Драконы войны

Племя с земли наблюдало, как два дракона кругами летают над озером. Внезапно Теваррек развернулся и сделал выпад. Скайлит парировал удар, но опоздал на какие-то доли секунды. Когти бронзового рассекли ему бок, оставив пылающую полосу боли. Неистово хлопая крыльями, Скайлит смог отлететь от противника на безопасное расстояние, а потом начал кружить на месте. На мгновение он растерялся, не видя Теваррека, но потом до его чутких ушей откуда-то сверху донесся порывистый звук. Он вытянул вверх гибкую длинную шею и вскрикнул. Столько лет проведя в человеческом теле, он многое успел забыть. Летать — совсем не то же самое, что двигаться по ровной земле. А Теваррек, похоже, помнил полеты лучше.

Бронзовый пикировал на него.

Скайлит забыл, что высота дает преимущество. Пока серебряный дракон отступал, Теваррек поднялся выше в небо и теперь, сложив крылья, с чудовищной скоростью падал вниз. Скайлит выгнул спину и захлопал крыльями, уже понимая, что не успеет уклониться от врага.

В тот самый момент он заметил, как внизу что-то мелькает. На долю секунды Скайлит опустил взгляд. Стоявшая возле озера крошечная фигурка, размахивая ручками, тянулась к нему. В сердце Скайлита острой болью отозвалась любовь и тоска. Он знал, что должен сделать. Ему самому уже не спастись. Сейчас важна была только ее свобода.

Он снова вскинул голову. Теваррек был уже почти над ним. В глазах бронзового сиял беспощадный золотой свет; он торжествующе скалил острые зубы. Скайлит напряг крылья и взлетел навстречу противнику. Ярость в глазах Теваррека сменилась удивлением. Такой реакции он не ожидал. Драконы понеслись прямо друг на друга. Теваррек расправил крылья и попытался уклониться в сторону. Но было уже поздно.

С раскатистым грохотом драконы столкнулись в воздухе. Тело Скайлита пронзила мучительная боль. Превозмогая страдания, он впился в Теваррека когтями и зубами. Тот тоже полосовал его когтями, но Скайлит не замечал этого. Теваррек бешено извивался, стараясь высвободиться, но это ему не удавалось. Он пытался пошире расправить крылья, чтобы остаться в воздухе, но и это было невозможно. Сплетясь в серебряно-бронзовый клубок, драконы рухнули вниз. Какое-то мгновение крики обоих эхом отражались от холодных камней. А потом оба ударились о торчавшую из земли острую глыбу, и стало совсем тихо.

Скайлит сразу же понял, что Теваррек мертв и что сам он тоже умирает. Он не мог пошевелиться, а мысли его были легки, как плывущие на ветру пушинки. На него легла тень, и Скайлит понял, что к нему подошел кто-то из его племени. Женщина несла на руках Илиану. Малышка смотрела на Скайлита без страха и не узнавала его. «Конечно, — возникла у него в голове неотчетливая мысль. — Она не знакома с этим моим обличьем». Из последних сил он сосредоточился. Очертания его переломанного тела расплылись и сжались. Теперь на камнях лежал окровавленный мужчина, голый, только на руке у него был надет костяной браслет.

— Теперь мы должны уйти, — сказала женщина.

В ее светлых глазах читалась грусть.

Из горла Скайлита тихо вырвалось лишь одно слово:

— Куда?

— Думаю, что мы уйдем из этого мира; — ответила та. — Воссоединимся с остальными. Нам давно пора было это сделать.

Илиана протянула к нему ручку и погладила его по измазанной кровью щеке. А потом женщина с ребенком на руках развернулась и пошла вслед за народом.

Через мгновение и женщина, и весь Драконий народ исчезли. Берег был пуст, а в водах озера отражались две дюжины величественных серебряных существ. Вместе с ними летел, расправив переливающиеся крылья, совсем маленький дракончик. Скайлит с улыбкой наблюдал, как они исчезают в сгущающихся сумерках, но потом стало совсем темно.

Они выбрали это место для поселения из-за отражения в водах озера, но вовсе не отражению был обязан Драконий народ своим именем. Теперь я это знал. Все-таки драконы существовали не только в мифах.

На заре я покинул озеро. Ночь была долгой и холодной, но мне было страшно спускаться по ущелью в темноте. Еще я чувствовал внутреннее сопротивление — мне не хотелось покидать его. Мне казалось, что я оставляю лежать здесь, среди холодных камней, частицу самого себя. Костяной браслет я положил за пазуху. Хоть он у меня останется. Взглянув напоследок на серебрящиеся воды Драконьего озера, я повернулся и начал спускаться с горы.

Еще находясь высоко над долиной, я заметил дым, но с такого расстояния было трудно разобрать, откуда поднимается тонкая голубая струйка. Пока я пробирался вниз по каменистому склону, в душе моей росло недоброе предчувствие, но я не понимал, что именно меня тревожит, и лишь прибавил шагу.

Ближе к выходу из ущелья я уже бежал сломя голову, не думая, что можно упасть на скользких камнях. И вот скалы расступились, и я оказался в хорошо знакомой мне долине. Я понесся по полям — кое-где местным еще предстояло пахать, но вокруг было ужасающе безлюдно. Ни души. Несмотря на усталость, я бегом бросился вверх по извилистой тропе к своей пещере. За последним поворотом я встал как вкопанный и никак не мог отдышаться. Вот я и узнал, почему меня обуревали такие странные предчувствия.

Они подожгли мою пещеру. Черно-сизый дым валил из нее и вяло поднимался в небо. Потрясенный, я шагнул было вперед, но тут же отпрянул: пещера раскалилась. Было слишком поздно. Я понял, что уже ничего не осталось. Ни Улании, ни предметов из могилы. Сгорели мои свитки, и книги, и моя белая мантия. В оцепенении смотрел я на поднимавшиеся клубы. Внутри у меня не было ни злобы, ни сожалений, одна только непонятная пустота.

Позади меня хрустнули ветки. Какие-то тени вышли из леса на поляну, перед пещерой.

— Значит, ты вернулся.

Я медленно обернулся. Это был Меррит. В его маленьких глазках светились опасные огоньки, мясистые ручищи сжимали вилы. Позади него стояло несколько местных. У всех на лицах были написаны ненависть и недоверие. Каждый был вооружен топором, лопатой или дубинкой.

Меррит с угрожающим видом шагнул вперед.

— Мы знаем, кто ты такой.

Я ничего не ответил, не в силах отвести взгляд от вил у него в руках.

Меррит продолжал, тихим, шипящим голосом: