Аватара

Вы понимаете, что с таким соперником Октав де Савиль тягаться не мог, и что он правильно поступил, решив спокойно умереть на подушках своего дивана, несмотря на надежду, которую пытался внушить его сердцу фантасмагорический доктор Бальтазар Шербонно. Забыть Прасковью было единственным, но невозможным лекарством, увидеть ее снова – для чего? Октав чувствовал, что воля молодой женщины никогда не ослабеет, а сердце останется нежным, но неумолимым, сочувствующим, но холодным. Он опасался, как бы его плохо зарубцевавшиеся раны вновь не открылись и не начали кровоточить при виде той, которая невольно убивала его, и при этом ни в чем не винил ее, свою возлюбленную и свою убийцу!

Глава IV

Два года прошло с тех пор, как графиня Лабинская прервала признание в любви, которое считала недопустимым. Октав, низвергнутый с высот своей мечты, бежал из Флоренции. Клюв черной тоски терзал его печень, но юноша никак не давал о себе знать Прасковье. Единственное слово, которое он хотел бы ей написать, было под запретом. Не раз обеспокоенная графиня вспоминала своего бедного обожателя: неужто ему удалось ее забыть? Она желала, чтобы это было так, и в то же время, несмотря на полное отсутствие кокетства, свойственное всем небожителям, знала, что такое невозможно. Ведь в глазах Октава пылал огонь неугасимой страсти, в этом графиня не сомневалась. Любовь и боги узнают друг друга с первого взгляда: мысль об Октаве, как мимолетное облачко, омрачало ясную лазурь счастья графини и внушало ей легкую грусть, подобную той, что испытывают ангелы, когда на небесах вспоминают о земле. Ее прелестная душа страдала оттого, что где-то есть человек, которого она сделала несчастным. Но чем может помочь звезда, сияющая на вершине небосвода, безвестному пастырю, в отчаянии воздевающему к ней руки? Да, в далеком прошлом Феба в серебряных лучах спускалась с небес к Эндимиону[92], но она не была замужем за польским графом.

Переехав в Париж, графиня Лабинская послала Октаву то вежливое приглашение, которое доктор Бальтазар Шербонно рассеянно вертел между пальцами. Не дождавшись визита, она, хоть и желала Октаву выздоровления, подумала в порыве невольной радости: «Он все еще любит меня!» И однако, то была женщина ангельской чистоты, целомудренная, как девственный снег на самой высокой вершине Гималаев.

Даже у Господа Бога, дабы развеять скуку, которую наводит вечность, есть одна отрада – услышать, как бьется преданное ему сердце крохотного жалкого создания, обреченного на смерть на хрупком шарике, затерянном в пространстве. Прасковья была не строже Бога, а посему граф Олаф не мог винить ее за невольную слабость души.

– Я внимательно выслушал ваш рассказ, – сказал доктор Октаву, – и он убедил меня, что всякая надежда с вашей стороны была бы несбыточной. Графиня никогда не ответит на вашу любовь.

– Как видите, господин Шербонно, я прав, не пытаясь цепляться за жизнь, которая покидает меня.

– Я имел в виду, что нет надежды на обычные средства, – продолжил доктор, – однако есть еще силы оккультные[93]. Современная медицина отрицает их существование, но они испокон веков используются в тех далеких странах, которые невежественная цивилизация называет варварскими. Там, еще с сотворения мира, человек неразрывно слит с живой природой и знает секреты, которые в Европе считают утраченными, ибо кочевые племена, позднее превратившиеся в народы, не смогли унести их с собой. Эти секреты сначала передавались от человека к человеку в таинственной глубине храмов, затем их записали на священных языках, непонятных для непосвященных, высекли иероглифами на стенах пещер Эллоры[94]. И по сей день на склонах горы Меру, откуда берет начало Ганг[95], у подножия белокаменной лестницы священного города Бенарес[96], в глубине разрушенных пагод Цейлона вы можете встретить столетних брахманов, разбирающих по буквам неизвестные манускрипты, йогов, неустанно повторяющих один и тот же слог «ом»[97] и не замечающих, что небесные птахи свили гнезда в их волосах, а также факиров, со следами от железных когтей Джаггернаута[98] на плечах, – все они владеют этими забытыми тайнами и творят чудеса, когда соизволяют пустить свои знания в ход.

Наша Европа, всецело поглощенная материальными интересами, и не подозревает, каких высот духа достигли индийские аскеты. Полное воздержание, медитации, пугающие своей отрешенностью, тяжелейшие посты, соблюдаемые годами, так ослабляют их тела, что, случись вам увидеть их, сидящих на корточках под раскаленным солнцем между пылающими курильницами, с длинными нестрижеными ногтями, вросшими в ладони, вы бы решили, что это египетские мумии, покинувшие свои гробницы и скорчившиеся в обезьяньих позах. Их человеческая оболочка становится лишь куколкой, которую душа, сия бессмертная бабочка[99], может по своей воле скинуть, подобно платью, или снова надеть. И пока их тощее тело остается здесь, неподвижное, ужасное на вид, словно дух ночи, застигнутый светом дня, их разум, свободный и независимый, устремляется на крыльях видений к неизмеримым высотам, к сверхъестественным мирам. Им являются странные образы и странные сны, они переходят от экстаза к экстазу[100] вслед за колебаниями, которые совершают минувшие годы в океане вечности, они преодолевают бесконечность во всех направлениях, присутствуют при сотворении мирозданий, при рождении богов и их метаморфозах, в их памяти всплывают знания, погребенные под вулканической лавой и водами потопов, забытые связи между человеком и стихиями. В этом чудном состоянии они бормочут слова на мертвых языках, на которых уже тысячи лет не говорит ни один из народов, населяющих земной шар, они вновь постигают первоначальное слово, слово, которое когда-то породило свет во тьме: их принимают за безумных, а они почти равны богам!

Столь неожиданная преамбула пробудила любопытство Октава. Он не спускал удивленных и вопрошающих глаз с господина Бальтазара Шербонно, ибо при всем желании никак не понимал, к чему тот клонит и какое отношение индийские аскеты имеют к его любви к Прасковье Лабинской.

Доктор, прочитав мысли Октава, взмахнул рукой, как бы отметая все вопросы, и сказал:

– Терпение, мой дорогой пациент, еще немного, и вы узнаете, в чем смысл и польза сего многословного отступления.

Очень долго, стремясь постичь, что такое разум и душа, я со скальпелем в руках исследовал трупы, распростертые на мраморных столах анатомических театров. Но ответа не добился: там, где я искал жизнь, трупы являли только смерть. И я задумал – и замысел мой был так же дерзок, как замысел Прометея, поднявшегося на небо, чтобы похитить огонь[101], – так вот я задумал найти и уловить душу, изучить и, так сказать, препарировать ее. Я отбросил следствие ради причины и преисполнился глубокого презрения к материалистической науке, чья пустопорожность сделалась для меня очевидной. Я решил, что воздействовать на эти расплывчатые формы, на случайные и мгновенно распадающиеся сочетания молекул следует при помощи грубого эмпиризма[102]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

92

…Феба… спускалась… к Эндимиону… – Феба – одно из прозвищ римской богини охоты Дианы, сестры-близнеца бога света Аполлона.

В классическом варианте мифов она девственница и защитница целомудрия. Эндимион – прекрасный юноша, внук Эола, которого Зевс обрек на вечный сон в пещере горы Латмос по просьбе влюбленной в Эндимиона Фебы, попросившей для него вечной молодости. Феба неоднократно навещала Эндимиона и родила от него пятьдесят дочерей.

93

…силы оккультные. – Оккультизм – общее название учений, признающих существование скрытых связей, сил в человеке и природе, доступных «избранным», «посвященным». Доктор Шербонно говорит об оккультизме Востока.

94

Эти секреты… высекли иероглифами на стенах пещер Эллоры. – Эллора – величественный комплекс вырубленных в толще горы храмов, украшенных замечательными горельефами (VI–VIII века), который находится в окрестностях деревни Эллора в штате Махараштра на западе Индии, в тридцати километрах от города Аурангабад. Строго говоря, иероглифических надписей там быть не могло, поскольку в индийских языках используется слоговое письмо.

95

…на склонах горы Меру, откуда берет начало Ганг… – Меру в индуистской мифологии – золотая гора, стоящая в центре Вселенной и являющаяся осью мира. Считалась обителью высших богов. По индуистским представлениям Меру находится где-то на севере, за Гималаями. Священная река Ганг стекает с небес сначала на Меру, а потом на землю, где превращается в реку, почитаемую индусами также священной и являющейся объектом паломничества, особенно в истоках, у гор Хардвар и Варанаси, и в месте впадения реки Джамна.

96

…у подножия беломраморной лестницы священного города Бенарес… – Бенарес – европейское название священного для индусов города Варанаси, где с высокого берега реки Ганг спускаются к воде широкие мраморные лестницы с местами для омовений и кремации.

97

«Ом» – слово в индуизме, выражающее подтверждение или согласие и являющееся частью мантр – священных формул, обладающих мистической и духовной силой. Используется также самостоятельно как символическое и мистическое высказывание во время медитаций.

98

Джаггернаут – одна из ипостасей Вишну-Кришну, наиболее чтимая в Бенгалии и Ориссе. По легенде, Кришна был случайно убит охотником, и тело его предали кремации. Царь Аванти попросил воссоздать его из праха, но помешал божественному строителю, который взялся за это дело, и тот, разгневанный, оставил Джаганнатху неоконченным, без рук, без ног и, очевидно, без когтей. Но Брахма дал ему глаза и вдохнул в него душу. Изображение Джагганнатхи (простое полено с нарисованными на нем двумя кругами – глазами) находится в одном из красивейших храмов Индии в городе Пури (штат Орисса). Ассоциация Джаггернаута со злым божеством, ради которого фанатики жертвуют всем, исходит от англичан, увидевших на празднике Джагганнатхи в Пури шествие колесниц, во время которого верующие бросались под их колеса. Имя Джаггернаута в XIX веке стало синонимом культа фанатиков, слепо жертвующих ему свое состояние и жизнь.

99

…душа, сия бессмертная бабочка… – Душа и бабочка по-гречески обозначаются одним и тем же словом – психе. Бабочка, как невесомое и крылатое создание, часто служит символическим изображением души и указывает на ее воскресение (подобно тому, как сама бабочка появляется из куколки) и бессмертие. Изображение бабочки встречается на надгробиях, а младенец-Христос может быть показан рядом с бабочкой или держать ее в руке.

100

Экстаз – здесь: состояние отрешенности, ясновидения, общения с потусторонними силами.

101

…замысел Прометея, поднявшегося на небо, чтобы похитить огонь… – Прометей – в греческой мифологии сын титана Иапета, двоюродный брат Зевса. Похитил у олимпийских богов огонь и дал его людям, за что был жестоко наказан Зевсом: Прометея приковали за руки и за ноги к скале у моря, и каждый день к нему прилетал орел и клевал его печень.

102

Эмпиризм – философское учение, признающее чувственный опыт единственным источником знаний. Доктор употребляет этот термин в более узком смысле, как опыт, эксперимент.