Страница 17 из 18
7
между Азией и Австралией.
Иероглифы тянулись во всех направлениях, строка за строкой. Некоторые из них были вырезаны над идолом и по обе стороны от стоящих лунных людей, а также по бокам колесниц и повозок. Многие персонажи были более ста футов в высоту, другие, особенно те, что были на транспортных средствах, относительно маленькие.
Арифметические расчеты у подножия горы были легко понятны. Их простота казалась поразительным доказательством того, что луняне знали, что Земля обитаема, и пытались донести их значение до планетариев. Сначала была длинная прямая отметка, тире, а затем еще одна отметка, за которой следовал символ для цифры 1. Эта система продолжалась через цифру 8, каждая сумма сопровождалась своим символом, затем перешла в восьмеричное умножение, а затем в математические символы, которые земляне не могли расшифровать.
Вырезанное, естественно, заинтересовало Эрнеста и Милдред больше, чем все, что они видели с тех пор, как достигли спутника. Теперь Эрнест знал, почему он не смог увидеть великого идола с Земли: его цементный состав был почти таким же темным, как и сланцевый фон. Однако он полагал, что должен был увидеть его сверкающие глаза. Милдред уделяла мало внимания иероглифам, предоставив их расшифровку профессору Берку. Отвратительность бога очаровала ее, и она заявила, что глаза фетиша гипнотизируют. А что касается профессора Берка, то он буквально потерял себя, пытаясь расшифровать иероглифы. В перерывах между энергичными затяжками трубки он время от времени издавал загадочное, дразнящее "Ах!", а затем снова погружался в молчание, и в его глазах появлялся рассеянный прищур озадаченности.
– Ну, и что вы о них думаете, профессор? – Эрнест наконец осмелился прервать исследование своего спутника.
Именно тогда профессор Берк сказал, что это невозможно сделать, но он сделает это, добавив, что лунные люди, вероятно, оставили где-то что-то вроде Розеттского камня8, но искать его было бы бесполезно, так как он не содержал бы ничего, кроме столь же запутанных надписей.
Поэтично рассуждая о боге и других гротескных фигурах, он процитировал По:
"Они не мужчина и не женщина…
Они не являются ни животными, ни людьми…
Они упыри."
Прошло девять часов с тех пор, как они прибыли в Маунт-Хэдли. В воздухе уже чувствовался холод, предвещавший лунную ночь.
– Еще всего несколько часов света, а потом долгий сон, – заметил Эрнест.
– Я долго не буду спать, – заверил профессор Берк. – Я намереваюсь записать каждую из этих цифр на бумаге и остаться до следующего восхода солнца, если потребуется, чтобы расшифровать их.
– Как вам будет угодно, – улыбнулся Эрнест, – но мы с Милдред собираемся сделать перерыв между очередной поездкой к подножию горы. Мы хотим поближе изучить глаза идола… и, возможно, мы найдем этот Розеттский камень.
Они вернулись два часа спустя и обнаружили, что профессор Берк все еще усердно занимается расшифровкой иероглифов. Он приветствовал их вопросительным ворчанием.
– Мы не нашли мисс Розетту, – объявил Эрнест, – но мы обнаружили, что глаза идола сделаны из сотен бриллиантов или других камней, таких же блестящих, некоторые из них размером с мужскую ладонь. И мы сделали еще одно открытие.
– Чушь собачья! – пропищал профессор Берк.
– Это правда, – подтвердила Милдред.
– О, я не настроен скептически на этот счет, – сказал он, – но какая здесь польза от бриллиантов, даже если они были такими же большими, как сам идол? Каким было другое открытие, Эрнест?
– “Что слева от изображенного утеса есть пещера, достаточно большая, чтобы вместить наш самолет. Мы проведем там ночь, частично защищенные от холода. Конечно, обогреватели обеспечат нам комфорт, но мне не нравится идея разбивать лагерь здесь, на равнине.
Прошло еще три часа, а затем наступили лунные сумерки. Температура упала ниже нуля. Профессор Берк закончил свою расшифровку.
– Смотрите! – Взволнованно воскликнула Милдред, когда Эрнест готовился запустить самолет для короткой поездки.
Шар зеленовато-золотого цвета, такой огромный, что занимал почти половину лунного горизонта, поднимался над зубчатыми горами. Это была Мать-Земля, восставшая, чтобы нести ночное бдение над своей холодной, мертвой дочерью, Мать-Земля, славная своими собственными страданиями.
Планета сияла сплошным изумрудным сиянием с топазовым оттенком и окутывала спутник сверхъестественными сумерками.
– О, Боже, как красиво! – Милдред пришла в восторг. Она протянула руки к светящемуся миру.
Эрнест вспомнил, что ее крик радости был таким же, какой она издала, когда давным-давно впервые посмотрела через "большую пушку" на Юпитер и его семейство спутников.
