Крестные дети

Все перешли в столовую, которая была оформлена как шатер с разрисованным потолком из тончайшего шелка в красно-белую полоску. Маркус сел напротив Мэри в самом центре длинного стола. На протяжении всего обеда она чувствовала на себе его взгляд. Она почти ни к чему не притронулась. Да что она забыла на этой дурацкой вечеринке? Она так скучала по Криспину, что хотелось рыдать.

Когда подали пудинг, Мэри почувствовала, как ее голень гладит чья-то ступня. Гневно взглянув на Маркуса, она оттолкнула ее в сторону. Через несколько секунд ступня вернулась и теперь поглаживала внутреннюю поверхность ее бедра. «Как только все встанут, — думала Мэри, — я сразу же ухожу».

Появился Бартоломью с сигарами, Маркус и американский банкир закурили. Официантка принесла чистые бокалы для шампанского.

Случайно взглянув на крестного, Мэри, к своему раздражению, увидела, что он ей подмигнул.

— Ты не заскучала? — одними губами прошептал он. — Скоро все уйдут…

Она так и не поняла, как Маркусу удалось столь быстро выпроводить всех, но через несколько минут после того, как все встали из-за стола, половина гостей собиралась уходить, а вторая уже стояла у лифта. Будто кто-то — скорее всего, Бартоломью — подал им условный сигнал.

— Вы понимаете, что я не собираюсь делать этого? — сразу же заявила Мэри, оставшись с Маркусом наедине,

— Дорогая Мэри, ради всего святого, ты слишком очаровательна, чтобы читать мне нотации. Выпей еще шампанского. За весь вечер ты ни к чему не притронулась — я наблюдал. Я настаиваю, держи! У меня есть отличные новости.

— Отличные новости?

— Возможно, я нашел подходящий вариант для Дерека. Он будет работать на седьмом этаже, рядом со мною. Очень симпатичный большой кабинет… Интересная работа…

— Какая-такая работа?

— «Какая-такая работа?» — спрашивает она своего крестного, глядя на него, как будто он дьявол во плоти. — Маркус рассмеялся и обнял ее за плечи. — Это новое место, созданное специально для него. Директор по международным контактам. Как звучит, а? Предположим, ко мне из-за океана приезжают очень важные партнеры — индонезийцы, малайцы, да кто угодно, — и все они очень важны для бизнеса, ждут, что их будут как следует умасливать, пока они в Англии, но я не могу позволить себе провести с ними целый вечер. И тут на сцене появляется он — директор по международным контактам.

Приемы, банкеты, концерты, разговоры про умного парня Маркуса — Дерек просто создан для такой работы. Он утомит кого угодно, и все будут довольны.

— Прекратите насмехаться над моим отцом, — потребовала Мэри. Но она знала, что крестный был прав, Дерек идеально подошел бы для таких дел.

— И конечно, солидная оплата, — беззаботно продолжал Маркус. — Напомни, сколько он теперь получает?

— Понятия не имею.

— Думаю, тысяч двадцать или около того. А на новом месте — не меньше сотни.

— Сто тысяч фунтов в год?

— А почему бы и нет? Две штуки в неделю за обеды с разными засранцами. Думаю, что меньше предлагать просто нечестно. Тебе понравилось шампанское?

— Да, спасибо. Но мне хватит. — Мэри опоздала, и он снова наполнил ее бокал.

— Таким образом, проблема Дерека решена. Могу ли я чем-нибудь помочь его очаровательной дочери?

— Мне пора домой.

— А мне так не кажется, Мэри. Мне совсем так не кажется. — Маркус ухватил ее за талию и медленно притянул к себе. Поглаживая ее волосы и плечи, он приговаривал: — Ты очень красивая. Ты даже не представляешь, насколько ты хороша.

— Не будем об этом, Маркус. Мне действительно пора домой. — Она попробовала оттолкнуть Брэнда, но он продолжал массировать ее плечи и спину. Его волосы слегка пахли приятным цитрусовым одеколоном. Маркус был первым мужчиной, который прикоснулся к Мэри после смерти Криспина. Его пальцы медленно скользили по ее щекам, гладили лицо, шею. Он поцеловал ее лоб, ласкал ей волосы. Это все было ужасно неправильно, но Мэри постепенно слабела, она больше не могла противиться.

Словно небольшой астероид, она попала в поле притяжения огромной планеты.

