Бог Боли (ЛП)

Это происходит постепенно, почти незаметно, но лицо Анники краснеет, а глаза расширяются, когда в них медленно проступает узнавание.

Это значит, что он, вероятно, упоминал об этом инциденте. Черт возьми. Я уверена, что доктор сказал, что он мало что помнит.

Он был так молод тогда.

Я обмениваюсь взглядом с Адрианом, лицо которого закрыто, вероятно, он думает, что все гораздо глубже, чем мы все думали.

Что, возможно, он подошел к ней специально, в конце концов.

— Что... что ты хочешь сказать, мама? Ты пытаешься сказать мне, что человек, который ранил тебя и, которого убил папа, — биологический отец Крейтона?

— К сожалению, да.

— Но этого не может быть... Это просто... не может быть... Боже мой, так вот почему ты вела себя странно, когда увидела его фотографию? Он похож на своего биологического отца?

— Не совсем, но у него такой же взгляд. Я никогда не забуду эти глаза.

— Нет, нет, нет... — слезы текут по ее щекам с упорством полноводной реки.

— Анни?

— Нет, мама. Нет! — она всхлипывает. — Это... это просто не может быть правдой.

— Мне жаль, ангелочек. Мне так жаль. — Мне требуется все, чтобы не разбиться и не заплакать вместе с ней. Мне хотелось бы, чтобы она была здесь, чтобы я могла обнять ее, попытаться сделать все лучше, но все, что я могу сделать, это быть сильной для нее.

Ее лицо дрожит, вероятно, от того, что она схватила свой телефон. Она подносит его невероятно близко, и я вижу каждую полоску слез, каждую жалкую эмоцию, изливающуюся из нее.

— М-мама... ты не понимаешь... Он думает, что время определило его сущность, и он хочет отомстить. Нет... это не может быть правдой. Если это так, если это так, он... он... он возненавидит меня. Я не могу... Как я буду жить, если он будет ненавидеть меня, мама? Как я смогу смотреть ему в глаза, зная, что папа — причина самого мрачного момента в его жизни?

— Ты не будешь. — Адриан скользит по моей руке так, что мы оба оказываемся в кадре. — Держись от него подальше и живи дальше.

— Я не могу просто так это сделать. — Она смотрит на него. — Я не робот, папа. Я не могу просто стереть его из своих воспоминаний.

— Ты научишься. Он все равно никогда не будет к тебе привязан, учитывая его прошлое. Раз ты уже знаешь, что он так настроен, то ты также должна знать, что он будет использовать тебя только для того, чтобы навредить мне и твоей матери. Может быть, даже твоему брату. Излишне говорить, что я этого не допущу. Я даю тебе несколько дней, чтобы собрать свои вещи, попрощаться и вернуться в Штаты.

— Папа! — она плачет сильнее.

Я выхватываю телефон из рук Адриана, чтобы снова было видно только меня.

— Не плачь, детка. Я ненавижу, когда ты плачешь. Мы сделаем все возможное, чтобы все было хорошо.

— Как, если все... неправильно?

Мое сердце разрывается на части вместе с ее сердцем, и ее боль струится по моим венам, как будто это моя собственная. Мне требуется вся моя сила, чтобы сохранять спокойствие.

— Позволь мне спросить тебя вот о чем. Откуда Крейтон помнит? Его усыновили вскоре после смерти матери, поэтому он не может помнить все детали в таком юном возрасте.

— Ты знаешь о его усыновлении? — ее губы раздвигаются, позволяя слезам течь внутри ее рта. — Только не говори мне, что все это время ты была тенью в его жизни?

— Нет, конечно, нет. Я никогда не встречалась с ним, но после того, как узнала о случившемся, мы с твоим отцом попросили Рай найти ему лучший дом. Ее сестра ведет большую социальную работу, и она согласилась стать его спонсором. Вскоре он был усыновлен европейскими родителями и покинул Штаты.

Я была рада, что у невинного мальчика будет лучшая жизнь и что этот кошмар наконец-то ушел из нашей жизни. Мне никогда не нравился тот медиа-спектакль, который, как я позже узнала, устроил Адриан, и то, как он протащил Ричарда и его семью через грязь, потому что считал смерть от стольких ударов ножом слишком маленьким наказанием.

