть, ведь пять лет – возраст, когда дети чересчур любопытны и активны.

Сев на пороге дома, я принялась наблюдать за Натали, которая сразу же побежала к качелям, привязанным к дереву.

Мысли о приезде отца постепенно отошли на второй план и вместо них появились размышления об Артуре. Парень был прав – сегодня нужно поговорить с родителями о нем. Мы с Артуром вместе уже три года, и наше решение пожениться не должно удивить их.

Скорее всего, они скажут что-то вроде: «Наконец-то! А мы думали, вы и не решитесь!»

Но признаться все равно будет нелегко. Что-то меня постоянно останавливало и иногда задавалась вопросом: действительно ли готова к такому?

Пока я витала в облаках, рядом со мной присела Оливия. Она вытерла руки полотенцем, а потом бросила его на перила. Наполнила грудь воздухом, медленно выдохнула и, прищурившись, посмотрела на небо.

– Вы с мамой какие-то встревоженные сегодня, – произнесла она.

Оливия отличалась редкой прозорливостью. Буквально видела всех насквозь, но нечасто говорила, что действительно распознает в человеке. Своей догадливостью она распугала всех потенциальных женихов.

– Мне, кажется, папа выбрал неудачное время для поездки, – призналась я. – Понятно, что выступление перед королем это не городской праздник и таким людям отказывать не принято, но все же…

– Вести приходят с тех краев неспокойные, – поддержала меня сестра. Не думала, что она тоже беспокоится. Оливия даже виду не подала, в отличие от нас с мамой.

– Говорят, на севере от столицы бродит какая-то болезнь.

– Хотя это далеко, – покачала головой девушка, предугадав ход моих мыслей.

– Но это самая настоящая эпидемия, – произнесла я спокойно, но почувствовала холодок внутри.

Сестру тоже передернуло.

– Это в паре дней пути от столицы. Да и говорят, что заболело совсем мало людей, – решила я ее успокоить. Когда на сердце неспокойно, поощрять подобные речи не стоит.

Оливия вымученно улыбнулась мне и подтянула ноги к груди.

Некоторое время мы сидели молча, наблюдая, как Натали, накатавшись на качели, пошла строить замки из песка. Она принесла себе ведёрко с водой и сооружала, по ее словам, несокрушимые стены, которые выдержат атаку самых страшных монстров.

– Если папа заболеет, то мы сможем ему помочь, – неожиданно произнесла Оливия.

– Каким образом?

– Есть же те, кто с такими болезнями сталкивался, – голос сестры стал тихим, но возбуждённым.

– О чем ты? – заинтересовалась я, пытаясь припомнить хоть один день, когда видела сестру такой.

– Только не говори маме.

– Так в чем дело?

– Обещаешь, что не скажешь?

– Обещаю. – Ничто в жизни не заставит меня нарушить слово.

– Знаю, – вздохнула Оливия и понизила голос почти до шепота. – Просто однажды мама видела меня с… хм-м… одним человеком в городе. Она не придала разговору большого значения, но это был не очередной жених, как я тогда сказала ей.

– А кто? – я не на шутку встревожилась.

Девушка замялась, осторожно осматриваясь. Она бросила беспокойный взгляд на маленькую сестру, боясь, что та может услышать ее.

– Он… маг.

– Маг?! – воскликнула я, но тут же закрыла рот рукой и обернулась. Благо мама находилась по другую сторону дома, и нас не услышала. Я злым шепотом произнесла. – Ты с ума сошла!

Сестра, впрочем, не обиделась. Ведь маги вне закона. За ними охотятся сами Рыцари Затмения! Если те узнают, что сестра общалась с одним из них, ее могут объявить заговорщиком или укрывателем преступников, бросить в тюрьму или казнить. А что они творят с самими магами… Бр-р… По телу побежали мурашки от ужаса.