— Не сопротивляйся, — прошептал Маркус, — я снова сделаю тебя счастливой. Верь мне, Мэри. Я знаю, что ты чувствуешь. Если ты позволишь мне, я помогу… — Он медленно приблизил ее лицо к своему, их губы встретились, и она сдалась. Силы окончательно оставили Мэри.

Брэнд подхватил ее на руки и отнес в спальню, ни на миг не прекращая ласки. Они опустились на широкую кровать. Очень медленно и нежно Маркус раздел ее, покрывая все ее тело поцелуями и лаская спину. К своему огромному смущению, Мэри чувствовала, как ее охватывает возбуждение.

— Ш-ш-ш-ш, — Маркус успокаивал и гладил ее, как конюх испуганного жеребенка. Его ладони беспрепятственно скользили по ее телу, лаская грудь, ягодицы, лобок. Когда он нежно раздвинул ее ноги, она задрожала от наслаждения. Прилив чувства вины совпал с ее первым оргазмом. Это было переживание необыкновенной силы, прорвавшееся наружу, словно мощный поток, разрушивший плотину.

Маркус быстро разделся. Он прекрасно выглядел для своих пятидесяти лет — у него не было ни грамма лишнего жирка.

— Раздвинь колени ровно на полметра, — приказал он, — а теперь очень мед ленно подними их к моей груди.

— Вы всегда командуете? — спросила Мэри. — Или только со мной?

— Боюсь, это моя дурная привычка, — ответил он, входя в нее на такую глубину, о которой она никогда и не помышляла. — Я привык говорить другим людям, что им делать.

Кончив во второй раз, она подумала, что теперь все завершится, но Маркус продолжал, пока она, к своему изумлению и впервые в жизни, не испытала третий оргазм подряд. С Криспином у них никогда не получалось продолжать больше десяти минут, и он никогда не целовал ее там, куда теперь направился Маркус.

Закончив, он надел шелковый халат и сказал:

— Мне очень понравилось, Мэри. Думаю, теперь тебе пора домой. Одевайся, а я пока попрошу Мейкписа подать машину к подъезду.

После такого прохладного прощания Мэри собрала свои вещи и отправилась в ванную. Одеваясь, она старалась не смотреть на свое отражение в зеркалах.

То, что она получила незабываемое наслаждение и Маркус понял это, только усилило ее отвращение к самой себе.

Проснувшись, Мэри почувствовала, что ее тошнит, через несколько минут ее вырвало. Она не сразу вспомнила, что произошло прошлым вечером. Это было ужасно, постыдно… Вспоминая подробности вчерашнего визита к Маркусу, она мрачнела все больше. Ей было стыдно, как никогда. Она не могла пошевелиться и лежала в постели, проклиная себя. Разумеется, Маркус проявил свои худшие качества, но ей следовало дать ему решительный отпор. Она могла бы попросту уйти. Но зачем она вообще поехала к нему, если не собиралась закончить вечер в его постели? Чего она добивалась?

Мэри спустилась вниз и заварила кофе. Проходя через гостиную, она краем глаза взглянула на свадебные фотографии.

Она молилась, чтобы Криспин не смотрел на нее с небес вчера, чтобы никто ничего не узнал. Больше часа Мэри провела в ванной, с отвращением отмываясь от невидимой грязи, покрывавшей все ее тело. Маркус видел, как ей нравилось то, что он делал, — и это было хуже всего. Разумеется, она поклялась больше никогда в жизни не видеться с ним. Если крестный еще хоть раз попробует пригласить ее куда-нибудь, она твердо откажется. Ей было двадцать четыре года, и у нее не осталось никаких обязательств перед крестным отцом. Он увлек Мэри в ранее неведомую пучину стыда, и не было ему за это прощения. Она больше не собирается иметь с ним ничего общего.

В дверь позвонили. Накинув халат, Мэри спустилась вниз.

— Кто там?

— Это Мейкпис, миссис Гор. Мистер Брэнд попросил меня передать вам кое-что.

Мэри неохотно отворила дверь. Перед ее домом на Биллинг-роуд стоял «бентли» Маркуса, а Мейкпис протягивал ей плоскую квадратную посылку, обернутую коричневой бумагой.

Она забрала сверток и вернулась в дом. Внутри посылки оказалась небольшая картина и записка: «Твоему мужу очень повезло. Надеюсь, тебе понравится этот маленький Коро». На картине красным мелом была нарисована балерина.