Палач 3

– Пять тысяч? Ну нет, стариков копейками не благодарят.

– У неё внук сильно болеет. И физические проблемы, и умственные… Его родителей лишили прав. Можно ли как-то его помочь?

– Дело хорошее – помочь надо. Пойдем благодарить.

Фархад встал с бревна и грустно побрел в сторону хутора.

Я последовала за ним.

Ожидания, что Фархад начнет рвать и метать, да еще и деревья с корнями повыдергивает, помимо моих волос, так и не оправдались. Фархад на удивление спокойно воспринял то, что у меня, по сути, есть другой мужик.

– Если б я знала, что ты придешь, я бы не стала им всем звонить и впутывать Петю в эту историю, понимаешь? Но ты исчез, мама твоя сказала, что ты в сирийской тюрьме, а Таня решила, что тебя казнили… И что мне было делать?

– Конечно же, срочно искать мне замену. Что еще надо было делать скорбящей вдове? – произнес Фархад с неприязнью и издёвкой.

Создалось впечатление, что ему мерзко даже идти со мной рядом, – не то, что говорить.

– Еб*лись уже? Да что я спрашиваю. Конечно, вы еб*лись.

Демонстративно махнув на меня рукой, Фархад ускорил шаг.

Он так и не повернулся ни разу, с щедрым размахом расплескивая кругом своё, колоссальных масштабов, безразличие ко мне.

Первое, что пришло на ум – догнать Фархада и влепить пощечину за то, что он так легко и беспечно оскорбил меня, завуалированно обозвав шлюхой. Но вовремя одумалась. Отстав от Фархада намеренно, я шла позади и мысленно ругала себя.

Фархад ведь факт констатировал, пусть и обидный. Шлюхой он видит меня отныне, и я, к сожалению, тоже так себя вижу. Полная деморализация – моё второе имя. Я упала в глазах Фархада, и он уже не относится ко мне так трепетно, как раньше.

Как мне с этим жить? И как добиться его прощения, если это вообще возможно?

Глава 15. Катерина/Фархад

Стой, где очерчен мелом круг.

Как мне приятен твой испуг…

Ария, "Отшельник".

Переговорив с бабушкой лично, Фархад, хмурый как туча, заглянул в комнату, где находились я, Билли и Петя.

Я с нетерпением дожидалась возвращения Фархада, чтобы спросить, сколько же денег он не пожалел за то, что бабушка меня приютила. Но вид его, неприветливый и дюже колкий, отбил у меня всякое желание узнавать об этом, а тем более спорить или что-то доказывать снова.

По всей вероятности, до Фархада только дошло то, что было озвучено несколько часов назад. Вот почему он не отреагировал ожидаемым образом на мою измену, ещё тогда, в лесу – он в прострации был. А теперь, когда оцепенение разума прошло, и Фархад осознал всё, приготовился рвать и метать.

Возможно, бабушка подогрела его тем, что рассказала, где мы с Петей ночевали. А возможно, шок его попустил. Но теперь никому из нас несдобровать, и это не обсуждается. Именно это читалось во взгляде Фархада, обращённого то на меня, то на Петю.

– Остаемся здесь. Дом в нашем распоряжении. Бабуля пока поживет у соседки.

– И во сколько ты её оценил? – язвительно поинтересовался Петя. – Я за Катю спрашиваю.

– Слышь ты, морда конопатая. Тебя это вообще еб*ть не должно никоим образом. Ты тут никто и звать тебя никак. Не уяснишь с первого раза – будем базарить по-другому.

Мстительно оглядев всех нас поочередно, Фархад скинул возле кресла оружие, патроны, сумку, и разделся догола.

Тут уже я не смогла смолчать и выдала, не думая.

– На тебя сменную одежду вряд ли здесь сыскать…

– Ничего. Голым похожу, пока моя не просохнет. Тебя ведь это не смутит, дорогая?

Очарованная красотой и мощью его мускулистого тела, покрытого новыми шрамами после недавней аварии, я не смогла выдавить чего-то вразумительного, лишь задумчиво промычала в ответ.

– Меня это смутит. – огрызнулся Петя, стараясь задеть Фархада за живое и пристыдить его максимально. – Я категорически против, чтобы ты трусил своими причиндалами при мне. Прикройся, будь любезен. Здесь нет гомосеков.

Фархад, весь из себя дерзкий, брутальный хам и невероятно притягательный подонок, заслонил собой дверной проем, абсолютно не стесняясь демонстрировать при всех нас своё тело, на котором ни единого клочка ткани не имелось.

Даже я в девственном смущении отвела глаза, чувствуя, как загорелись щёки, хотя видела его голым предостаточно раз.

– Что ты там крякнул, конопатый? – хамовато переспросил Фархад.

– Что слышал! – Петя, задрав нос кверху, отвернулся, показывая, что ему крайне неприятно глядеть на голого Фархада.

– Я ничего не услышал. – Фархад, выпрямившись, гордо поставил руки на талию. – Подойти ближе и повтори. Уши от воды заложило.

Я заволновалась. А ведь у Фархада вполне могли появиться неполадки со слухом и много других неприятностей, что было ожидаемым после ныряния в ледяной реке.

– У тебя болят уши?

Взволнованно спросила я у Фархада, стараясь глядеть лишь в его лицо, никак не ниже. Хотела понять, не лжет ли он.

Глаза мои так и норовили опуститься до лакомых мест и поглазеть на впечатляющие размеры. Но я сдерживала свои порывы, хоть и заметила, что стала всё интенсивнее кусать губы.

Фархад, проигнорировав мой вопрос, продолжил приставать к Пете, вынуждая его встать с насиженного места.

– Подойдешь? Или так и будешь в крысу шептаться?

Петя, не подозревая о коварном подвохе, поднялся с дивана и приблизился к Фархаду на расстоянии вытянутой руки.

– Прикрой свои причиндалы! Тут нет гомос…

Фархад резким движением схватил Петю за ухо и заставил опуститься на колени. Петя не смог противостоять силе, превосходящей его, и ему пришлось подчиниться.

Получив желаемое, Фархад задействовал и вторую руку, с издевательским смехом притянув Петину голову к своему паху.

– Гомосека, говоришь, тут нет? Сейчас появится!

Петя громко зарычал, с усилием предприняв попытки высвободиться, но те оказались тщетными.

– Отпусти, отморозок! Ты мне ухо оторвешь!

Требуя от Пети смиренного послушания, Фархад сильнее сдавил ему ухо, намереваясь выкрутить его, если тот не прекратит брыкаться.

Петя прогнулся в спине и истошно завизжал от боли, по всей видимости, адской. Но та, к счастью, продлилась недолго.

– И не только ухо. Я тебе много чего оторву, гнида. – с издёвкой и презрением отвечал ему Фархад. – Погоди у меня – познаешь сполна. Все пытки мира на тебе испытаю, но умереть не дам – даже не проси.

Фархад на несколько секунд ослабил хватку, чтобы быть услышанным, а после продолжил свои экзекуции.

Я ринулась к Фархаду, намереваясь остановить его, но Билли преградил мне путь и заставил отойти назад.

– Не вмешивайся, это их дело. Пусть сами между собой разбираются.

Билли стоял передо мной, заслоняя от моих глаз эту жуткую картину. Он держал меня за плечи, не давая возможности воспрепятствовать, но уши отчётливо слышали всё, что происходило в комнате.

Спустя несколько секунд раздался такой душераздирающий вопль, что я была не в силах стоять и ничего не предпринимать дальше. Даже Билли обернулся, недоумевая, что случилось.

Я выглянула из-за его спины и потеряла дар речи.

Истерически пискляво мыча плотно закрытым ртом, Петя извивался в конвульсиях. Это выглядело так ужасающе реалистично, словно он горел в огне.

Петя колотил Фархада по бёдрам и рукам, прикладывая титанические усилия, чтобы оттолкнуть его. А Фархад с блаженной ухмылкой потешался над его страданиями и непринужденно раскачивался себе вперёд-назад.

Тыкая членом Пете в лицо и упиваясь его мучениями, Фархад упорно принуждал его к унизительному акту.

– Берешь в ручки, отправляешь в ротик и живенько чмокаешь. Заглатываешь вот до сюда. А после я ставлю тебя раком и жёстко *бу вон теми граблями из пристройки. Будешь ходить с порванным очком, конопатый.

Не прошло и мгновения, как раздался пронзительный, душераздирающий крик Пети, и тут же стих.

– Соси, не вы*бывайся! – рыкнул на него обозлённый Фархад. – И только рискни мне – зубы выбью и все до единого вошью тебе в пятки! Дилияр, включай видео!