Дыхание ненависти

— Кто такая Барбара? Ваша жена? — наконец интересуюсь я, нужно было выяснить это раньше.

— Да. Она замечательная женщина, добрая и любит детей, хотя… замечу, ты уже не совсем ребенок.

— А у вас дети есть? — продолжаю я расспросы, попутно увлекаясь апельсиновой газировкой.

— Сын, он старшеклассник и в этом году заканчивает школу. Стоило раньше вас познакомить, но мой сыночек тот еще фрукт и не любит путешествовать, как вы, молодые, сейчас выражаетесь, с «предками».

Мы снова замолкаем. Я достаю из кармана телефон, подключаю наушники и погружаюсь в свой мир, где нет ни добра, ни зла, где нет… Да что уж! Там вообще ничего нет, лишь пустота, черный фон и ни дуновения надежды на просветление.

Оставшиеся часы перелета пытаюсь совладать со своими мыслями: если я окунусь дальше во все дерьмо, что у меня внутри, то вылезти будет сложно. Все проявится на моем лице, люди снова смогут увидеть мои переживания и начнут жалеть сиротку, а мне этого не надо. Одно из поганых чувств на свете — осознавать, что тебя жалеют, проявляя это в отвратительном выражении сочувствия.

Самолет совершил посадку уже вечером, на улице смеркалось, а погода шла за нами по пятам: дождь огромными каплями срывается с неба, как будто мы никуда не улетали. Перелет меня утомил, не могу дождаться, когда уже смогу лечь спать, надеюсь, мне выделят личную кровать, даже если нет, сейчас я буду рада даже твердому полу.

— Ким, потерпи, осталось еще немного, — говорит Браун, глядя на мои сонные глаза. — Машина скоро подъедет, через два часа ты уже сможешь отдохнуть.

— Два часа? До вашей квартиры так долго? Или это пробки Портленда?

— Мой дом не совсем в Портленде. Мы с семьей живем в небольшом городке, неподалеку.

— Вы серьезно?

Честно говоря, то, что я сейчас чувствую — разочарование — это мягко сказано. Мало того, что меня забрали из собственной квартиры, теперь я еще и должна жить в какой-то маленькой деревне? Ну уж нет! С таким же успехом я могла жить у тетки, ну в том варианте, где она бы взяла меня на попечительство.

— Это вовсе не захолустье, там живут в основном состоятельные люди. Просто там меньше городской суеты, которой нам хватает на работе в мегаполисе.

Забавно, он словно прочел мои мысли и попытался оправдаться, но это слабо можно назвать успехом. Этот вариант еще хуже предыдущего. Захолустье в тысячу раз лучше, чем целый табун мажоров и блондинистых сучек с замашками миллиардеров. Моя семья была тоже не самая бедная, но не настолько, чтобы смотреть только на свой нос. Думаю, жизнь приобретет еще один мрачный оттенок.

*****

Черный автомобиль подвез нас прямо к незнакомому для меня дому. Высокий металлический забор с плетеными воротами, двухэтажный дом, снаружи отдаленно напоминающий стиль хай-тек. Лужайка подсвечивается маленькими огоньками, трава блестит переливами холодного цвета, отражая упавшие капли дождя.

Джон тащит мои чемоданы, когда в моих руках из тяжестей только аквариум с Мо. У входа нас уже поджидает женщина, наверное, это хозяйка этого дома. Стройная блондинка, лицо сложно разглядеть под тусклым вечерним светом.

— Скорее в дом, — подгоняет незнакомка, — Не хватало, чтобы вы еще простыли.

Впечатление о доме — «Слишком чисто». Белые стены, кремовый потолок, даже пол светлый, модная мебель, никаких пафосных свисающих хрустальных люстр и вызывающей бешенство антикварной мебели. Диван и кресла черного цвета, стеклянный журнальный столик — первое, что бросается в глаза. А второе — черноволосый незнакомец, сидевший на подоконнике. На ногах красовались тяжелые кожаные ботинки, расшнурованные наполовину, черные обтягивающие джинсы. Футболка облегала скрюченное худоватое тело. Парень обхватывал сигарету губами и пускал дым в середину комнаты.

— Крис, я тысячу раз просил не делать это при мне, тем более в доме! — Джон не на шутку разозлился.

Юноша слез с подоконника и нагловатой походкой направился к нам. Холодные, ледяные глаза голубого цвета немного ошеломляют. Он подошел к Джону, сделал затяжку и пустил клубы дыма прямо в лицо моему опекуну, приправив ехидной улыбкой.

Мистер Браун стерпел выходку, тогда парень молча направился наверх по винтовой лестнице.

— Мог хотя бы сегодня себя прилично вести, — бубнит женщина. — Но не будем о плохом, — словно перевоплотившись в оптимиста, говорит блондинка. — Я Барбара, очень рада с тобой познакомиться, — новая знакомая забирает из моих рук Мо, ставит аквариум на пол, и крепко обнимает меня.

Слишком прекрасно эта леди выглядит для матери вредного подростка. Белокурые длинные волосы, уложенные, как на обложке журнала. Зеленые глаза, смуглая кожа, длинные ноги и шикарная фигура, так отчетливо подчеркнутая кокетливым облегающим темно-синим платьем. Она скорее чуть старше меня, нежели дама в возрасте.

— Ты голодна? Я приготовила чудесный салат и вкуснейшую буженину, — женщина ведет меня прямо к столу, как только я скидываю свои мокрые кеды. — Снимай свою мокрую кофту.

— Нет, мне и так хорошо, — отмазываюсь я, чтобы мои следы на руках оставались секретом.

— Ты можешь заболеть, — не перестает Барбара.

— Барбара, отстань от ребёнка, — вмешивается Джон, — Не успела она приехать, ты сразу как курица наседка лезешь со своими советами. Пусть поступает, как хочет.

Мистер Браун присоединяется к столу, так же, как и я, не сменив одежды.

— Отлично, значит вместо двух детей теперь в этом доме трое, — попрекает Барбара.

— Успокойся, любимая, это не помешает нам насладиться твоими изысканными блюдами.

Блонди тут же оттаяла и присоединилась к трапезе.

— Ким, твоя комната почти готова. Я уже отнесла чистое постельное белье, не знала, какой цвет ты любишь, поэтому купила розовое и лиловое, надеюсь, тебе они будут по вкусу.

— Спасибо, — отвечаю я, водя вилкой по тарелке.

Ух ты! Личная комната, белье на выбор, что дальше? Видимо они основательно подготовились к моему приезду.

— Тебе не нравится? — Барбара смотрит на мою все еще забитую едой тарелку.

— Очень вкусно, просто мне уже хочется спать.

— Тогда я покажу тебе твою комнату, — Джон встает из-за стола, хватает мои чемоданы возле входа, и аккуратно поднимается по лестнице, сжимая мой багаж. Я, прихватив аквариум, иду за ним.

Наверху только две двери, Браун подходит к одной из них и заходит туда. Только минуты моего отдыха словно специально оттягивались. В этот момент тот парень Крис собирал какие-то вещи в коробки, посреди того самого помещения, в которое меня, видимо, собирались заселить.

— Не мог раньше это сделать? Сколько раз тебя просили прибраться, забрать вещи, но нет, ты тянешь как всегда до последнего.

— Ну, просто я рассчитывал, что еще как минимум год, до колледжа, комната будет принадлежать мне, и что только потом ты со своей блондиночкой тут все переделаете, — отвечает голубоглаз.

— Хватит пререканий, завтра заберешь всё оставшееся, а сейчас иди к себе.

— Ну, я же у себя, — продолжает парень.

— Ты меня понял, — в приказном тоне говорит Джон.

Но парню, похоже, все равно. Я бы уже со страху умерла, если бы со мной так разговаривал собственный отец, а этому хоть бы хны. Стоит, улыбается, еще и шуточки в ответ кидает.

Парень хватает коробку и выходит из комнаты, не обратив на меня внимания, словно я пустое место.

— Извини, не хотел, чтобы ты наблюдала подобные сцены, — обращается ко мне Джон. — Кристофер — сложный ребенок, нормального языка он не понимает.

— Вы отдали его комнату мне, понятно, почему он злится.

— Дело даже не в этом… Впрочем, это тебя не должно касаться. Лучше прими душ и ложись спать, чем забивать голову ненужной информацией, — мистер Браун выходит за дверь.

Вот я и одна, в обществе маленькой черепашки.

— Ну что, дружище, будем обживаться? — разговариваю с черепахой. Нужно отучиться от этой привычки.

Комната довольно просторная, немного больше той, которая в Сиэтле. Стены бежевого цвета, но видно, как вся стена повреждена маленькими иголочками, наверное, бывший владелец украшал свое жилище большим количеством плакатов. Кровать с высоким матрасом, компьютерный стол розового цвета, скорее всего новый. Вместительный шкаф телесного оттенка. Думаю, мебель недавно завезли с магазина: во-первых, вряд ли такой, как Кристофер, любит розовый, а во-вторых, это новенький блеск ни с чем не перепутаешь.