Крестные дети

Подходящий момент наступил спустя шесть недель. Вечер рабочего дня застал Чарли в «Ямайском винном доме» в компании двух бутылок пива «Бекс». Чарли планировал слегка подзаправиться в «Ямайке», а затем перебраться в другой паб под названием «Адмирал Кодрингтон», располагавшийся на Моссоп-стрит, — там всегда можно было подцепить пару симпатичных девчонок, готовых отдаться в обмен на ужин. Он собирался повторить свой заказ, когда случайно уловил чрезвычайно заинтересовавшую его новость: воротила из Сити Джеймс Хэнсон планировал купить «Лондон-Брик».

На рассвете следующего дня Чарли набрал номер дома на Пэлл-Мэлл и попросил к телефону Маркуса Брэнда. Его переключили на Барбару Майлс.

— Привет, Чарли! — обрадовалась она. После Нассау, когда Чарли удачно подлизался к ней, миссис Майлс души в нем не чаяла. — Я соединю вас с мистером Брэндом. Он будет рад. Он так расстроился, когда вы решили оставить его корпорацию.

Чарли был крайне удивлен и обрадован этим неожиданным признанием.

Через несколько секунд он услышал голос Маркуса:

— Чарли? Зачем звонишь? Хочешь, чтобы я взял тебя назад?

Криф рассказал, что теперь работает в «Крукшанк и Уиллис», где занимается игрой на бирже, и предложил Маркусу вложить средства в «Лондон-Брик».

— Для меня будет большая честь представлять ваши интересы.

Маркус, казалось, задумался:

— Я сейчас просматриваю сегодняшние котировки, — сказал он. Повисла продолжительная пауза. — Хорошо. Чарли, я дам тебе этот шанс. Звони мне каждое утро перед открытием рынков, и мы вместе будем обсуждать ситуацию.

Миллион акций — это была огромная сделка. Чарли моментально подсчитал, какой будет его премия.

— Спасибо вам огромное, Маркус! Я так счастлив.

— Не подведи меня, — сказал Маркус и сразу же положил трубку, не дав ему сказать ни слова.

К концу той недели, когда цены за акцию «Лондон-Брик» выросли на два фунта и семьдесят пенсов, Чарли заработал три четверти миллиона чистой прибыли для своего крестного отца и пятнадцать тысяч для себя.

Когда один из главных партнеров лично поздравил Чарли с успехом — Маркус Брэнд отныне размещал через их контору не меньше половины своих заказов, — тот уже понимал, что его карьера наконец-то сдвинулась с мертвой точки. Он отпраздновал это событие, заказав себе третий костюм, на сей раз из красного шелка «Дракула».

Глава 22. Декабрь 1983 года

Клара Белинда Гор появилась на свет за три недели до Рождества. Когда акушерка впервые протянула матери новорожденную девочку, Мэри с волнением разглядывала ее лицо, пытаясь найти в нем черты, которые напомнили бы ей Криспина. Она рассматривала полуприкрытые глазки, необычно плоский нос, крохотный рот и губы, но, к своему разочарованию, не обнаружила никакого сходства.

На крохотной головке Клары торчали во все стороны черные волосы. Массивная челюсть, которая пыталась покрепче уцепиться за торчащий сосок Мэри, также напомнила ей о Маркусе. Кормя младенца, Мэри жалела, что не произвела на свет божий тихую рыженькую малютку.

Роды утомили ее, они продолжались почти шестнадцать часов. Ей предлагали сделать спинномозговую анестезию, но она отказалась от всего, даже от газовоздушной смеси, — она боялась, что под воздействием наркоза не сможет сохранить в тайне свои сомнения относительно отцовства Маркуса. Мэри подсознательно стремилась к страданиям, наивно полагая, что только так можно искупить вину перед Криспином, и надеялась, что естественные роды и сопровождающая их боль помогут ей очиститься от греха.

К ней пришел заведующий педиатрической службой и, присев на кровать, сказал:

— Миссис Гор, у вас очаровательная дочь, но мой долг сообщить вам, что у нее могут быть проблемы. У нас есть все основания полагать, что у нее синдром Дауна.

— Что это значит? — забеспокоилась она. — Моя дочь будет инвалидом?

