Один счастливый день

– Займи. – Женщина в черном пальто делает неопределенный жест рукой.

– Да у всех уже тридцать раз занимала! Самой стыдно…

– Ну стыдно. И что? – Старшая пожимает плечами.

– И главное – всего-то пять тысяч!

По громкой связи механическим, магнитофонным голосом объявляют, что двери закрываются и что следующая станция – Невский проспект.

– Работаешь, работаешь, – слышу сквозь вступающий гул, – а денег кот наплакал. В церковь, что ли, сходить, Бога попросить? Чтоб эти пять тысяч мне сегодня послал…

Она еще что-то говорит, приблизив лицо к уху старшей, но слов уже не разобрать.

Конечно помолись! И сразу все двери откроются, и деньги потекут обильно: сотнями, тысячами, как пассажиры на эскалаторе в час пик. Для Бога же нет ничего невозможного.

И тут меня внезапно осеняет – вот он, мой сюжет! Вот оно – высшее счастье отречения и свободного выбора! Пойти за ней, окликнуть, остановить. И потом смиренно, склонив голову – «не благодарите, я всего лишь Его слуга, не по собственной воле, по научению!» – отдать деньги и сразу исчезнуть. А она сразу восхитится, застынет на месте как вкопанная, очаруется, вооружится надеждой, уверует.

Лампы моргают – сейчас объявят станцию, девушка с помпоном поднимается, движение поезда постепенно успокаивается. И вот черный туннель с толстыми змеящимися кабелями по стенам уже позади. В окна вагона плеснул свет, понеслась платформа, остановилась, двери уже расходятся в стороны. Надо решаться! Идти за ней или нет? У меня всего пара секунд. Встаю. Нет, вскакиваю и следом за ней – на платформу. В руках, в ногах, в пояснице чувствую невиданную электрическую силу, чувствую, что в эту секунду огромного скачка я облачился в себя. Все тело бодрствует, оно готово к прыжку, как зверь Рошфора.

Иду за томатным помпоном, стараясь держаться на расстоянии, но не слишком далеко, чтобы не потерять ее из виду и ловлю себя на мысли, что она для меня есть, а меня для нее – еще нет: нет моей оболочки, мыслей, слов и поступков. Но все же – уже присутствую в ее жизни: незримо, смиренно, словно провансальский трубадур, не смеющий открыться королеве своего сердца. Позади глухой стук отъезжающих вагонов, вокруг толкотня, водоворот толпы, что норовит затянуть, но продолжаю внимательно следить за помпоном. Крошечный эскалатор уже тащит его вместе с хозяйкой на верхнюю платформу. Протискиваюсь сквозь людей, делаю несколько шагов вверх по ступенькам и оказываюсь у нее за спиной. Через полминуты мы выбираемся на верхнюю станцию. Водоворот толпы остался внизу, а здесь почему-то пустынно и нет общего движения. Мы движемся по платформе: она впереди, я – следом, не встречая препятствий в виде людей.

Мужчины, женщины и даже дети здесь определенно есть, но они рассредоточились по краям платформы и ждут поезда. Лиц не видно – все уткнулись в мобильники. Да и не важно. В настоящий момент моему сюжету никакие посторонние лица не нужны, а если они и появляются, то просто как служебные персонажи, статисты, расставленные на сцене. Я вообще сейчас никого и ничего не способен воспринимать. Во мне что-то рождается, ширится – и сердце радостно колотится, отбивая секунды. Или так во мне отзывается стук колес поезда, который подъезжает (вот уже подъехал, замер, распахнулся).

– Двери закрываются! – объявляют из вагона. – Следующая станция – Сенная.

Красный помпон останавливается, что-то не так с джинсами, она неловко их поправляет. А я замечаю себе в лихорадке, что Сенной станции здесь нет – и неправильно ее объявлять. Сенная на другой ветке – на той, что осталась внизу. Некогда об этом думать. Пора действовать.

Я сейчас по-прежнему наэлектризован и полон решимости. Снова эскалатор. Будет тащиться вверх долго. Зато есть время все обдумать. Может – прямо сейчас? Нет, не годится. Нужно отдать деньги и уйти, а куда я с эскалатора, спрашивается, уйду? Не бежать же вниз. Лучше обождать. Вот выйдем на улицу, и тогда…

– Место бы уступили… – послышался сзади мужской голос. Это он – кому-то, не мне. Пять минут пролетают как легкий выдох-вдох, и мы уже выходим из метро сразу на Невский. Свежий воздух. Ни единого облачка на небе. Солнце вовсю поливает лоснящиеся крыши, пешеходов, общественный и частный транспорт. Кругом млеет волшебная весна. Странно: с утра выходил из дома, а на улице стояла казенная зима. Видимо, так мне показалось спросонья. Когда спишь или в полусне – тело остывает. И потому, наверное, кажется, что вокруг зима. А просыпаешься, как вот я сейчас, и никакой тебе зимы (даже если она у тебя за окном).

Мы идем к подземному переходу. Неподалеку прогуливается молодой человек с мегафоном. И важно, как конферансье, объявляет, что двери какого-то там магазина снова открываются для покупателей. Распродажи, скидки. Двери открываются, двери закрываются. Торопитесь! Охлажденный цыпленок ждать не будет! Тут же рядом – пожилая женщина, похожая на билетершу, раздает рекламные буклеты. Милиционер проверяет документы у двух тощих азиатов. А если нет документов? Тогда что? Потащат в суд, к судье – к тому самому, что всех увещевает? Да нет. Просто выдворят восвояси, вытолкают за дверь, которая то открывается, то закрывается.

…Где она? Где томатный помпон? Неужели потерял?! Тревога перехватывает дыхание. И деньги. Где деньги?! Хватаюсь за бок, навылет раненый мыслью о пропаже.

Нет, все в порядке. Вот кошелек – во внутреннем кармане. А вот и он, тот самый помпон. Мелькнул в глубине перехода. Бросаюсь туда, в переход, на ходу достаю из-под сердца кошелек. Вынимаю пятитысячную купюру, стыдливо-красную, хрупкую как бабочка.

– Девушка, постойте! – решительно хватаю ее за рукав. Оборачивается, останавливается и удивленно смотрит. Бледное лицо, на подбородке розовый прыщик.

– Что?

– Вот, – протягиваю ей бумажку. – Ваши пять тысяч.

Улыбаюсь. Мне сейчас действительно хорошо и спокойно. Тревоги, отчаяния со мной больше нет. Только тихое счастье от прыжка, который я сейчас совершил.

– Это… не мои… – растеряна, зачем-то стягивает с головы вязаную шапочку с томатным помпоном. Вокруг бледного лица теперь настоящий рыжий пожар. А глаза – испуганные.

– Ваши-ваши! – сую деньги ей в руку. – Я видел, как они у вас из кармана выпали.

Коснулся ее пальцев и тут же почувствовал, как весь окружающий мир явился в мое тело, как к себе домой: лоснящиеся от солнца крыши, аляповатая лепка над верхними этажами домов, тяжелые шторы на окнах, жирные пирожные, выставленные в витрине кондитерской, золотое кольцо на толстом пальце проходящей мимо женщины, электрический разряд, бегущий по троллейбусным проводам и еще многое другое, что я не успел схватить своим случайным чувством. Во всех этих проявлениях жизни проступил новый, чудесный смысл.

Резко поворачиваюсь и ухожу. На самом деле, почти убегаю. Дело сделано! Теперь она поверит, что жизнь существует не клочками, что в ней есть замысел и правда.

Перехожу на шаг и вдруг резко теряю равновесие и лечу лицом вниз. Книга падает из рук кому-то под ноги, страницы некрасиво мнутся, распятые на асфальте. Чьи-то сильные руки меня подхватывают.

– Осторожно! – произносит глухой механический голос. – Двери закрываются!

Вагон раскачивается вместе с пассажирами. Люди сидят, стоят, по-прежнему уткнувшись в мобильники, так что лиц почти не видно. Два тощих азиата напротив внимательно изучают прикрепленную карту метрополитена, тыкают в нее пальцами, горячо спорят о чем-то, но слов не разобрать. Усатый мужчина справа, вовремя подставивший руки, возвращает мне книгу. Потом из внутреннего кармана достает газету, разворачивает ее и энергично встряхивает.

Время идет своим чередом: поезд, скорее всего, движется точно по расписанию.

А я вот, кажется, пропустил свою остановку.

Леонард Блаватник. Один счастливый день

(Счастье – это моменты)

О нем:

Леонард Валентинович Блаватник (1957 г. р.) – американский и британский предприниматель, промышленник. В 2015 году возглавил список богатейших людей Великобритании по версии «Sunday Times». Родился в Одессе, УССР. Затем переехал с семьей в Ярославль. В 1978 году эмигрировал вместе с семьей из СССР в США. Имеет ученые степени Колумбийского университета (магистр наук) и Гарвардской школы бизнеса (МВА). Отмечен Званием рыцаря-бакалавра с титулом «Сэр» (Великобритания, «за заслуги в филантропии») и Орденом Почетного легиона степени кавалера (Франция).