Страница 4 из 9
– Нет! – последовал быстрый ответ.
– Тогда я не понял вопроса? – удивился я.
– Чем ты планируешь заняться после окончания школы? – отец резко сменил тему беседы.
– Учиться дальше, – честно ответил родителю.
– Где? – заинтересованно спросил он. – Уже выбрал?
– Я планирую учиться на кафедре иностранных языков, – мой уверенный ответ прозвучал слегка вызывающе.
Отец хмыкнул, слегка приподняв правую бровь, задал очередной вопрос с откровенной насмешкой:
– Ду ю спик инглиш?
– Ес, ай ду, – услышал он мой наглый ответ.
– Артем! У тебя нет способностей к языкам. Ты не поступишь! – с издевкой заявил родмтель.
– Я буду обучаться на платной основе, – ответил, нахально глядя ему в глаза.
– Есения хочет учиться там? – высказал свою догадку отец. Помедлив несколько секунд, я согласно кивнул, наблюдая за тем, как он тут же напрягся. – Артем, твоя… одержимость этой девочкой… настораживает… Давно пора расстаться с первой юношеской влюбленностью…
– Пап, – я оборвал отца, который собирался в очередной раз читать мне нотацию. – Мы много раз обсуждали с тобой эту тему. Я люблю Есению, она любит меня…
– Серьезно? – он властно перебил. – Она тебе об этом говорила?.. Ну, хоть раз?.. Скажи честно…
Я отчетливо громко скрипнул зубами и он это услышал, едко скривился, не потрудившись спрятать свою усмешку. Отец специально, я уверен в этом, наступил на мой больной мозоль.
– Есения пошла в класс с углубленным изучением языков и ты пошел за ней, хотя в языках – ни бум-бум. Есения идет в музей и ты идешь следом, хотя тебе глубоко плевать на живопись, ты в ней разбираешься не больше, чем свинья в апельсинах. Есения с бабушкой едет на море и ты едешь следом, хотя терпеть не можешь жару. Теперь Есения хочет поступать на иняз и ты тоже?.. Серьезно?.. Как далеко ты готов зайти, Артем, в погоне за этой девочкой?
Я молчал, от злости ещё крепче сжимая сбитые костяшки. Возразить отцу было нечего – он говорил чистую правду, ради Еськи я был готов сделать что угодно, она могла вертеть мною как хотела… Но она не делала этого! С того самого момента, когда шесть лет назад Есения вошла в наш класс, моё сердце принадлежало ей. Невинная детская дружба переросла в любовь, с моей стороны, и я неоднократно говорил ей об этом, а она… Еська отмалчивалась, уходила от моих откровенных вопросов, а я не настаивал. Все вокруг принимали нас, как пару, парой мы и были на самом деле, я обнимал Еську, мы целовались, но сама она ни разу не говорила о чувствах, которые испытывает ко мне. Порой мне казалось, что Есения относится ко мне, как к старшему брату, не более. И это было горько, больно, обидно…
Мы много времени проводили вместе и в школе, и после занятий. Подругами в нашей школе Есения так и не обзавелась, этому немало поспособствовал я, заполонив собой всё свободное пространство и время девушки. Я по-прежнему занимался борьбой, заставляя Есению ходить вместе со мной на тренировки. Пока я был на ринге, в соседнем зале Есения занималась йогой. Денег у отца было достаточно, чтобы мои тренировки и её занятия удивительным образом совпадали по времени.
