Страница 139 из 164
Тем временем Фарид Аль-Сафар закреплял на стене между зубцами небольшую механическую лебёдку с тросом, на конце которого была пристёгнута широкая ременная петля. Игнат Москаленко нашёл возле стены западной башни небольшие металлические бочонки с маслянистой жидкостью. Понюхав, он определил:
— Нефть!
— Отлично, — откликнулся Карнач, который присел за котлом, прислушиваясь и глядя по сторонам. — Одну канистру к лестнице, остальные разольём по полу.
Он присоединился к Игнату и вскоре весь каменный пол вокруг небольшой площадки рядом с лебёдкой был залит нефтью. Плеснув остатки на поленницы, Игнат достал из заплечного мешка два небольших складных арбалета и второй отдал Карначу.
— Пока тихо, — проговорил Игнат, натягивая струну тетивы арбалета. — Может, обойдётся?
— Хорошо бы… — Карнач присел между зубцами, прилаживая металлический болт на ложе. — Но всё равно скоро рванёт пороховой склад. Мангуст сказал, там горения свечи минут на двадцать-двадцать пять было. Не знаю, сколько это сало горит.
— Лебёдка готова, — сообщил Фарид и полез в мешок за третьим арбалетом.
План был нарушен в тот самый миг, когда команда Волка и пленники выходили из башни барона. Именно тогда из его покоев вниз спустилась полуодетая девица, заметившая внизу странные чёрные тени и трёх голых мужчин. Вряд ли она поняла, что это, но увиденное так напугало её, что она издала истошный вопль, который разорвал тишину и разбудил всех, кто в состоянии был проснуться.
Стрелки едва не кубарем скатились по лестнице и бросились через двор к противоположной стене. От караульной башни бежали стражники с копьями и мечами. Добежав до лестницы, Стэн с ребёнком на руках вихрем взлетел вверх. Мангуст протолкнул вперёд барона и его старшего сына, но они были так измучены, что поднимались с трудом, спотыкаясь на крутых ступенях.
Сзади послышался рёв барона фон Деррека, требующего схватить негодяев. И звук его голоса вдруг разъярил Уратана, который вместо того, чтоб подниматься наверх, зарычал и бросился назад, превращаясь на ходу в большого косматого зверя.
— Уходите! — крикнул Белый Волк, на ходу расстегивая и стаскивая с плеч куртку.
Вслед за архуном он начал перевоплощение и выскочил из штанов, мелькнув белыми лохматыми лапами. За ним уже с рычанием мчался, сбросив «хамелеон», едва различимый в темноте волк из земли Саха. Три огромных волка: белый, серый и чёрный набросились на подбежавших стражников, сбивая их с ног мощными лапами и вонзая длинные клыки в шеи.
Мангуст лихо свистнул, взбегая по ступеням вслед за Валуевым. Едва они оказались наверху, как Игнат Москаленко пинком опрокинул вниз открытый бочонок с нефтью и бросил на лестницу зажженный факел. Пламя взревело, взметнувшись в ночи, и снизу послышались вопли тех, кто попал в него.
Огонь быстро разбежался по площадке наверху крепостной стены. И в этот момент раздался взрыв, который разворотил ворота, образовав в крепостной стене рваную дыру.
То, что осталось от решётки, подъёмного моста и ворот, осыпалось вниз на кучу каменных блоков рухнувшей стены.
Волки, пробив себе дорогу среди растерявшихся от грохота и пыли людей, вылетели в эту огромную арку с рваными краями и, упав в ров, были отнесены течением в сторону, подальше от преследователей, их стрел и копий.
Стэн первый спустился вниз на тросе, который с тихим треском разматывала катушка лебёдки. Как только он подбежал, Фарид тут же накинул на него петлю, и вытолкнул за стену. Оказавшись внизу, Стэн встал на узкий клочок суши между стеной и рвом и снял петлю, которая стремительно унеслась вверх, а вскоре вернулась с бароном Линдау. Сдёрнув с него петлю, Стэн передал ему мальчика. Спустя мгновение вниз уже летел Валуев, придерживая вцепившегося в него старшего сына барона.