– И как ты прекрасна, – услышал он свой шепот. – Иногда я думаю, что те самые боги, которые создали тебя, должно быть, сами удивляются твоей красоте.
Девушка, все еще охваченная восторгом, не услышала его.
ГЛАВА XIX Радио заговорило
– Есть там кто-нибудь? Там есть кто-нибудь? Что ж, будь я дважды проклят!
Красочная ругань профессора Берка разбудил его спутников с первыми лучами лунного рассвета. Они разделили ночь на четыре периода, проводя большую часть своего "дневного времени" за чтением, и каждый раз, когда они просыпались или ложились спать, профессор Берк все еще корпел над рисунками, скопированными со скалы.
– В чем дело? – спросил я со своей койки.
– В чем дело? – Профессор был явно взволнован. – Достаточно важное дело. Мы просто мечтали, вот и все. Мы все еще на Земле. Я только что заснул, проработав почти миллион часов над этими адскими иероглифами, когда радио… но подождите, вы сами это услышите, через мгновение.
– Услышу что? – раздался голос Милдред.
Словно в ответ на ее вопрос, из приемника донеслось пронзительное "Ку-ку-ку!".
– Пронзительный певчий пронзает глухое ухо утра! – драматично процитировал профессор Берк. – Что я тебе говорил? Проклятая тварь начала кукарекать минут десять назад и достаточно громко, чтобы разбудить мертвого. Я кричал "Привет!", пока не охрип, но единственный ответ…
– Ку-ка-ре-ку! – метко вставило радио.
– Как сказал бы По, "только это и ничего больше", – закончил профессор.
– Может быть, это сон, и нам снится, что мы вернулись на Землю, – предположила Милдред, ее лицо было обрамлено занавесками ее койки.
– У меня есть ответ! – Эрнест вспыхнул после мгновения оцепенения. – Еще один самолет приземлился на Луне! Вы знаете, мы здесь уже довольно давно, и я бы не удивился, если бы их прибыла целая стая.
– Как я и предполагал, – пробормотал профессор. – Конечно, это так и есть.
– Но почему он не отвечает? – продолжил Эрнест. – Конечно, петух – не единственный его обитатель. Попытайтесь вызвать их снова, профессор. Я буду с вами прямо сейчас.
Профессор Берк снова повернулся к радио.
– Это профессор Берк… говорит Фрэнсис Берк . – прорычал он. – Приветствую вас, земляне! Приветствую! Я…
– Ку-ка-ре-ку!
– Черт возьми, с кем я говорю?! – рявкнул профессор и сел.
Эрнест присоединился к нему мгновение спустя, за ним последовала Милдред, которая дрожала от возбуждения.
– Неудивительно! – воскликнул Эрнест после поспешного осмотра радиоприемника. – Микрофон отключен!
Профессор Берк тяжело опустился на стул и застонал.
Эрнест быстро отрегулировал механизм и крикнул "привет".
Тишина.
– Привет! Привет!
А затем, после более громкого крика, заговорило радио.
– Папа! Папа! – раздался в эфире детский голос. – Проснись, папочка! Кто-то зовет нас!
Мгновение спустя послышалось мужское "привет!".
Эрнест ответил, и его спутники подошли поближе к усилителю.
– Это профессор Эрнест Шерард из обсерватории Маунт-Шаста, – объявил он. – Мои спутники – профессор Берк из обсерватории Берка и Милдред Ример, моя ассистентка. Мы считаем, что мы были первыми, кто высадился на Луну. Сейчас мы находимся в нашем самолете в пещере под горой Хэдли, на стороне утеса с изображениями.
7
Линия Уоллеса – западная граница биогеографической переходной зоны между азиатской и австралийской фауной, пролегает между островами Бали и Ломбок, между Калимантаном и Сулавеси. Названа в честь учёного-биолога Альфреда Рассела Уоллеса, который исследовал острова Индонезии между 1854 и 1862 годами. В эпоху последнего ледникового периода расположенные к западу от линии Уоллеса острова Суматра, Ява, Бали и Калимантан были связаны с азиатским континентом, а некоторые из островов восточнее от неё, в том числе Новая Гвинея – с австралийским. Таким образом, с обеих сторон на острова к востоку от линии Уоллеса могли распространяться обитающие там виды.
8
Розе́ттский ка́мень – стела из гранодиорита, найденная в 1799 году в Египте возле небольшого города Розетта (теперь Рашид), недалеко от Александрии, с выбитыми на ней тремя идентичными по смыслу текстами, в том числе двумя на египетском языке – начертанными египетскими иероглифами и египетским демотическим письмом, которое представляет собой сокращённую скоропись эпохи позднего Египта, и одним на древнегреческом языке. Древнегреческий был хорошо известен лингвистам, и сопоставление трёх текстов послужило отправной точкой для расшифровки египетских иероглифов.