Страница 10 из 17
Конечно, сообщества не появились бы, если бы они не предоставляли конкурентные преимущества самой группе (биологи-эволюционисты называют это групповым отбором) или ее отдельным членам либо и группе, и ее участникам[37]. Что может быть привлекательного в подобной жестокой группе? Создание такого сообщества будет иметь смысл, если, скажем, десять животных, бросающихся камнями таким способом, смогут удержать территорию, более чем в десять раз превышающую размер участка, который мог бы занять каждый из них по отдельности, или с меньшими усилиями и риском для каждого участника смогут захватить лучшую территорию. Возможно также, что, удерживая других за пределами участка, они исключают особей, в отношении которых нет ясности, смогут ли те выстоять под бросками камней, и при этом пользуются исключительной возможностью спариваться друг с другом (даже если продолжают вести ожесточенную внутреннюю борьбу за брачных партнеров).
Исследования царства животных показывают, что сообщества существуют, даже когда для его членов характерно слабо выраженное «просоциальное» поведение, называемое протосотрудничеством: животные, возможно, случайно оказывают дружескую услугу[38]. Кошачьи лемуры Мадагаскара – наиболее яркий пример для демонстрации столь скромных ожиданий. Члены стада мало помогают друг другу, за одним исключением – они объединяют силы для атаки на чужаков[39]. Один специалист полагает, что сурки, млекопитающие из семейства беличьих, даже не нравятся друг другу, но все же считают скучивание для сохранения тепла достаточной причиной для того, чтобы оставаться вместе. В то же время другой ученый описывает клан барсуков (социальных животных) как «тесное сообщество одиночных животных»[40]. Даже люди остаются преданными группам, участники которых не ладят друг с другом, и наша готовность прийти на помощь часто зависит от требований, предъявляемых к нам обществом[41].
Общества, которые ладят друг с другом
Когда испанские каравеллы «Санта-Мария», «Нинья» и «Пинта» прибыли в Новый Свет, одно общество приветствовало с дарами, а другое порабощало. Локальная группа индейцев таино, племя из группы араваков, о которых Христофор Колумб писал, что «все как мужчины, так и женщины ходят нагишом, в чем мать родила», приплыли на каноэ, чтобы приветствовать вновь прибывших. Не понимая ни слова из того, что говорят испанцы, индейцы осыпали их подарками, предоставили пресную воду и пищу. Колумб оставил запись о более циничной реакции европейцев на индейцев: «Они должны быть хорошими и толковыми и сметливыми слугами… достаточно пятидесяти человек, чтобы держать их всех в покорности и заставить делать все, что угодно… Как только я прибыл в Индию, на первом же открытом мною острове я взял силой несколько человек, чтобы, обучившись, они могли бы давать сведения о том, что имеется в этих краях»[42][43].
Разительный контраст между этими двумя мировоззрениями (открытость и доверие с одной стороны и коварство и эксплуатация – с другой) тревожит, но вряд ли поражает нас. Мы, люди, обладаем способностью определять, кто принадлежит к нашему обществу, а кто – нет, и проводим резкую границу между тем, что психологи называют ингруппой (внутренняя группа, «мы»-группа) и аутгруппой (внешняя группа, «они»-группа), даже если мы дружелюбно настроены к последней. Мы с детства учимся относиться к чужакам как к возможной угрозе или к благоприятной возможности (так считали араваки и Колумб, рассматривавшие ситуацию по-разному).
Таким образом, мы получили еще одно доказательство, почему сотрудничество не всегда указывает, где заканчивается одно общество и начинается другое. Вне всякого сомнения, среди толпы в вестибюле Центрального вокзала есть иностранцы, эффективно взаимодействующие с гражданами США. Следовательно, так же, как можно иметь врагов и союзников в собственном обществе, члены одного общества могут поддерживать знакомство, дружить и сотрудничать с членами другого. Товарищеские отношения между сообществами в редких случаях встречаются и у других видов животных. Бонобо называют обезьянами-«хиппи», потому что они предпочитают мир провокациям. И все-таки я бы поспорил на то, что отдельные бонобо время от времени встречают врагов в других сообществах. Даже противник войны не может быть в хороших отношениях со всеми.
Та легкость, с которой сегодня люди могут попасть в другие страны, вывела наши контакты с чужаками на новый уровень, который, как мы увидим дальше, не имеет аналогов в природе. Современная жизнь действительно испытывает на прочность нашу терпимость по отношению к другим, по-новому трансформируя нашу идентичность. Но на этом пути общества остаются с нами.
Сотрудничество без сообществ
Отправиться с Терри Эрвином в тропический лес в Перу – это значит подниматься на рассвете. Пока ветер еще не сильный, Терри, энтомолог из Смитсоновского музея естественной истории, загружает в аэрозольный генератор биоразлагаемый инсектицид и направляет его струю вверх так, что бледно-серый туман поднимается между деревьями. Слышен слабый шум дождя, но воды нет: звук, похожий на стук капель, – это результат столкновений крошечных телец с листьями, раскинувшимися над землей. С годами Эрвин узнал, насколько богаты тропики: по его оценкам, на участке тропического леса площадью 1 гектар обитают 30 миллиардов особей, принадлежащих к 100 000 видов[44].
Куда бы я ни поехал, меня поражает разнообразие живых существ. Данные, полученные Эрвином и другими учеными, заставляют нас рассматривать сообщества в как можно более широком контексте с точки зрения мирового биоразнообразия. Что поразительно: огромное число организмов прекрасно живут как одиночные особи. Это справедливо более чем для 99 % видов, устроившихся на деревьях, в Перу или где бы то ни было. За исключением необходимости спариваться и, возможно, растить потомство, не всегда понятно, зачем вообще живое существо должно оставаться в близких отношениях с другими ему подобными. Поскольку люди – существа, способные получать удовольствие от пребывания в компании других, мы редко задумываемся над этим вопросом. Однако птицы одного полета, будь то настоящие птицы или люди, – это потенциальные конкуренты, претендующие на одни и те же ресурсы: пищу и питье, возможности для секса и место, которое можно назвать домом и в котором можно растить потомство. У многих видов отдельные индивидуумы собираются в группы лишь случайно, чтобы отстаивать пищевые ресурсы или драться за них, подобно тому, что происходит, когда множество белок собирают орехи. Одиночное существование – безопасный способ сохранить то, что индивидууму удалось добыть с таким трудом. Для того чтобы жизнь в толпе окупилась – в любой толпе, не говоря уже о целом обществе, – приобретать что-то приходится, имея дело с нуждами и алчностью других.
Один из вариантов – сотрудничество с этими другими в подходящей ситуации, и наличие такой возможности указывает на последнее затруднение, которое возникает, когда кооперация ассоциируется с сообществами: хотя сотрудничающих особей можно назвать социальными, это не означает, что они образуют сообщество. В своей книге «Хозяева Земли: социальное завоевание планеты человечеством» эколог Эдвард Уилсон, мой герой и наставник, отмечает, что социальные животные – те, что в какой-то момент своей жизни собираются вместе, чтобы извлечь некую взаимную выгоду, – распространены повсеместно[45].
37
Социальная жизнь может приносить выгоду одной группе по сравнению с другой, даже когда особи внутри такой группы не извлекают пользу непосредственно и не связаны родством (групповой отбор) или когда существуют преимущества как для особи, так и для группы (многоуровневый отбор) (см., например, Gintis, 2000; Nowak, 2006; Wilson & Wilson, 2008; Wilson, 2012). Я не буду подробно останавливаться на указанных альтернативах, поскольку дискуссии на эту тему широко освещаются. Казалось бы, для группового отбора требуется стабильность сообществ. Тем не менее я считаю, что, поскольку большинство видов продолжает существовать, сообщества дают достаточно преимуществ отдельным их членам, поэтому нет необходимости ссылаться на групповой или родственный отбор.
38
Allee (1931); Clutton-Brock (2009); Herbert-Read et al. (2016).
39
Самки иногда несут чужого младенца или вместе набрасываются на ту самку, которая им не нравится (Nakamichi & Koyama, 1997).
40
Даниэль Блумштайн и Кристина Бушинг, в личной беседе; Kruuk (1989, 109). Сурок-самец также стремится изгнать самцов-конкурентов, но трудно сказать, является ли это преимуществом для кого-нибудь, кроме него самого. Бобры живут в отдельных замкнутых группах, но мне неясно, характерно ли это и для сурков (например, Armitage. 2014).
41
Henrich et al. (2004); Hogg (1993).
42
Цит. по изд.: Путешествия Христофора Колумба. Дневники, письма, документы / Пер. с исп. Я. М. Света. М.: Государственное издательство географической литературы, 1952. С. 66, 67, 91, 93.
43
Цитируется из бортового журнала Колумба в Zi
44
Erwin & Geraci (2009). Больше информации о ковре биоразнообразия см. в Moffett (1994).
45
Wilson (2012). (Уилсон Э. Хозяева Земли: социальное завоевание планеты человечеством / Пер. с англ. Н. Ленцман. СПб.: Питер, 2014.)