Иммунный

Глава 4

С лошадьми обращаться я не умел. Вообще. В нашей конторе этому искусству не обучали. Иностранным языкам — да. Драться тоже. А ещё ножевому бою и достаточно много стрельбе. Ну, чтобы было чем вести сложные дипломатические переговоры. А вот лошади и верховая езда в плане занятий отсутствовали. Чай, не лорды какие-нибудь и не ковбои с дикого запада. Если приспичит, нам и обычных гусянок хватит, чтобы по бездорожью проехать.

В полном отсутствии навыков «коневождения» я честно признался своей нанимательнице, когда она отошла от шока.

К счастью, её это не возмутило. Похоже, что после того, что случилось, подобные мелочи уже не казались ей чем-то важным.

— Ничего сложного в этом нет. Просто сидишь на облучке и держишь поводья, — пояснила она, указав на вторую телегу и запряжённую в неё лошадь. — Чтобы замедлить, натягиваешь, чтобы подогнать, подхлёстываешь. Поворачивать никуда не нужно, Лашка — кобыла смирная, сама за первой телегой пойдёт, привыкла уже...

Чтобы закрепить сказанное, женщина забралась в повозку, позвала меня сесть рядом и показала, что и как делать.

Выглядело и вправду несложно. Что любопытно, в процесс учёбы мы, сидя на одном облучке, волей-неволей соприкасались друг с другом, и я опять увидел перед собой облако маг-энергии. То есть, хозяйка повозок и лошадей несомненно имела магический дар и явно пыталась применить его к моей скромной персоне.

Сопротивляться не стал — позволил «полубесхозной» энергии войти в мою голову, пожелав действительно научиться обращению с местными лошадьми.

Получилось отлично.

Когда я забрал у дамы поводья и продемонстрировал, как усвоил урок, она лишь глаза округлила:

— А ты не обманываешь?

— В чём?

— Что ничего не умеешь?

— Нет, не обманываю. Я, в самом деле, ничего не умел. А как ты мне всё показала, так сразу и научился.

Соседка по облучку окинула меня недоверчивым взглядом, но спорить не стала, сообщив вместо этого:

— Меня, кстати, А́лма зовут.

— А я Дими́р, — переиначил я на здешний язык своё настоящее имя. — Но ты можешь звать меня просто Дим. Я не обижусь...

После этого мы уже окончательно перешли с ней на «ты». Ну, а чего тянуть-то? Не маленькие уже, должны понимать. Да и обстановка вокруг совсем не располагала к каким бы то ни было церемониям.

Прежде чем ехать, я тщательно обшмонал трупы бандитов. Найденную еду брать побрезговал, так же как и одежду с обувью. А вот от денег не отказался. Всего в кошелях убитых нашлось одиннадцать лартов триста двадцать четыре курушки. Первые представляли собой небольшие монетки, отчеканенные из серебра, вторые — медную мелочь разного номинала, вплоть до полтинника. Как рассказала Алма, всего за одну курушку в городе можно купить кусок хлеба или кружку вина. Молока, как ни странно, в городских лавках не продавали. «Быстро скисает», — объяснила она этот казус.

Выслушав объяснение, я оставил себе зарубку на память, что холодильники этому миру точно не помешают.

Немалое удивление у моей нанимательницы вызвало то, как я «распорядился» деньгами. В смысле, куда я их спрятал. Как оказалось, карманов здесь никто на штанах не имел, как, впрочем, и на другой одежде. Нормальное такое средневековье. Прогрессорствуй себе потихоньку и горя не знай.

Оружие, на мой взгляд, у разбойников было плохонькое. Ни луков, ни арбалетов. Ножи, кистень, пара чеканов, да и те все какие-то проржавевшие, того и гляди рассыплются. Взял себе только нож, найденный у главаря — он единственный из всей банды следил за клинком...

А́лма, в отличие от меня, решила не привередничать. Всё, от чего я с лёгкостью отказался, сгрузила в телегу, сказав, что хороший кузнец может из этого хлама много чего интересного выковать. Ну, ей, как говорится, виднее...

Закапывать трупы не стали — лесному зверью тоже надо что-нибудь кушать, так пусть лучше этих уродов жрут, чем нормальных людей.

К дороге выехали минут через двадцать. Колея от телег, оставшаяся, когда их сюда везли, в траве до сих пор просматривалась, так что плутать не пришлось. По дороге двигались осторожно, не торопясь, внимательно всматриваясь в кусты у обочин и густеющий у деревьев подлесок. Известно ведь: обжёгшись на молоке, дуешь на воду. В одном из распадков я даже бросил вожжи (кобыла и так куда надо вывезет) и крутил башкой влево-вправо, словно локатором, пока этот участок не кончился.

Из леса мы выбрались часа через три, когда солнце уже зацепилось за горизонт и небо стало потихоньку темнеть. В полях дорога пошла веселее, Алма слегка подхлестнула свою лошадку и та потащилась быстрее.

К деревне, которая звалась Шептуны (так и представил в красках, как местные там шептунов друг другу при встречах пускают), подъехали почти в сумерках. Но внутрь заезжать не стали, свернули направо. Моя нанимательница, как оказалось, жила на выселках или, скорее, на хуторе, примерно в полукилометре от Шептунов.

Довольно добротный дом, крепкий высокий забор, окованные железом ворота... И никого внутри, кроме собак и домашней живности: уток, индюшек, кур...

Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать.

Алма на самом деле жила одна. Без мужа, детей, братьев, наёмных работников...

Зато собак у неё имелась целая свора: три кобеля и три суки. Мощные, крупные, чем-то на алабаев похожи. И, если я правильно понял, на цепи они не сидели. Особенно, когда хозяйка отсутствовала.

Как только телеги въехали во двор, собаки окружили их, словно стража, а один из псов, вероятно, вожак, неспешно подрысил к хозяйской повозке. Спрыгнувшая с облучка женщина наклонилась к псу, без всякой опаски ухватила его за лобастую голову и, притянув к себе, пристально посмотрела в глаза. Секунд пятнадцать они просто стояли так друг против друга, затем Алма отпустила собачьего вожака, и они оба повернулись ко мне.

— Бузун, это Дим. Он свой.

Сказала и показала жестом, чтобы я выбрался из телеги.

Бузун подошёл, обнюхал меня, после чего гавкнул (мол, понял, хозяйка, запомнил) и, вильнув хвостом, удалился. Остальные собаки, будто потеряв к нам хоть какой-нибудь интерес, разошлись по двору.

— Ты с ними разговариваешь? — поинтересовался я у хозяйки подворья.

— Ну... можно сказать, и так, — уклончиво ответила та.

Я хмыкнул, но развивать эту тему стал. Тут и ежу понятно: без магии не обошлось.

Остаться ночевать в её доме Алма сама предложила. Сказала, что на ночь глядя она меня никуда не отпустит и денег за ночлег не возьмёт. Против ночёвки я не возражал, но, чтобы отработать постой (всё же не нищий и не побирушка), принялся перетаскивать товар из телег в расположенный рядом с домом сарай.