Бог Боли (ЛП)

Его глаза, однако, рассказывают совершенно другую историю. Да, в них есть проявление доминирования, даже садизма, но они скрывают нечто гораздо более глубокое.

Эмоции намного темнее.

И я бы хотела дотянуться до него и вытащить эти эмоции наружу. Даже если это означает, что в процессе меня накроет.

Моя задница трется о его джинсы, и я хнычу, как от боли, так и от выражения его лица.

Хотя первое померкло по сравнению с пульсацией между моих ног.

Его челюсть сжимается, а взгляд устремляется на мои раздвинутые губы.

— Я думал, боль пугает тебя, так почему же ты получаешь от нее удовольствие?

Я пытаюсь покачать головой, но это невозможно из-за его хватки на моих волосах.

— Я чувствую запах твоего возбуждения. Оно пронизывает этот гребаный воздух. — Его пальцы раздвигают мои трусики. — Когда ты стала такой мокрой, а? Это было до или после того, как я отшлепал твою маленькую попку? Может быть, во время? Тебя возбуждала мысль о том, что ты принадлежишь мне? Ты представляла, как мой член будет рвать твою киску, пока ты не закричишь и не задохнешься от моего имени?

Мои губы разошлись.

Святой. Черт.

Кто бы мог подумать, что у тихого Крейтона такой грязный рот? Это почти как будто я встречаю другую его версию.

С той, чей секрет я хочу раскрыть и барахтаться в каждом всплеске его темноты.

Мои бедра раскачиваются на его руке, по сути, я наваливаюсь на него, но он не убирает ее. Вместо этого его пальцы отодвигают мои трусики в сторону и скользят по моим складочкам.

Его голос опускается к мочке моего уха.

— Сейчас самое время умолять.

Мое сердце едва не подпрыгивает в горле, когда я бормочу:

— Пожалуйста.

— Что «пожалуйста»? Скажи все предложение.

Черт побери. Я никогда не произносила таких вульгарных слов вслух, но сейчас у меня нет выбора.

Я полностью в его власти.

— П-пожалуйста, заставь меня кончить.

Его челюсть дергается раз, два, а затем он вводит в меня два пальца. Я отшатываюсь от давления, оно нарастает и нарастает, пока я не перестаю дышать.

Возбуждение, полученное ранее, всплывает на поверхность, и я протягиваю руку и хватаюсь за его бок, мои ногти впиваются в его рубашку.

— Руки вниз, — приказывает он властным голосом, и я отпускаю его. Мои руки безвольно лежат по бокам, а в груди завязывается узел.

Его большой палец дразнит мой клитор с ошеломляющим мастерством. Он не только доминирует, но и точно знает, что и как он делает. Я уже использовала несколько игрушек и пальцев, но ни одна из них не сравнится с той дикой интенсивностью, которая сотрясает мои конечности.

Удовольствие прорывается через меня все разом, и я уже не надеюсь продержаться. Мои грубые стоны перекрывают музыку, когда я распадаюсь на части вокруг его пальцев.

Волна погружает меня в воду, и пульсирующие рубцы на моей заднице удлиняют удовольствие, делая его еще более сильным.

К тому времени, как я выныриваю из нее, Крейтон снова смотрит на меня с удушающей темнотой.

Эта потребность в большем.

Еще.

И еще больше.

В этот момент я не уверена, что смогу помешать ему взять то, что он хочет.

Черт, возможно, я даже буду наслаждаться этим.

Его ресницы опускаются, блокируя эмоции, когда он раздвигает пальцы и делает шаг назад. Мои ноги шатаются, и я использую полки как якорь, чтобы остаться на ногах.

Мое тяжелое дыхание заполняет кладовую, и только тогда я понимаю, что кто-то мог войти и увидеть всю эту неортодоксальную сцену.

Черт.

Крейтон засовывает руку в карман джинсов и смотрит на меня, и этого взгляда достаточно, чтобы я задрожала.

Что с ним сейчас не так? Он выглядит еще более напряженным, чем когда вошел в кладовую.

И он снова что-то подавляет. Что, я не знаю.

