Страница 10 из 41
— Суди, но по суду царскому [57].
Святой сказал тогда:
— Ступайте и вы, ариане, и вы, православные, и затворите церковь; заперев ее, запечатайте печатями: вы — своими, а вы — своими, и поставьте с той и другой стороны надежную стражу. Потом сначала вы, ариане, помолитесь в течение трех дней и трех ночей, а потом подойдите к церкви. И если, по молитве вашей, двери церковные откроются сами собою, то пусть церковь будет на веки вашею: если же этого не случится, то мы тогда помолимся одну ночь и пойдем с литией [58], при пении священных песнопений, к церкви; если она откроется для нас, то мы будем владеть ею на веки; если же и нам не откроется, то церковь будет опять ваша.
Это предложение арианам понравилось, православные же огорчались на святого, говоря, что он судил не по правде, а по страху пред царем. Затем, когда обе стороны крепко-накрепко заперли святую церковь, к ней, по запечатывании её, была поставлена бдительная стража. Когда ариане, помолившись три дня и три ночи, пришли к церкви, ничего чудесного не случилось: они молились и здесь с утра до шестого часа, стоя и взывая: господи помилуй. Но двери церковные пред ними не открылись, и они ушли со стыдом. Тогда Василий Великий, собрав всех православных с женами и детьми, вышел из города в церковь святого мученика Диомида [59] и, там совершив всенощное бдение, утром пошел со всеми к запечатанной соборной церкви, воспевая:
— Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас!
Остановившись пред дверями церковными, он сказал народу:
— Поднимите руки свои к небесам и с усердием взывайте: «Господи помилуй!»
Потом святой повелел всем умолкнуть и, подойдя к дверям, осенил их трижды крестным знамением и сказал:
— Благословен Бог христианский всегда, ныне и присно, и во веки веков.
Когда народ воскликнул: «аминь», тотчас сотряслась земля, и начали сокрушаться запоры, выпали затворы, расселись печати и врата открылись, как бы от сильного ветра и бури, так что двери ударились о стены. Святой же Василий начал воспевать:
— «Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!» (Пс.23:7).
Затем он вошел в церковь с множеством православных и, совершив божественную службу, отпустил народ с радостью. Бесчисленное же множество ариан, увидев то чудо, отстали от своего заблуждения и присоединились к православным. Когда о таком правосудном решении Василия и о том славном чуде узнал царь, то чрезвычайно удивился и стал хулить арианство; однако, будучи ослеплен нечестием, он не обратился в православие и впоследствии погиб жалким образом. Именно, когда он был поражен и получил рану на войне в стране Фракийской, то убежал и скрылся в сарай, где лежала солома. Преследователи же его окружили сарай и подожгли его, и царь, сгоревши там пошел в огонь неугасимый [60]. Смерть царя последовала уже по преставлении святого отца нашего Василия, но в тот же год, в который преставился и святой.
Однажды перед святым Василием оклеветан был брат его, епископ Севастийский Петр. Про него сказали, что он будто бы продолжает сожительство с женою своею, которую оставил пред посвящением в епископы — епископу же не подобает быть женатым. Услышав о сем, Василий сказал:
— Хорошо, что вы мне об этом сказали; я пойду с вами вместе и обличу его.
Когда же святой подходил к городу Севастии, Петр духом узнал о пришествии брата, ибо и Петр был исполнен Духа Божиего и жил с мнимою женою своею не как с женою, а как с сестрою, целомудренно. Итак, он вышел из города навстречу святому Василию на восемь поприщ [61] и, увидев брата с большим числом спутников, улыбнулся и сказал:
— Брат, как бы на разбойника ты выступил против меня?
Давши друг другу целование о Господе, они вошли в город и, помолившись в церкви святых сорока мучеников, пришли в епископский дом. Василий, увидев невестку свою, сказал:
— Здравствуй, сестра моя, лучше же сказать — невеста Господня; я пришел сюда ради тебя.
Она отвечала:
— Здравствуй и ты, пречестнейший отче; и я давно уже желала облобызать твои честные ноги.
И сказал Василий Петру:
— Прошу тебя, брат ночуй в эту ночь с женой твоей в церкви.
— Я сделаю все, что ты мне повелишь, — отвечал Петр.
Когда наступила ночь, и Петр почивал в церкви с женой своей, там находился и святой Василий с пятью добродетельными мужами. Около полуночи он разбудил этих мужей и сказал им:
— Что вы видите над братом моим и над невесткою моею?
Они же сказали:
— Видим ангелов Божьих, обвевающих их и намащающих ароматами их непорочное ложе.
Василий сказал тогда им:
— Молчите же, и никому не рассказывайте того, что видели.
На утро Василий повелел народу собраться в церковь и принести сюда жаровню с горящими угольями. После этого он сказал:
— Простри, честная невестка моя, свою одежду.
И когда она сделала это, святой сказал держащим жаровню.
— Положите ей в одежду горящих углей.
Они исполнили это повеление. Тогда святой сказал ей:
— Держи эти уголья в своей одежде, до тех пор, пока я тебе скажу.
Потом он снова повелел принести новых горящих углей и сказал брату своему:
— Простри, брат, фелонь твою [62].
Когда тот исполнил это повеление, Василий сказал слугам:
— Высыпьте уголья из жаровни в фелонь, — и те высыпали.
Когда Петр и жена его долгое время держали горящие уголья в одеждах своих и не терпели от этого никакого вреда, народ видевший это, дивился и говорил:
— Господь хранит преподобных Своих и дарует им блага еще на земли.
Когда же Петр с женою своею бросили уголья на землю от них не чувствовалось никакого дымного запаху, и одежды их остались необожженными. Затем Василий повелел вышеупомянутым пяти добродетельным мужам, чтобы они всем рассказали о том, что видели, и те поведали народу, как они видели в церкви ангелов Божьих витавших над одром блаженного Петра и супруги его, и намащавших ароматами непорочное их ложе. После сего все прославили Бога, очищающего угодников Своих от лживой клеветы человеческой.
В дни преподобного отца нашего Василия в Кесарии была одна вдова знатного происхождения, чрезвычайно богатая; живя сластолюбиво, угождал плоти своей, она совершенно поработила себя греху и много лет пребывала в блудной нечистоте. Бог же, Который хочет чтобы все покаялись (2 Пет.3:8), коснулся Своею благодатью и её сердца, и женщина стала раскаиваться в своей греховной жизни. Оставшись однажды наедине сама с собою, она размышляла о безмерном множеств своих грехов и стала так оплакивать свое положение:
— Горе мне, грешной и блудной! Как стану я отвечать праведному Судии за сделанные мною грехи? Я растлила храм тела моего, осквернила свою душу. Горе мне, самой тягчайшей из грешниц! С кем я могу сравнить себя по своим грехам? С блудницей ли, или с мытарем? Но никто не согрешил так, как я. И — что особенно страшно — я совершила столько зла уже по принятии крещения. И кто возвестит мне, примет ли Бог мое покаяние?
Так рыдая, она припомнила все, что сделала с юности до старости, и, севши, написала это на хартии. После же всего записала один грех самый тяжкий и запечатала эту хартию свинцовою печатью, Затем, выбрав время, когда святой Василий пошел в церковь, она устремилась к нему и, бросившись к его ногам с хартией, восклицала: