Иммунный

— Где?

— В Пустограде.

— Он решился пойти на Пустую гору? — изумилась высокородная. — Но там же ничего нет!

— Иммунный так не считает, — возразил собеседник.

— Уверен?

— Да. Но выйти оттуда он уже не сумеет. У меня под рукой сейчас две с половиной тысячи обычных бойцов и тридцать боевых магов первого-четвёртого уровня.

— Ты сам напросился командовать или тебе приказали?

— Сам, Астия, сам, — усмехнулся братец. — Должен же кто-то отстаивать честь рода Стаур, пока другие косячат.

Астия зло сощурилась, но всё же заставила себя проглотить насмешку:

— Он там один?

— В том-то и дело, что нет. С ним четверо мастеров. Два мужчины, две женщины. И обе — такие же разноглазые, как и ты.

— Этого не может быть! Ты обманываешь! — возмущённо выкрикнула сиятельная.

— Может. Ещё как может, сестрица, — с иронией сообщил Гидеон. — Причём, одна из них великолепно стреляет из лука, а вторая, как утверждают свидетели, настоящая богиня меча.

Женщина сжала кулаки. Этого действительно не могло быть, но уж если случилось...

— Ты хочешь спросить меня, надо ли их уничтожить вместе с иммунным?

— Немного не так. Я спрашиваю, как именно надо их уничтожить, чтобы мы забыли о них навсегда?

Высокородная молчала секунд пятнадцать.

— Лирнейский огонь. Только он уничтожит любого мага и, в том числе, драконовых дщерей, навечно, без всякой возможности возрождения, — тихо проговорила она, покончив с воспоминаниями.

— Но разве ты не его тогда...

— Нет! — перебила собеседника Астия. — У меня его тогда не осталось. Я использовала его раньше.

— И чем же тогда ты их? — живо поинтересовался братец.

— Драконовым жаром. У меня ещё было в резерве. Но этого, видимо, не хватило. Негодяи получили ещё один шанс... — женщина сделала вид, что задумалась. — Тут разве что к императору обратиться. Притащить ему трупы... или же просто головы...

— Хм... А, между прочим, это идея, — ухватился за мысль Гидеон. — Попробую так и сделать. Спасибо за консультацию... И, кстати, чтобы ты знала. На всякий случай. Иммунный теперь представляется по-другому. Он теперь всем говорит, что он Дими́р или Дим.

— Пусть говорит, что хочет, — махнула рукой сиятельная. — Как звали на самом деле убитого, в этом пускай историки потом разбираются.

— В самую точку! — расхохотался родич. — Короче, завтра ещё раз свяжемся, расскажу тебе, как всё прошло. Пока...

Связь-камень потух, абонент отключился.

Женщина плюхнулась в кресло и прижала ладони к вискам. Голова буквально трещала от боли.

Но это было не главное.

Главное: она теперь точно знала, что завтра никто с ней не свяжется. Что слово «пока» — последнее, что она слышала в жизни от своего давно надоевшего «братца». И что ещё один представитель древнего рода Стаур в Конклаве сенешаль Нарий окажется следующим, кого Совет высших магов Империи швырнёт под каток набравшего силу иммунного и его шайки, а после... После придёт черед остальных высших-верховных, а затем и самого императора.

Почему высокородная Астия была в этом абсолютно уверена? Да потому что она единственная из всех мастеров-магистров-мессиров знала, как пришёл к власти нынешний хозяин Империи и призрачного дворца.

Но, что любопытно, сегодня её это нисколько не напрягало и уж тем более не расстраивало...

* * *

По соединяющему север и юг перешейку Алина брела почти две недели. Степи сменялись каменистыми пустошами, пустоши — рощицами колючих кустарников, рощицы — снова степью, та морем песчаных барханов, барханы — горной грядой... Местность, зажатая с востока и запада океаном, шириной не более полусотни лиг, вытянутая с севера на юг лиг на двести, меняла природные зоны, словно перчатки, но выглядела при этом, как старая, никогда не рожавшая женщина, брошенная собственным мужем ради молодой вертихвостки, доживающая свой век в тягостном одиночестве, без денег, без перспектив, без детей...

Конечно, бывшая невеста Ашкарти знала, что ей будет нелегко, но даже не представляла, насколько. Прекрасное знание географии (а в школе невест этому учили на совесть) сыграло здесь с ней злую шутку. Практика оказалась намного сложнее теории. То, что представлялось довольно простым на карте и на страницах учебников, в действительности имело мало что общего с картинками в книгах.

Считающиеся съедобными плоды некоторых местных эндемиков на деле являлись отвратительными не только по вкусу, но и на запах. Вода, появляющаяся в кое-как вырытых ямках, отдавала «хозяйственным мылом», имела в составе много солей и жажду утоляла посредственно. Степная и пустынная живность попадаться в кустарно сделанные силки категорически не желала, а многочисленных змей, выползающих в дневные часы «погреться на солнце», девушка смертельно боялась. И даже, когда на десятый день своего «путешествия», устав от голода и изнемогая от жажды, она наконец решилась, взяла в руки камень и убила такую вот «греющуюся» змею, есть её всё равно не смогла — отвращение и страх пересилили.

Единственное, что спасало Алину, чтоб выжить и не сойти с ума — это разбросанные тут и там следы чужих заклинаний. Магия проживающих на южном материке чернокнижников отличалась от той, что применялась на севере. На юге для колдовства использовались не жесты, не речь и не мысли. Южная магия требовала строгого «письменного» подтверждения, сиречь, рун, как их называли в Империи. Руны придумывались теми, кто владел магической силой, и записывались на любом подходящем носителе. Затем в эту запись вливалась энергия, и запись начинала работать.

Частично это напоминало магию артефактов. Отличие заключалось в том, что артефакты без записи на юге не действовали или почти не действовали, зато артефакты с рунами действовали везде: в Империи, в северной тундре, за западным морем и на лесистых восточных плато. Именно это, как неохотно рассказывали преподаватели и преподавательницы в школы невест, явилось одной из причин, почему Империя не расширилась в зону пустынь, а остановилась не перешейке. Привычная магия работала, чем южнее, тем хуже, а рунная, в которой южане поднаторели, наоборот, лучше.