— Она не сможет развить координацию движений. Это заболевание связано с хромосомными нарушениями, оно возникает приблизительно в одном случае из девятисот родов. Прежде чем мы сможем сказать, насколько серьезно больна девочка, нам нужно будет выполнить еще очень много исследований. Не думаю, что сейчас у вас есть повод беспокоиться, но я был обязан проинформировать вас о наших опасениях. Многие дети, рожденные с синдромом Дауна, ведут практически нормальный образ жизни.

Все они очень любящие сыновья и дочери. Им просто нужно много особой заботы и любви.

Глава 23. Февраль 1984 года

Стюарт приехал за пятьдесят минут до назначенного времени — было еще слишком рано, чтобы идти к секретарю. Найдя штаб-квартиру Маркуса на Пэлл-Мэлл, он несколько раз прогулялся вокруг квартала и только потом пошел на собеседование. По сравнению с американскими городами Лондон выглядел подавленным и обветшалым. Фасады зданий казались обшарпанными и слишком низкими, многие магазины были закрыты, повсюду висели таблички «Продажа, аренда». Стюарт считал, что британцы сами виноваты в спаде своей экономики, это был совершенно закономерный исход неумелой деятельности истеблишмента.

Телефонный звонок Маркуса застал врасплох Стюарта, вернувшегося из Америки всего пару дней назад и гостившего у матери в Сметике. Откуда Маркус узнал, что его обучение в Стэнфорде было окончено?

— Ты можешь сразу получить любое место, — сказал крестный отец, — но прежде нам нужно встретиться и поговорить.

На доске в холле штаб-квартиры «Брэнд-Хаус» значились названия более восьмидесяти различных компаний. Там были и такие, о которых Стюарт ничего и никогда не слышал: «Авиаперевозки Брэнда», «Автостоянки Брэнда», «Природные ресурсы и добыча полезных ископаемых Брэнда».

Стюарту пришлось ждать больше получаса. Наконец в половине первого он подошел к секретарше и попросил уточнить, знает ли мистер Брэнд, что он уже здесь.

— Я сообщу ему, — сказала девушка, — но перед вами еще несколько джентльменов.

В десять минут третьего его пригласили подняться на седьмой этаж. Двери лифта открылись, и Стюарт очутился в просторной приемной. За столами сидели шесть секретарш — большинство, очевидно, когда-то работали фотомоделями, — и все о чем-то ворковали по телефонам. В нерешительности Стюарт топтался у дверей лифта, пока не появилась Барбара Майлс. Она извинилась за задержку и повела его к Маркусу.

Маркус еще говорил по телефону и знаком пригласил Стюарта проходить и садиться в кресло из хромированного металла и черной кожи. Он говорил на испанском или португальском — Стюарт не мог разобрать — и при этом корчил такие гримасы, что не возникало сомнений: разговор был нудным и человек на другом конце провода не дружил с головой. Иногда Маркус отмечал что-то в кожаном блокноте.

Наконец Брэнд повесил трубку и сказал:

— Бразильцы! Это мой давний друг — министр по делам подмазывания и взяточничества города Сан-Паулу. Он попросил выплатить его вознаграждение в швейцарских франках. Говорит, что песо скоро обрушится и он не может сейчас принять местную валюту.

Стюарт не знал, что на это ответить.

— Я так понимаю, вы чем-то занимаетесь в Южной Америке.

— Лесозаготовки. Мы получили заказ на вырубку джунглей площадью чуть больше Франции. При этом предполагается, что там мы найдем медь и сможем добывать ее в достаточно больших количествах.

Стюарт смотрел на крестного отца, которого не видел два года, со дня свадьбы Мэри Меррет. Как всегда, его поразила неуемная энергия Маркуса, отрывистая манера говорить и нетерпение ринуться в бой. Внешность крестного почти не изменилась со времени их каникул в «Лифорд-Кей», хотя, возможно, он стал еще более подтянутым и загорелым. «Интересно, — думал Стюарт, — он догадывается, что Абигейль сохнет по нему?» В последнее время он все чаще не отвечал на ее звонки, особенно по ночам, когда она особенно легко впадала в истерику.