Крестные дети

— И кто же его покупает? — спросил он, когда деньги уже были переведены на его счет. — Держу пари, какой-нибудь паршивый голландец или вонючий китаеза?

— Нет, ваш покупатель — англичанин. Он работает в Лондоне. Мистер Болтон. Стюарт Болтон.

— Господи Иисусе, только не он! — взорвался Чарли. — У него еще такой ужасный бирмингемский акцент? И он работает консультантом по менеджменту?

— Кабинет мистера Болтона расположен в офисе у Маккинзи.

— Я так и знал! Черт его побери, сделка отменяется. Я не позволю этому пройдохе жить в моем доме.

— Боюсь, что это невозможно, лорд Криф. Солиситоры только что обменялись документами.

Чарли был вне себя. Как это было похоже на низкого, подлого, лживого Стюарта, который понятия не имел о чести и достоинстве. Очевидно, он все спланировал с самого начала. Он ждал, пока цена на дом упадет ниже некуда, и только потом сделал свое предложение. Чарли не сомневался, зачем он затеял это — чтобы унизить его род. Семьсот лет Крифы жили в Арднейсаге, безропотно исполняя долг перед местным сообществом, ежегодно открывая спортивные игры горцев и обеспечивая половину жителей деревни работой. А потом появился сын какой-то там уборщицы, который вывалил на стол кучу грязных денег и ждет, что сразу же станет царем горы! Какие только коварные схемы не крутились в тот момент в голове Чарли: он подожжет родительский дом, спалит его дотла, но не позволит Стюарту жить там.

Он свяжется со всеми соседями в радиусе нескольких миль вокруг Арднейсага, расскажет им, что за человек был этот Болтон, и порекомендует не иметь с ним ничего общего. Он уговорит смотрителя и садовника покинуть Арднейсаг и не работать на нового хозяина, хотя, после того как они с ним познакомятся, скорее всего, их и уговаривать-то не придется.

Взбешенный Чарли влетел в спальню. Миранда косо посмотрела на него; недавно их отношения дали трещину. Чарли все время читал ей нотации про то, на чем нужно сэкономить и от чего нужно отказаться, — она никогда не встречалась с подобным отношением. На прошлой неделе он спросил, действительно ли ей необходимо два раза в неделю посещать парикмахера «Майклджона» — а ведь так поступали решительно все! Если Чарли была нужна не жена, а дешевая девка, то ему следовало жениться на ней?

— Что это такое? — сердито спросил он. Миранда сидела на кровати под одеялом из гагачьего пуха и в окружении огромного вороха почтовых открыток.

— Рождественские открытки. — Какой-то миг она избегала его взгляда. — Не правда ли, они милые? На них фотография Пелхема. Его снимал Джон Своннел.

Чарли взял одну. Очаровательная черно-белая фотография его сына, лежащего на подушке, была приклеена к картонной основе с красной каймой, в верхней части красовалась ленточка из шотландки клана Крифов. Глядя на груду открыток, некоторые из которых были уже подписаны, Чарли поинтересовался:

— И сколько ты собираешься отправить?

— Это сообщение о рождении ребенка и рождественские поздравления одновременно.

— Я спрашиваю, сколько?

— Тысячу.

— Тысячу? Господе Иисусе, неужели у пас есть тысяча друзей? Наверняка это стоило уйму денег. Кстати, сколько ты за них заплатила?

Миранда пожала плечами:

— Понятия не имею.

Заметив чек, лежавший в коробке из-под открыток. Чарли достал его и обомлел:

— Я не верю своим глазам! По два фунта каждая! И это только за печать и конверты. Сюда не включена стоимость фотографии и почтовых марок.

— Я знаю, что это дорого, — с виноватым видом ответила Миранда. — Но Пелхем на них такой восхитительный. Открытки получились дорогими из-за полоски ткани. Я думала, тебе понравится. Ты все время говоришь, что любишь Шотландию.

— И кому ты собираешься отправить их?

— Всем. Силкоксам, Маркусу — всем нашим друзьям.

Чарли взял одну из открыток наугад и открыл ее. Внутри было напечатано: «С наилучшими пожеланиями в новом 1993 году от Чарльза, Миранды и Пелхема Крифов». Ниже Миранда прибавила своим размашистым почерком: «Дорогому Буби. Спасибо тебе за все. С любовью и горячими объятиями, всегда твоя, Рэнди».

— Рэнди? Кого это у нас зовут Рэнди?

Миранда покраснела:

— Это всего лишь глупое имя, которым он называл меня, когда мы были женаты. Просто шутка. Господи, Чарли, ты ревнуешь? Я не могу поверить. Я ведь развелась с Буби, не так ли? И вышла замуж за тебя. Что тебе еще нужно? Послушай-ка, успокойся. Теперь я леди Криф, а не миссис Буби Ван Хааген.

Окончательно запутавшийся Чарли с грохотом захлопнул дверь в комнату и бросился вниз по лестнице. На столе в холле лежала груда писем, большинство из которых — в коричневых конвертах,[24] но на одном адрес был написан от руки. Присев в кресло, Чарли разорвал конверт. Что-то в этом почерке сразу же показалось ему очень знакомым. Письмо было отправлено из Арднейсага неделю назад:

«Дорогой Чарли. Ты можешь не знать этого, но недавно я сделал предложение о покупке Арднейсага. Говоря по правде, я не имел ни малейшего представления о том, что он принадлежал твоим родителям, пока не влюбился в это место. Это самый фантастический дом, который я видел, у него невероятно удачное расположение, и я был бы счастлив приобрести его. Но мне хотелось бы, чтобы ты дал личное разрешение на его покупку. Пожалуйста, позвони мне на работу или свяжись со мной каким-либо другим способом. Как тебе прекрасно известно, я не был рожден владельцем собственного имения, есть и другие причины, по которым я чувствую себя неловко. Но смею тебя заверить, что, если ты позволишь мне купить замок, я постараюсь сохранить его первозданную красоту. Мой солиситор сделает официальное предложение, но если ты решишь его отклонить, то позвони мне до конца недели. Всегда к твоим услугам, Стюарт».

Чарли прочел письмо дважды, скомкал его и бросил в корзину для мусора. Он не переносил покровительственного тона по отношению к себе.

Глава 36. Июнь 1993 года

— Думаешь, это яхта Маркуса? — спросила Абигейль, показывая на деревянную посудину, стоящую у пристани. Шестеро крестных детей Маркуса Брэнда, их супруги и багаж неслись на паре моторных лодок вдоль Босфора.

— Да брось ты, — ответил ей Чарли, — это же лодка рыбака. «Маклер» — это большой корабль сразу же за ней.

Абигейль и Мэри в изумлении разглядывали стовосьмидесятифутовую четырехпалубную яхту с вертолетной площадкой.

— Это он? Признайся, ты шутишь. Он просто чудовищный! Зачем он понадобился Маркусу?

— Для дел и развлечений, — радостно ответил Чарли. — На борту он проводит встречи с лидерами иностранных государств и другими особо важными персонами. Нужно отдать ему должное — машина хоть куда.

Лодки подошли к корме, на которой стояли четверо лодочников в белых парусиновых брюках и футболках, ждавших, когда они причалят.

«И так, — думала Мэри, — поездка в Стамбул началась не очень-то удачно. Джеми и Абигейль ни слова друг другу не сказали с самого Лондона, Чарли и Миранда тоже, кажется, на ножах, Сэффрон о чем-то все время думает. Кроме того, Чарли старательно избегает общения со Стюартом, скорее всего, из-за Арднейсага».

Матрос переключил рубильник, и платформа, на которую высадились гости, стала подниматься в направлении верхней палубы. Перед их глазами постепенно раскрывались красоты пролива Босфор: деревеньки с минаретами, прибрежные автомагистрали и смутные очертания города.

— Прямо как в фильме про Джеймса Бонда, — сказал Джеми. — Как думаете, Маркус будет ждать нас в своем кабинете вместе с котом, как Блофельд?

— Хватит дурачится, — прервал его Чарли. — Лично я считаю, что очень любезно со стороны Маркуса пригласить нас всех.

Предстоявшие каникулы на борту «Маклера» казались Чарли особенно значимыми. Он почему-то решил, что в течение последующих шести дней Маркус собирается заявить о чем-то невероятно важном, скорее всего, захочет подарить каждому из них по чеку на солидную сумму. Барбара Майлс, которая всегда была в курсе дела, сказала, что Маркус попросил ее установить такую дату их визита, чтобы все крестные дети непременно смогли прилететь, разумеется, эту дату также следовало согласовать с его личным графиком и маршрутом следования «Маклера». Постоянные заграничные командировки Стюарта существенно усложнили задачу. Чарли даже предложил Барбаре отправить их всех без Стюарта, на что она ответила: «Нет, Маркус настаивает, чтобы все вы непременно были там вместе, он собирается сказать вам что-то важное». Чарли не мог представить, о чем еще можно было сделать важное заявление, если не о большой сумме денег.