Страница 7 из 9
Парень не ответил.
– А я бы тоже не стал, – заявил второй скоропомощник, – вот привез бы он его без ножика, и никто бы из нас не увидал такой уникальной картинки.
– Дело проще. – Нехотя пояснил вновь прибывший, – Во-вторых, когда я его из УВД забирал, кровь уже остановилась. Выдерни нож – опять пойдет. Ну, а во-первых – это красиво! Только ему пришлось на полу в машине сидеть, чтобы обивку салона не изрезать своим рогом.
Парень в шинели усадил мужика с ножиком на банкетку.
– Посиди тут.
– Может быть, достанете ножик из головы? – с надеждой в голосе спросил мужик.
– Сперва надо рентген сделать, а если там насквозь? Ножик пока дырку закрывает. Вот придет доктор и вынет из тебя ножик, а пока жди, сиди.
На несколько минут о спящем забыли, но тут он шумно всхрапнул и все вновь обратили на него внимание.
– Как сладко спит! – подошел к спящему парень в черной шинели.
– И я говорю, что он спит. Принимайте, и я поехал! – возбужденно обрадовался доктор скорой. – Вам уже двое подтвердили, что он просто спит.
– А если он спит, – возразил милиционер, – то почему не просыпается? Мы же его будили.
– Откуда я знаю, почему? Организм у него такой. Напился и спит. – Пожал плечами доктор.
– За ухом есть болевая точка, – сказал парень в шинели, – если нажать, он проснется.
– Жми! – скомандовал милиционер. – Я хочу знать его фамилию, имя отчество и местожительства. А без этого принять не могу. Вот скажет, и сразу отпущу!
– Мы то своих привезли, известных, – обрадовались скопомощники, – подписывай!
Парень в шинели жмет на точки за ушами у спящего, тот не реагирует.
– Чего-то не получается! А если сосок ему прищемить?
Милиционер расстегивает на спящем рубашку и, обнажив его грудь, приглашает инициатора продемонстрировать искусство пробуждения.
– Прищеми!
– Ребята! – подал голос мужик на банкетке, – Ну достаньте ножик, надоело уже!
– Подпишите нам карточки! – орут уже хором скоропомощники, сдавшие своих нетрезвых клиентов.
– Сейчас доктор скоро придет, – отнекивается милиционер. – Вы лучше помогите этого разбудить!
На спящего наваливаются все работники скорой вместе с милиционером и кто жмет, кто щипает, кто нос крутит и нашатырем машет перед лицом. Спящий не реагирует. Он вдруг глубоко вздыхает и выдыхает ртом, по приемнику разносится запах страшного выхлопа, от которого медиков отшвыривает к стенам.
Пока они решаются снова подойти, спящий поворачивается на каталке на бок, укладывает сложенные ладони под щеку и продолжает спать.
– Вот, – говорит доктор скорой, – это доказывает, что он просто спит!
– А если его шмякнуть на пол? Проснется?
– Не думаю.
Медики подступают к спящему в надежде, что его выдох это реакция на их старания и опять принимаются давить, крутить и вонять.
Мужчина с ножом в голове одним глазом наблюдает за проблемами медиков. Он уже подумал, что может и к лучшему, что ножик не достают? Ну их…
В приемном появляется Муханов. Он стоит на пороге и наблюдает:
– Вы похожи на зомби, которые жрут живого… – проговорил он. – Что тут происходит?
– Вот и доктор пришел, – радостно объявляет милиционер и, подбежав, виляет задом, как собака, – вот он привез этого, а он спит, и мы его так и сяк, а он не просыпается! Я говорю – кома? Они говорят – нет. А он все равно не просыпается.
Муханов жестом отгоняет волонтеров от спящего. Он смотрит в глаза, считает пульс, повторяет все те же приемы, что до него использовали сотрудники скорой и вдруг его взгляд падает на сидящего с ножом в голове мужчину.
– Это еще что?
Парень в черной шинели объясняет:
– Это его жена так. Он чего-то ей сказал, а она как раз капусту рубила, солить. Она ему как жахнет по лбу, а ножик и застрял.
– Ну, а к нам то зачем? – Муханов теряет интерес к мужчине.
– Так он же пьяный, его в обычном не берут, говорят, сначала к вам, а вы сами решите, куда его дальше.
