Мой обман

Она не была первой, кто надломил что-то во мне, но замахнулась так сильно, что своим ударом подкосила окончательго. Убила внутри мужчину, который верил в любовь и искренность. А теперь я сам создал того, кто больше не сможет верить в чувства и бескорыстно помогать людям,

Я все равно хотел ее. Изнурял себя тренировками. Работой. Но все было временно и ничтожно, потому что, когда я просыпался, снова что-нибудь напоминало о ней.

Она так и не появилась. Два чертовых месяца прошло. Она знала мой номер телефона, мой адрес, мой емэйл. Она знала все. И все равно не передумала. Превращала меня своими же руками в того, у кого не было другой цели в жизни, кроме как отомстить.

Чтобы почувствовала на себе — каково это. Когда любимый человек смотрит в глаза и оставляет тебя. Убивая изнутри. Медленно. Мучительно. А потом улетает туда, где хорошая и богатая жизнь. Где деньги важнее чувств. Где амбиции притупляют желания. И забывает по щелчку обо всем.

Я поправляю галстук и застегиваю пиджак на одну пуговицу. С утра у меня заключительная сделка, после которой я, наконец, смогу полноценно вступить в должность руководителя, пусть и небольшой пока, но собственной фирмы по дизайну интерьеров, выставок, теперь ещё и свадеб. Работа в ней должна окончательно поглотить почти все мое время и оставить лишь немного места для свержения Орловых. Мне не нужны были их деньги, но мне хотелось, чтобы они поняли, насколько грязный их бизнес и как он калечит людей. И лучше уж расти в обычной семье, чем на деньгах, заработанных таким путем.

Перед встречей я заезжаю в кафе, чтобы увидеться с Юрием, моим юристом, и еще раз все уточнить. Во время его рассказа меня не оставляет мысль, что он что-то не договаривает. Постоянно прикусывает губы и крутит в руках ручку. Это нетипичное для него поведение. Он умеет держать эмоции при себе. Но тут его распирает. И, одновременно, он сомневается.

— Что-то с Орловым? — сам спрашиваю, чтобы облегчить ему долю.

— Процесс идет. Работу казино пока прикрыли, на время проверки. А его деньги быстро тают, потому что приходится платить всем.

— Что-то еще? — киваю в ответ, потому что выражение его лица не меняется. — Я же вижу, что ты что-то не договариваешь, но сомневаешься.

— Может, вам будет интересна или полезна эта информация, но дочь Орлова вернулась в Россию. — Моя рука с кружкой кофе замирает в воздухе. А я, не отрываясь, смотрю на него. Он бы не стал врать.

— Причину возвращения знаешь?

— Нет, — качает головой и пожимает плечами. — Знаю только, что вернулась.

Бьет своими словами слева в грудь. Нет, это не возвращение любви, это укрепление мести. Так даже лучше. Теперь ей придется наблюдать, как рушится империя ее отца, ее райская жизнь и как она превратила меня в того, кто все это сделает с ними. Всего лишь из-за ее трусости.

Я тру пальцами нос, переносицу, касаюсь лба. А вдруг….? Я, как безумный, даю ей еще один шанс.

— Когда она вернулась?

— На прошлой неделе, но я узнал только вчера.

Вернулась на той неделе и так и не пришла ко мне. Значит, не из-за меня вернулась. Тем хуже. Значит, свой последний шанс она упустила. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌

‌‌‍2

Лера

Я бегаю глазами из стороны в сторону в поисках знакомого лица. Вообще-то, я отчаянно хочу увидеть отца. Это как символ того, что он простит. Что все будет хорошо. Поэтому, когда слышу телефонный звонок, тут же лезу в рюкзак и достаю мобильный. Мама.

— Да, мамочка, привет. — Напряжение отдается во всем теле и глаза начинает щипать от собирающихся слез. Если и она будет не на моей стороне, то все будет еще хуже.

— Лерусь, я тут с Михаилом, ждем тебя возле табло. — Сердце падает в пол и, отталкиваясь, начинает как шарик от пинг-понга разгоняться, отбиваясь волнением во всем теле. — Миша тут? Откуда он узнал? Откуда мама его знает?

Мне не хочется сдерживать улыбку. Одним движением стираю выступившие в уголках глаз слезинки и направляюсь в их сторону. Я не понимаю, почему они вместе, но это просто безумие. Я поджимаю губы, сбивая свое довольное выражение лица.

Скольжу взглядом по головам людей в поисках знакомых лиц или затылков и замираю. Улыбка, рожденная надеждой, медленно умирает, когда я замечаю маму с незнакомым мужчиной, похожим на охранника.

Я понимаю, что она рада меня видеть, когда мы встречаемся глазами, и она быстрым шагом направляется ко мне.

— Малышка моя. — Обнимает за шею и притягивает к себе. — Я так рада, что ты вернулась.

Она гладит меня по волосам, а мне даже не хочется огрызнуться, что она портит прическу. Я уже счастлива, что хотя бы один человек рад моему возвращению.

— Мам. — Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза, а потом зажмуриваюсь, потому что мне хочется заплакать. Пожалеть себя и то, что все так глупо вышло, — я насовсем приехала.

За доли секунды я успеваю схватить ее испуг, но она быстро берет себя в руки и натягивает улыбку.

— Все будет хорошо. — Дежурная фраза, которая редко когда бывает правдивой, но мне хочется сейчас верить, что все действительно будет хорошо.

Я кидаю взгляд на мужчину возле нее, пытаясь угадать, кто он такой.

— Это, кстати, Михаил, — мама тут же отвечает на еще не заданный мной вопрос и окончательно рушит мои надежды, — он мой новый водитель.

Глупо было даже представлять, что случится какое-то чудо, как в сказке. Он забудет все, что я тогда сделала, и простит.

Если бы он забрал назад свои слова о том, что не простит меня, то это было бы… Мне хочется думать, что это бы все решило и сделало меня счастливой. Но теперь я не одна. И во мне ребенок, который не виноват, что мать не знает точно, кто его отец. Потому что по этим чертовым акушерским срокам подходят оба.

Я бы хотела, чтобы это был ребенок Миши. И не только потому, что я могу оказаться матерью-одиночкой с ребенком-азиатом. Я бы хотела, чтобы он был такой же решительный, необычный, интересный.

И, если это все-таки окажется Мишин ребенок, должна ли я ему рассказать об этом, когда малыш появится на свет? Я не знаю… Пока не знаю. Сложно сейчас о чем-то говорить и думать, я просто хочу увидеть его и понять, что между нами что-то еще осталось или все-таки все безвозвратно утеряно…

— Здравствуйте, — киваю ему, натянув улыбку.

— Добрый день, — Безэмоциональный, ответственный и с таким же именем. Чтобы укором мне каждый раз напоминать о другом.

— Если ты все забрала, мы можем ехать.

— Да, можем…

Я еще раз осматриваю аэропорт. Вот так же два месяца назад я оставляла тут Мишу и боялась все бросить ради него. А теперь я делала это сама. Ставила на кон все, чтобы обеспечить жизнь себе и ребенку.

Михаил забирает у меня чемодан, а мне очень хочется называть его как-то по-другому, но не Миша. Чтобы он не напоминал мне каждую секунду о человеке, о котором я и так пытаюсь не думать постоянно.

Пока идем к машине, я беру маму за руку. Мне нужна ее поддержка в разговоре с отцом. И пусть мы, скорее всего, будем говорить наедине, я хочу маминой уверенности и поддержки сейчас. Чтобы потом ее хватило не сдаться.

Усаживаемся на заднее сидение автомобиля и я, обняв ее за руку, наклоняюсь к маме. Я стала чересчур сентиментальна и мне теперь постоянно хочется кого-то или что-то трогать. Я не знаю, то ли это беременность, то ли волнение. И мне надо будет записаться и сходить к нормальному русскому врачу, чтобы все расспросить. Вдруг можно как-то сделать тест на ДНК пораньше?

По крайней мере, одного из возможных отцов, я точно смогу найти.

— Мам, как папа? — Я возвращаюсь в реальность, откладывая вопрос с ДНК на потом.

— Он очень зол, но ты постарайся не спорить с ним. У него итак проблемы с казино. Он теряет большие деньги. А тут ты с истерикой, что вы расстаетесь с Ваней. Папа в бешенстве, но он верит, что вы помиритесь, и ему не придется терять еще и там деньги. Они уже вложены и никто их возвращать не будет. Это же все для тебя и твоего наследства. Чтобы тебе и твоим детям было на что жить. — При фразе о детях, я даже раскрываю рот, но тут же его закрываю. Я так хочу поделиться этим с ней. Но сейчас не время. Это может только все усложнить. — Но он все равно тебя любит. Уверена, что если ты расскажешь ему правду, то он примет ее. Может, немного поворчит, но быстро отойдет.