— Я просто никогда не думала, что эти европейские родители на самом деле англичане и что мы отправим нашу дочь прямо на путь мальчика.

— Он, должно быть, узнал правду. — Шепчет Анни, ее голос испуган. — Вот почему он игнорирует мои сообщения.

— Он никак не может знать. — Успокаиваю я. — Это событие — тайна для всех, кроме нашей семьи. Даже его приемным родителям не дали полного пересказа событий, а судя по тому, что Рай рассказал о них, они люди с большим статусом и хотели стереть эту часть его происхождения. Я сомневаюсь, что они ему что-нибудь расскажут.

— Но он должен знать. Он так долго искал правду.

— Ты не встретишься с ним, Анника. — Адриан снова скользнул в кадр. — Это опасно.

— Но...

— Никаких «но». Мы увидимся дома через несколько дней.

И затем он заканчивает разговор.

— Я не закончила разговор с ней. — Протестую я, вытирая глаза тыльной стороной руки.

— Все, что ты ей предложишь, будет оправданием, которое она не поймет в ее нынешнем состоянии. Ей нужно время, чтобы осмыслить то, что она узнала, и, надеюсь, она придет к логическому выводу, что все, что у нее было с мальчиком, не имеет никакого значения.

— Мальчик не имеет никакого отношения к тому, что сделал его отец. Он тогда был совсем маленьким.

— Нет, не имел, но правда остается правдой: это я стоял за смертью его родителей и гибелью его семьи. Он будет смотреть на Аннику только как на мою дочь, и я не позволю ему подвергать ее таким пыткам.

— Она возненавидит нас...

Большая рука моего мужа обхватила мою щеку, и он нежно погладил ее, вызывая крошечные ударные волны на моей коже.

— Через несколько лет она поймет, что мы сделали это, чтобы защитить ее.

Но какой ценой?

Адриан всегда был методичен и ориентирован на решение проблем, поэтому его мало волнуют чувства, но меня они волнуют.

И я знаю, просто знаю, что мы могли случайно убить часть Анни, которую никогда не сможем вернуть.

Глава 28

Крейтон

У каждого есть своя цель. У Вселенной. У моих родителей. У Лэндона.

У каждого с самого начала был свой курс жизни и путь, по которому он должен был следовать.

Вселенная решила, что мои биологические родители не заслуживают жизни, и разрушила мою жизнь задним числом.

Мама и папа считали, что любая информация о моем прошлом не нужна, поэтому они приложили все усилия, чтобы скрыть ее от меня.

Лэндон нуждался во мне как в зачинщике хаоса, переменной, которую он использовал, чтобы столкнуть Язычников и Змей без участия Элиты, поэтому он скрывал информацию.

Но у него на уме была моя месть.

Так он назвал это раньше, после того, как вскользь упомянул, что похитил Николая, потому что мы можем использовать его, чтобы выманить Джереми.

— Как только лидер Язычников будет здесь, ты сможешь ударить его, убить его. Получить свою долгожданную месть. Что может быть лучше, чем наказать грех родителей, отняв у них единственного наследника?

Илай думает, что Лэндон сказал это, чтобы я отпустил его, но его слова недалеки от истины.

С тех пор я остаюсь запертым в своей комнате, сижу в темноте часами, даже целый день, глядя на свои окровавленные руки.

Этого недостаточно.

Этого количества крови просто недостаточно.

Должна быть расплата. Око за око. Жизнь за жизнь.

А поскольку родители неприкасаемы, дети заплатят за них.

Как и я семнадцать лет назад.

В любом случае, это причинит им гораздо больше боли, учитывая, что они потратили всю свою жизнь на то, чтобы вырастить их будущими лидерами Волковых.

За моей грудной клеткой вспыхивает боль, сначала ноющая, но вскоре становящаяся совершенно невыносимой.

Мысль о ней режет мою ушибленную грудь и жестоко лишает меня воздуха.

Я всегда считал себя немного бессердечным, но именно Анника доказала, что у меня действительно есть сердце.