Иммунный

Странно, но примерно в течение получаса мы были предоставлены сами себе, пусть даже с кандалами на руках и ногах. Живущие внутри «зоны» всё это время занимались тем, что разгружали наши повозки. Охранники, ясное дело, прямого участия в работах не принимали, а только командовали и следили, чтобы никто ничего не спёр и не уронил. Непосредственной разгрузкой и переноской занимались четверо каких-то убогих, одетых в серые робы с жёлтой звездой на спине. Хорошо хоть, не шестиконечной, а восьмилучевой, а иначе всё выглядело бы, как в каком-нибудь фильме про лагеря смерти: собаки, эсэсовцы, истощённые узники, труба крематория...

Труба тут, кстати, и вправду имелась. Только пониже, чем у нормального крематория, и дым из неё шёл пожиже. Наверное, кухня какая-нибудь или баня... А может и кузня... Хрен поймёшь это магическое средневековье. Два месяца уже в нём валандаюсь, а в местные реалии никак до конца не врублюсь...

Внимание на нас обратили, только когда разгрузка повозок полностью завершилась.

Под присмотром охранников двое зэков сняли с нас сбрую, затем во дворе появился кузнец (всё-таки не ошибся, кузня тут действительно есть) и принялся с помощью всё тех же двух зэков расклёпывать наши цепи и кандалы.

Оказаться условно свободным, не в клетке и ни к чему не прикованным, стало для меня неожиданностью. Даже кое-какие дерзкие мысли в голове появились.

— Бежать не получится, не мечтайте, — грубо обломал мои грёзы чей-то негромкий голос. — Отсюда не убежишь. Попросту некуда. Так что весь срок отмотаете от звонка до звонка... Ну, если конечно живы останетесь.

Говорящий был магом. Я понял это по оранжевой мантии, такой же, как у того чувака, который делал портал, только более яркой. Видимо, оранжевый цвет являлся отличительным атрибутом всех магов-откупщико́в.

— Меня зовут мастер Хорус. Я начальник этого лагеря, — продолжил маг. — Сейчас вы пройдёте дезинфекцию, полу́чите форму, кле́йма и с завтрашнего утра начнёте работать. Что надо делать, какие установлены нормы, объяснят нормировщики. Получаемая на каждый день пайка зависит от выполнения суточного наряда. За превышение нормы — награда, неисполнение — штраф. На этом всё. Мастер Ридий, займитесь новоприбывшими, — кивнул он ещё одному оранжевому, «внезапно» нарисовавшемуся у него за спиной, после чего развернулся и, ничего больше не говоря, направился прочь со двора.

— Встали в колонну по одному! — скомандовал «оранжевый номер два». — А теперь шагом марш во-он к тому вон навесу...

Мастер Ридий, если я правильно понял, был здешним лепилой. Ну, в смысле, магом-целителем. Именно он проводил под навесом ту самую дезинфекцию, которую обещал местный «кум». Вся процедура сводилась к тому, что мы, каждый по очереди, скидывали с себя одежду, бросали её в костёр, после чего голышом проходили в специальную загородку и ждали, когда поступит команда на выход.

Судя по очередному облачку перед физиономией, Ридий «дезинфицировал» нас дистанционно, с помощью магии. Лично я выпендриваться не стал — позволил энергии проникнуть внутрь моей тушки и, услышав спустя полминуты приказ убираться, исполнил его с максимально возможной скоростью. Предыдущий «клиент», к слову, слегка затупил, промедлил и получил за это хорошего пинка от дежурящего около загородки охранника.

Следующим пунктом программы «Посвящение в каторжане» стало клеймление. И вот тут аналогия с нацистскими концлагерями была уже стопроцентная. Каждому ставили на запястье номер, причём, не с помощью нагретого докрасна стального тавра́, а технологически — специальной колдунской машинкой. Приложили к руке, нажали на кнопочку и — вуаля, «татуха» готова. У меня, например, пониже ладони теперь красовались цифры 9476. Синие, как у бывалого зэка. Жаль, куполов на груди не имелось — сошёл бы за авторитета-сидельца...

Кстати, во время клеймления обнаружился интересный факт. Так же, как при прохождении портала, никакого облака маг-энергии передо мной не возникло. Видимо, иммунитет против магии срабатывал только тогда, когда... Да хрен его, в общем, знает, из-за чего он в обоих случаях не сработал. Тут, чтобы понять, бутылка нужна. И статистика. А пока ни того, ни другого нет, не стоит и трепыхаться — мозги свернёшь...

После нумерования свежеиспечённым каторжникам выдавали тюремные робы. Грубые рабочие штаны и такую же куртку, серые, с восьмилучевой звездой, пропитанные чем-то водоотталкивающим — то ли воском, то ли каким-нибудь магическим парафином. А потом швыряли и обувь — какую-то несуразную хрень на деревянной подошве, чем-то напоминающую калиги древних римлян. Как эти недобашмаки надевать, подсмотрел у других. Ну, и надел, короче... Хорошо, за время бродяжничества кучу мозолей себе на ногах уже заработал, поэтому шанс, что не сотру их напрочь, всё же имелся.

Когда предварительная подготовка к началу каторжной жизни закончилась, нас (опять же колонной) повели распределять по баракам. Бараков здесь оказалось восемь. Наверно, как раз из-за этого, а не только чтобы повозки с товаром возить, через портал отправили именно восемь приговорённых, а не семь или девять.

Мне выпало заселиться в барак номер шесть. Деревянное строение без особых изысков. Крыша из дранки, широкая дверь-решётка, пара десятков окон-бойниц (тоже с решётками), два ряда нар без матрасов, но с изголовьями-чурбаками. И типа «дневальный» на входе. При появлении опоясанного мечом стражника он тут же вскочил с табуретки и хрипло отрапортовал:

— Заключённый девяносто четыре тридцать один! Происшествий нет.

Меченосец брезгливо поморщился и мотнул головой в мою сторону:

— Это новенький. Иди, покажи ему, что да как, и назад... Оба, — добавил он, взглянув на меня.

Дневальный выудил откуда-то деревянные ложку и миску (изрядно засаленные), сунул их мне и рысцой потрусил вглубь барака.

— Вот тута твоё, — указал он на нужные нары. — Шмотки хранить под шконкой. Ложку лучше держать при себе, иначе сопрут. Миску тоже старайся прятать, так спокойне́е. Усёк?

— Усёк.

— Главный тут бригадир, Корень зовут. Его шконка вон там. С ним и его дружбанами не связывайся, целее будешь. Уяснил?

— Уяснил.

— Ну, вот и кузяво. Самого-то как звать?

— Девяносто четыре семьдесят шесть.

— Фишку сечёшь, — похвалил «дневальный». — Но это для вертухаев. А для своих нормальное погоняло должно быть. Я вот, к примеру, Чак.

— А я — Дар.

— Хм... не слышал. Первая ходка что ли?

— Здесь первая. Я раньше на юго-западе чалился.

— У мореходов?

— Угу.

— Понял. Замётано...