Страница 3 из 7
- Бинго! Бинго! Ты пропустил слово!
А этого вполне достаточно. Зачем маленькой хрупкой Эль крушить стены, ведь в крохотную щёлочку можно выпустить столько всего... Да она и сама могла бы просочиться лёгким дымком, и на этом закончить всю игру. Но Эль такая затейница, она не любит скучных игр.
Поэтому продолжит фарс. Перепуганная и обессиленная демоница красиво упала в обморок: разметавшиеся огненной лавой кудри обнажили беззащитную шею и излом хрупких ключиц; руки раскинулись бессильными крыльями; легкий шёлк сполз с изящных щиколоток и... - пожалуй, хватит эстетики.
Сквозь ресницы Эль ещё раз окинула оценивающим взглядом малефика:
- Да, трусливая и осторожная тварь, часа два продержится, а потом обжигающая страсть завладеет разумом и поглотит все инстинкты, и колдун сам сметёт стенки и преграды в стремлении добраться до такого обольстительно-беспомощного тела.
Ладно, Эль пока поспит, сделаем пол помягче, - Цок.
Демоница сладко дремала под монотонный речитатив Мартышкиных завываний, как вдруг, тот громко взвизгнул и зашёлся булькающим кашлем.
Осторожно приоткрыв глаз, Эль чуть не закричала от досады - все её планы рушились! Стены пентакля хлопьями чёрной сажи оседали на пол, вместе с ними, закатив глаза и пуская кровавые пузыри, заваливался на бок и малефик. А что ему оставалось, если у него из горла торчало полфута красного от крови острия копья. И душа, чёрная Мартышкина душа, порхала уже где-то под самым сводом пещеры, направляясь во владения бледной стервы Death.
Конечно можно было бы допрыгнуть... но нет, себе дороже обойдётся, этой сквалыге только дай повод, тут же побежит жаловаться братцу Lucifero.
- Не очень-то и хотелось, - попыталась утешить себя суккуба, но получилось плохо, было до слёз жаль упускать вожделенную добычу.
Крест деревянный иль чугунный назначен нам в грядущей мгле
Не обещайте деве юной любови вечной на земле
Удивительно, но Мартышка не огорчился несостоявшимся долгожданным рандеву. Ему вдруг стало легко-легко, и вся земная суета показалась такой мелкой и ничтожной ерундой, о которой и вспоминать негоже. Теперь им владело одно желание - служение своей госпоже, и он устремился к видневшемуся в сером тумане тёмному силуэту.
- Но что это, почему госпожа брезгливо отворачивает лицо?! О! Н-е-е-т!
Death замахнулась комлем своего рабочего инструмента, и ударом, сделавшим бы честь и Тайгеру Вудсу, отправила Мартышкину душу прямо в кишащую червями кучу разлагающихся тел. Теперь ему предстояло до самого судного дня коротать века в теле гнилого зомби.
Что ж, он получил заслуженную награду.
Не раздобыть надежной славы Покуда кровь не пролилась
Злая бесовка перевела взгляд на виновника своей неудачи.
'Герой', совсем не по-геройски бэкая, опорожнял желудок у дальней стенки пещеры.
'Юноша бледный, со взором горящим' - презрительно скривила губки Эль.
Белокурый юнец был немногим старше Мартышки в бытность того учеником Ансоля, и по-видимому, малефик открывал список тёмного зла изничтоженного этим новоявленным паладином света.
- Оторвать ему голову за испорченную игру? - но Эль не любила бессмысленных убийств, а проку от его смерти никакого. Душа юнца сияла чистотой и белизной, как реклама дешевого отбеливателя. После смерти, такой добродетели прямая дорога в райские кущи. Нет уж, не будет Эль улучшать демографию конкурентам.
- Гадкий Мартышка, доигрался маньячище... - суккубе от бессильной злости захотелось плюнуть на ненавистный труп, она повернула голову, и её губы округлились непроизвольным возгласом удивления, - оу!
Колдун так и лежал на боку, а из горла у него всё ещё торчало копьё. Но по телу Мартышки бегали язычки голубоватого пламени, оно сильно скукожилось, просело и осыпалось белым пеплом.
- Да это же лунное серебро!
Глазки демоницы блеснули жадностью. Зыркнув в сторону мальчишки, всё ещё продолжавшего орошать остатками позавчерашнего обеда стену пещеры, она быстро улеглась на пол, изображая обморок.
Надежды юношей питают...
Биглю Аластару не повезло родиться с наружной стороны одеяла, проще говоря, он был бастардом.
Впрочем, узнал он об этом не так давно, с полгода назад. Всю жизнь он почитал своим отцом мельника, человека хоть и сурового, но справедливого, воспитывавшего Бигля ничем не выделяя среди родных детей - куска хлеба для него не жалели и драли вожжами не чаще братцев.
Кровный же батюшка Бигля, барон Илия Шевцо-Галастар, обладатель широкой души и любвеобильного сердца, так истрепал свой организм многочисленными любовными похождениями и неумеренным употреблением горячительных напитков, что долго не прожил. И надо ж такому случиться, на смертном одре его посетила блажь признать всех своих незаконных отпрысков, коих набралось ровно дюжина, и оделить их на память об усопшем папаше неким наследством.
Барон был беден как церковная мышь, ведь времени на хозяйственные дела у благородного человека никогда не оставалось, да и если учесть количество облагодетельствованных, а у барона ещё и девять законных детей имелось, то и понятно, что наследство Биглю досталось - ни богу свечка, ни чёрту кочерга. А именно: облезлый щит с перечёркнутым жирной красной линией баронским гербом, невзрачное серое копьё с погрызенным мышами древком, да возможность носить фамилию Аластар.