– Он не только пьяный, но и голый, если не заметили, то на дворе ноябрь. – Ворчит Муханов.
– Доктор, достаньте ножик из головы, надоело уже, – подает голос мужчина с банкетки. Муханов собрался.
– Так кто раньше приехал?
Милиционер показывает на спящего.
– Этот.
– Сперва его разбудим. – говорит Муханов и уходит.
Возвращается через пару пинут и катит за собой на столике огромный железный ящик с электродами.
– Сними ему ботинки и носки, – говорит он милиционеру. Тот послушно выполняет приказание.
Медики, увидав ящик, отодвигаются к стенкам. Включив ящик в розетку, доктор нажимает кнопку «заряд» и следит за стрелкой.
– Думаю, трех ему хватит. – Он прикладывает электроды к пяткам спящего и приказывает милиционеру: – Нажми красную кнопку.
Кто-то из медиков судорожно перекрестился.
Удар, треск! Муханов бросает электроды.
Спящего подкидывает на каталке, он садится и совершенно безумными глазами осматривает помещение.
Муханов резко спрашивает:
– Фамилия, имя, отчество!? Где живешь? Сколько лет?
Проснувшийся рапортует:
– Ломов Сергей Иванович, сорок три, в Лоб… – он валится на кушетку, и засыпает снова.
– Кому в лоб? – возмущается милиционер, но врач скорой поясняет:
– в Лобне он живет.
Муханов возбуждён.
– Гады, все за вас делать нужно! – Он протягивает руку к сидящему на банкетке и ухватив ножик за рукоятку, резким движением выдергивает его из раны, – ножик сами вынуть не можете! Рукожопые вы!
Пьяный на банкетке охает от неожиданности.
– Марш в перевязочную! – орет Муханов, и поворачиваясь к скоропомощникам с ножом в руке, тем же тоном: – Ну! Кому тут карты надо подписать?!
Милиционер хватает бледного мужичка и тащит его в перевязочную, медики протягивают карты на подпись.
В приемное вбегает новая бригада скорой.
– Каталка есть?
– Что там, – спрашивает Муханов, – Кома?
– Нет, просто спит! – отвечает бригада.
Муханов жестом приказывает медикам сгрузить с каталки бывшего неизвестного спящего на пол. Он смотрит на старый дефибриллятор, стоящий посреди приемного.
– Не буду убирать пока. Завозите!
ВОЯЖ, ВОЯЖ…
Сашка Абаев вернулся на подстанцию после армии, быстро восстановил потерянный за два года вес, и добавил к своей комплекции еще примерно столько же.
Он терпеть не мог мотаться по вызовам, но обожал посидеть в диспетчерской, в тепле и сухости, попивать чаёк, покрикивать на выездных медиков через селектор: " Бригада номер… не задерживайте вызов!», или постукивать микрофоном по столу, дожидаясь, пока прогреется старенький ламповый усилитель УМ-50, отчего по всей подстанции разносился грохот, будто по крыше здания кто-то лупит железными листами, а потом нарочно противным гавкающим голосом выкрикивал медиков на вызов.
Однако, все хорошее когда-нибудь кончается, этим оно и хуже плохого, которое как началось – так и тянется. Колыхаясь жирным телом, Абаев занял место в кабине самого теплого РАФа, потому что ему пришлось на грипп сесть на выездную бригаду. Одному.
– Ничего, переживем… – уговаривал себя Сашка. – Жизнь полосата, эпидемия пройдет, и я снова вернусь в диспетчерскую.
Февральской морозной ночью, сдав очередного «пса» (пьяницу с ушибами) в спецтравме, Абаев выкатился на бульвар невдалеке от больницы. Его отпустили на подстанцию.
Мела позёмка, подмораживало, одинокие пешеходы и автомобили скользили на едва прикрытом снежком льду. Если бы Сашка помнил поэму Александра Блока «Двенадцать», ему бы вспомнилось «метет снежок, а под снежком – ледок…», однако Блок уже был также далек, как вся школа с ее тревогами и проблемами.
Пережили и забыли.
У автобусной остановки лежало слегка прикрытое снежком тело однозначно мужского пола. Водитель притормозил и оглянулся на Сашку.
– Подберем? Замерзнет ведь, бедолага…
– Придется, – вздохнул Сашка, – Тормози.
Остановились, осмотрели…