Страница 4 из 4
Четыре варианта человеческих темпераментов нашли свое отражение и в учении И. П. Павлова о типах нервной системы. В соответствии с этим учением, каждый тип нервной системы представляет собой совокупность трех основных свойств нервных процессов – силы, уравновешенности и подвижности. По силе раздражительного и тормозного процессов могут быть выделены сильный и слабый типы нервной системы, по уравновешенности нервных процессов – уравновешенный и неуравновешенный, наконец, по их подвижности различают подвижный и малоподвижный типы нервной системы. Эта конструкция позволила И. П. Павлову установить следующие четыре основных типа нервной системы: живой, безудержный, инертный и слабый, которым он дал следующую характеристику.
Живой тип характеризуется наличием сильной нервной системы, отличающейся вместе с тем хорошей уравновешенностью возбудительного и тормозного процессов и их подвижностью, выражающейся в быстрой смене этих процессов (сильный, уравновешенный, подвижный).
Безудержный тип, отличаясь наличием сильной нервной системы, характеризуется неуравновешенностью основных нервных процессов, а именно – преобладанием процессов возбуждения над процессами торможения (сильный, неуравновешенный).
Спокойный тип характеризуется наличием сильной нервной системы, уравновешенностью процессов возбуждения и торможения, но вместе с тем малой их подвижностью: процессы возбуждения и торможения у этого типа медленно и с трудом сменяют друг друга (сильный, уравновешенный, инертный).
Слабый тип характеризуется наличием слабой нервной системы, малой работоспособностью нервных клеток, их быстрой истощаемостью. Этот тип нервной системы отличается слабым течением процессов возбуждения и торможения неадекватно силе получаемых раздражителей, а в отдельных случаях даже срывом в работе нервных центров, появлением при воздействии сильных раздражителей так называемого запредельного торможения вместо нормального возбудительного процесса (слабый).
Если сопоставить типы нервной системы по Павлову с четырьмя темпераментами Гиппократа, мы увидим, что живой тип соответствует сангвинику, безудержный – холерику, спокойный – флегматику, а слабый – меланхолику. Отрадно, конечно, что флегматик перекочевал из категории слабых типов в категорию сильных (в противоположность схеме К. Н. Корнилова), но вот с сангвиником приключилась незадача. В физиологической классификации Павлова он занимает самое привилегированное положение: и сильный, и подвижный, и уравновешенный. Поэтому описание этого типа, данное замечательным наблюдателем характеров XVII века Лабрюйером, вызвало бы у Ивана Петровича крайнее негодование (справедливости ради следует сказать, что Лабрюйер запечатлел крайний вариант сангвиника). Впрочем, судите сами:
«Руффин начинает седеть, но он здоров, со свежим лицом и быстрыми глазами, которые обещают ему еще двадцать лет жизни. Он весел, шутлив, общителен, беззаботен, он смеется от всего сердца, даже в одиночку и без всякого повода, доволен собою, своими близкими, своим небольшим состоянием, утверждает, что счастлив; он теряет единственного сына, молодого человека, подававшего большие надежды, который мог бы стать честью семьи, но заботу оплакивать его предоставляет другим; он говорит: «У меня умер сын, это сведет в могилу его мать“, а сам уже утешен. У него нет ни друзей, ни врагов, никто его не раздражает, ему все нравятся, все родные для него; с человеком, которого он видит в первый раз, он говорит так же свободно и доверчиво, как с теми, кого он называет старыми друзьями; и тотчас же посвящает его в свои шуточки и историйки; с ним можно встретиться и расстаться, не возбудив его внимания: рассказ, который начал передавать одному, он заканчивает перед другим, заступившим место первого».
Как вам, уважаемый читатель, такой субъект? Личность, что и говорить, малопривлекательная. Но ведь в каком-то смысле он здоровее и счастливее разных прочих, потому что начисто лишен отрицательных эмоций. Он приятен в общении и великолепно приспособлен к действительности. Он легкий человек: все идет мимо него, ничуть не задевая его крепкой, живой натуры. Уравновешенность нервных процессов (по Павлову) выше всех похвал. Остается только преклоняться. С другой же стороны, это самое настоящее уродство, нечто вроде анальгезии – патологического отсутствия болевой чувствительности. Только если в последнем случае страдает тело, то здесь мы имеем какую-то катастрофическую неспособность к сопереживанию, к простейшим душевным движениям, элементарное отсутствие такта.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.