Пока пленники спускались, Москаленко и Карнач стояли в окружении обжигающего пламени и следили за башнями — единственными позициями, с которых их могли обстрелять. Но, к счастью, никто не додумался до этого, и им не пришлось пускать в ход арбалеты. После того, как пленники оказались внизу, Фарид отключил катушку лебёдки и, вдев трос в бегунок на поясе, выскочил за стену. За ним спустились остальные. Когда Карнач последним ступил на узкий клочок земли между стеной и водой, здесь уже никого не было. Его товарищи переплывали ров и карабкались вверх по покатому склону вала, помогая недавним пленникам.
Наверху слышались крики, ревело пламя, добравшееся до поленниц. Кто-то, кажется, сообразил подняться на башни, и Карнач опасался, что их сейчас начнут обстреливать из луков и арбалетов. И тут земля содрогнулась от взрыва. Он был сильным, а следом за грохотом послышался шум осыпающихся камней. Поняв, что это взорвался пороховой склад и наступил самый подходящий момент для бегства, он прибавил шагу и вскоре все его люди оказались в лесу под прикрытием густого кустарника.
— Всё, парни, мы это сделали! — воскликнул Москаленко, падая на траву под деревьями.
— Молодцы! — кивнул Карнач и подошёл к барону, который без сил привалился к дереву. — Вы свободны, ваша светлость, и скоро будете в расположении нашей армии.
— Они нас найдут, — хрипло проговорил тот, имея в виду разбойников барона фон Деррека.
— Нет. Они нас не найдут, — возразил капитан. — Это их найдут. У ворот замка устроена засада. Барон де Сегюр и его рыцари полны решимости выполнить приказ короля и развесить этих разбойников на дубах. А вам следует немного отдохнуть. Мы обработаем ваши раны, вы оденетесь, и мы пойдём туда, где оставили коней.
— Я благодарен вам и вашим людям, капитан, — произнёс барон, медленно оседая по стволу.
— Ребята, у кого аптечка? — спросил Карнач и, поддержав его, бережно уложил на траву.
На то, чтоб привести освобождённых узников в чувство, потребовалось время. Пока стрелки обрабатывали их раны, делали поддерживающие инъекции, кормили и одевали, Карнач стоял на краю леса и смотрел, как полыхает на стене замка пожар. Оттуда слышались воинственные крики и вопли страха и отчаяния. Всадники барона де Сегюра вступили в бой, сражаясь с пешими разбойниками барона фон Деррека. Затем всё стихло.
Нефть на крепостной стене выгорела, поленницы превратились в пепел и огонь постепенно осел. Где-то ещё слышался стук падающих камней и отдалённые проклятия и стоны, но скоро стихло и это.
— Мы можем ехать, господин капитан, — произнёс барон Линдау, подошедший к нему. — Мой старший сын удержится в седле, а младшего я посажу перед собой.
— Что ж, едем, — вздохнул Карнач. — Думаю, де Сегюр закончил дело, и опасаться нам нечего.
Они прошли по лесу туда, где стояли привязанные к деревьям кони, и сев верхом, выехали на луг перед замком. Неспешным шагом они проехали мимо тёмной громады замка, наверху которой всё ещё вспыхивали отдельные языки пламени, но всё же теперь она была тёмной, безмолвной и мёртвой.
Выезжая на дорогу перед подвесным мостом, Карнач обернулся. Моста не было, как и ворот. Большая неровная дыра зияла рваными краями, открывая вид на двор, где горели на стенах факелы, но было тихо и безмолвно. Вода во рве поднялась и лилась на дорогу. Виной тому была гора битого камня, преградившего ток воды, в которую превратилась пороховая башня. Взрыв погреба привёл к тому, что её массивные стены осыпались вниз и теперь весь угол замка представлял собой бесформенную кучу камней.
На земле лежали трупы разбойников, порубленных мечами. Кое-где валялись части тел, и кони, тревожно всхрапывая, обходили их. Выехав на дорогу, кавалькада вскоре достигла двух скал, у подножия которых сидели связанные разбойники, избитые, частью искалеченные и наспех перевязанные, но явно не для того, чтоб спасти их жизнь, а лишь с целью продлить её до момента казни. Рядом с ними сидели на земле Делаж и Фонтейн. Увидев гвардейцев, они поднялись и подошли ближе. Оба они были довольны и улыбались, хотя у Фонтейна была перевязана рука, куда аккуратнее и заботливей, чем раны их пленников.