— Брось мне вызов еще раз, и это наказание покажется тебе детской забавой по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.

Глава 9

Анника

Чудо, что мне удалось добраться до общежития без несчастного случая.

Я не могла ни на чем сосредоточиться, кроме пульсирующей боли в заднице, стискивания бедер при воспоминании и сдавливания в груди.

Наверное, со мной что-то не так.

Серьезно не так.

Потому что я не могу не воспроизводить случившееся в кладовке снова и снова, пока не захлебнусь плотскими воспоминаниями.

Пока мое сердце не грозит разорваться, а голова не наполняется всевозможными развратными теориями.

И образами.

Его рука на моей заднице, его пальцы внутри меня, мои волосы в его руках. Все мое тело нацелено на его безжалостное господство.

Я всегда думала, что буду из тех, кто любит уважительный секс, секс «можем ли мы сделать это сегодня вечером», секс «у нас будет свидание, потом мы будем есть и трогать друг друга в темноте».

И что с того, что я каким-то образом посмотрела жесткое порно раз или два — ну, может быть, несколько раз. Это было лишь любопытство, фантазия, не имеющая ничего общего с моими предпочтениями в реальной жизни.

Но эти предпочтения и все мои представления о себе были разбиты вдребезги одной встречей с Крейтоном.

Он проник внутрь и вытащил часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. Она была спрятана прямо под поверхностью, ожидая, когда стихийное бедствие калибра Крейтона наконец проявит себя.

Я на цыпочках вхожу в квартиру, которую делю с девочками, и останавливаюсь за порогом. Почему мне нужно красться, как будто я делаю что-то не так?

По правде говоря, чувство испорченности исходит из каждой моей поры, не говоря уже о том, что я немного грязная в самых лучших отношениях.

— Анни!

Я слегка подпрыгиваю, потом задерживаюсь на месте и улыбаюсь, когда Ава вальсирует в мою сторону, держа что-то в руке.

— Кто-то опустил это в почтовый ящик с твоим именем. Как ты думаешь, это яд?

Мои губы раздвигаются, и мое зрение заполняется тюбиком мази в ее руке. Никто больше не знает, что мне это нужно, кроме одного человека, который дал мне повод использовать это.

— Земля — Анни? — Ава машет рукой перед моим лицом.

— Эм, я так не думаю. — Я незаметно вытаскиваю его у нее между пальцев. — Я выброшу его, на всякий случай.

— Да, хорошая идея. Выглядит чертовски подозрительно.

— Я пойду переоденусь. — Я прохожу мимо нее, благодаря ее за то, что она не видит эмоций на моем лице. Черт, я готова поклясться, что она прокомментирует мое помятое платье и, возможно, увидит отпечатки рук, которые мне оставил ее друг детства.

— Подожди.

У меня дыхание перехватило в горле. Пожалуйста, не говорите мне, что она видела что-то более ужасное.

Я сохраняю спокойствие, поворачиваясь к ней лицом со своей обычной улыбкой.

— Что случилось?

— Я знаю, что должна приготовить что-нибудь на ужин, но я не хочу. Может, закажем вместо этого?

Фух.

— Конечно. Я могу приготовить, если хочешь.

— Нет, определенно нет, то есть нет. — Она быстро отмахивается от моего предложения.

Я сужаю глаза.

— Моя еда съедобна, ты же знаешь.

— Не для людей. Серьезно, Анни, я люблю тебя, но ты не создана для готовки. Просто придерживайся своих свежих салатов.

— Крейтон прекрасно ел мою еду, — ворчу я. Хотя это было только один раз и не при мне.

— Он ест все, включая собачий корм, если найдет его.

Я заправляю волосы за ухо.

— Ты знаешь, почему у него такая странная привязанность к еде?

— Не совсем. Это было с тех пор, как мы были детьми.

Иногда я завидую Аве и остальным из-за того, что они знали более молодого Крейтона. Но опять же, Сесили сказала, что его характер не сильно изменился, так что, если подумать, то, наверное, лучше, что я не встретила его тогда.

Он либо забил бы меня до смерти, либо разбил бы мое сердце на непоправимые кусочки.

Он может разбить его и сейчас.