Я очень старался, чтобы Есения не скучала со мной. Отец был абсолютно прав, я терпеть не мог ходить в музеи, но бывал там часто, потому что Еське это нравилось. Сколько себя помню, я всегда жил её интересами, но ведь и она отвечала мне тем же! Девушка никогда не отказывалась посещать спортивные мероприятия, ходила на мои матчи, а по возможности выезжала вместе со мной на соревнования. Хотя Еська и отворачивалась всякий раз, когда видела меня на ринге – говорила, что не может смотреть на то, как меня мутузят, хоть и слезно причитывала, стирая кровь с моей избитой рожи после игры, хоть постоянно просила бросить борьбу, но мужественно терпела мою любовь к спорту. Единственное с чем Еська так и не смогла примириться и постоянно ругалась со мной, угрожая ссорой, нелегальные бои, во время которых я зарабатывал немалые деньги. Платили там очень хорошо, но и по морде я получал серьезно. Иногда приходилось отлеживаться по полторы – две недели, чтобы можно было показаться на людях. Порой я даже скрывался от отца, Есении частенько приходилось гримировать мои синяки и ссадины. Отец также, как и она, не одобрял моей любви к подобному спорту, но по его словам он давал мне время "перебеситься и выплеснуть адреналин". Подозреваю, что тренер, который выставлял меня на ринг, потихоньку "стучал" родителю о моих "подвигах" на ринге. Бывало, что сильный боец, против которого я сам хотел выйти, в последний момент неожиданно отказывался и техническая победа присуждалась мне, но никакой радости она не приносила. Как-то я набрался наглости и в лоб спросил у отца, не подкупает ли он моих противников. Отец подозрительно напрягся, но после недолгого раздумья, во время которого я изрешетил свой мозг догадками, ответил:
– Нет, Артем. Так грязно я не играю… Но тренера я предупредил, что если с твоей головы упадет хоть один волос, то он – покойник и вся его семья – тоже! – жестко высказался родитель, глядя мне в глаза. – Сын у меня один и моё право защищать тебя так, как считаю нужным! Хочешь заниматься борьбой – пожалуйста, но калечить себя я тебе не позволю!
Не знаю почему, но в тот раз я поверил отцу. Ему не зачем было подкупать моих противников, тренер сам выбирал бои, в которых я участвовал. По правде говоря, эта мысль меня успокоила, приятно было осознать, что все мои победы одержаны честным путем.
– Артем, я требую, чтобы после окончания школы ты расстался с Есенией. Она пойдет своей дорогой, ты – своей. Если хочешь ей помочь – я сделаю всё, что попросишь… Машину, квартиру, платное обучение… Но на этом всё! Дальше ты пойдешь без неё!
Последние слова отца были словно удар под дых. Вот правда, никогда не ожидал такой подлянки от близкого человека. А ведь он знает, что значит для меня Есения! Я никогда не скрывал от отца своих чувств к ней.
– А если я откажусь? – выждав немного, задал ему вопрос. Тот молчал, внимательно глядя на меня. – Ясно! После выпускного вечера я покину твой дом, отец! – я встал со стула и направился к двери.
– Подумай что ты теряешь, Артем! – он почти орал мне вслед. – У тебя таких девок будет миллион! Только свистни…
Замер на месте и, резко развернувшись, пошел на него:
– Никогда не смей называть Есению девкой, отец!
Глава 5 . Дружеские посиделки. Прошлое.
Молчаливое противостояние с отцом закончилось тем, что после выпускного вечера я ушел из дома. Эту новость родитель принял с ледяным спокойствием. Я видел, что он до последнего надеется, что я изменю своё решение, но… Мы оба готовы были стоять на своем. Без Еськи я не мог жить, да что там жить? Дышать! Она была моим воздухом. Как жить без воздуха?!
О деньгах я не переживал. Несмотря на обиду, отец регулярно переводил мне на карту ежемесячное содержание, но этих денег я не касался. За несколько лет, что я провел на ринге, мне удалось сколотить неплохое состояние, в деньгах я не нуждался. Правда, спустя пару месяцев жизни вне дома понял, что заработанные мордобитьем деньги тают очень быстро – я с детства привык ни в чем себе не отказывать, поэтому экономить было нереально для меня. Оказалось, что теперь нужно платить за всё – квартиру, еду, бензин, одежду, а привычные для меня с детства вещи вдруг оказались теперь непозволительной роскошью.
Съемная квартира возле Еськиного института стоила бешеных денег. Не проучившись даже одного семестра, я забросил институт и вернулся в спорт, чтобы зарабатывать нам на жизнь. Вопреки запрету бабушки, мы с Есенией стали жить вместе, она стала моей на следующую ночь после выпускного вечера. Первый секс получился спонтанным и быстрым, совсем не так, как я планировал и мечтал. Я слишком долго ждал этого события, поэтому набросился на Есю, как только мы оказались наедине в нашей новой квартире. Благо Еська была такой же неопытной, как и я, поэтому моих промахов не заметила. Новую науку интимных отношений мы постигали с Есенией вместе, пробовали, дружно хохотали, когда у нас что-то не получалось, краснели друг перед другом и пробовали заново… Я оказался жадным до секса, то ли гормоны играли, то ли адреналин, гуляющий в крови, но Есению я готов был иметь несколько раз за день. Её аппетиты были гораздо скромнее моих, но отказывала девушка мне редко.