Крестные дети

На следующее утро, ни на минуту не заснувшие и покусанные клопами, они отправились па поиски завтрака. К тому моменту, как они вернулись в ночлежку, половина их багажа оказалась украденной.

На то, чтобы покинуть Дели, у них ушло четыре дня. Покупка автобусных билетов и даже поиск билетной кассы оказались невыполнимо сложными задачами для такого непосредственного человека, как Джеми. Если бы не Сэффрон, чья красота немедленно собирала толпы воздыхателей, они бы никогда не покинули город.

После Дели Джайпур и «Отель Вишну» показались им настоящим оазисом. Большие чистые комнаты, западная обстановка и бар с европейской кухней сделали их самыми счастливыми людьми на свете. За два дня они обошли все улицы, время от времени покушал драгоценности и сари. На второй вечер Джеми принес марихуану.

— Ты ведь не собираешься курить это? — сказала напуганная и одновременно страстно желавшая закурить Сэффрон.

— Это ведь просто травка. Травка не в счет.

— Нет, травка тоже считается. Ты не должен принимать ничего.

Джеми пожал плечами и игриво улыбнулся:

— Только не в Индии. Здесь все этим занимаются. Парень, у которого я купил марихуану, сам за сегодня выкурил не меньше сотни сигарет, он балдел просто как ненормальный. Давай, Сэффрон, закуривай.

Она не нашла в себе сил противостоять соблазну, и сладкое радостное предвкушение взяло верх. Сэффрон как будто вернулась на пляж в Пэдстоу, где она курила самокрутки из травки, украденной у Ниола. Не будет преувеличением сказать, что она выросла на марихуане: Амариллис всегда хранила ее в лотке для зелени в холодильнике.

«В конце концов, — рассуждала Сэффрон, — мне ни в коем случае нельзя снова подсесть на героин. Ведь именно из-за героина, а не из-за марихуаны я попала в «Бродвей-Лонж». Джеми прав, травка не в счет». Они не испытывали друг к другу особенной страсти, скорее вместо нее было взаимное уважение двух очень привлекательных людей или радость от совместного пребывания в Индии. Как бы то ни было, тем же вечером они впервые занялись любовью.

Для постоянно дремавшей от травки Сэффрон крыша «Отеля Вишну» стала целым миром. Стоя у ограждения, она могла часами рассматривать плоские крыши домов и улицы города, где в тени сидели старики и выстиранное белье развевалось по ветру. Время от времени в воздух поднималась стая голубей. Вдалеке виднелся фасад Хава Махала — Храма Ветров. Сэффрон хотелось осмотреть его вблизи. Но их экскурсии никогда не продолжались дальше, чем до ближайшего ювелирного магазина, где она обязательно покупала самые интересные и симпатичные украшения. Она немного сожалела о том, что деньги очень быстро заканчивались: Джеми приехал в Индию практически без гроша в кармане, и она была вынуждена платить за них обоих.

Сэффрон пыталась понять, действительно ли он ее любит. Джеми очень быстро загорал на солнце и теперь выглядел гораздо лучше, чем в Лондоне. Он перестал бриться и отрастил бородку. В дополнение к своим многочисленным достоинствам он был изобретательным и веселым любовником. Сэффрон хохотала от рассказов про журнал, в котором он когда-то работал, и от историй о том, как он убегал от разных женщин.

По ночам они спали, обнимая друг друга па жесткой индийской кровати. Сэффрон всегда просыпалась первой, прислушивалась к биению его сердца у себя за спиной и думала, каким же беззаботным был Джеми.

Спустя несколько недель они покинули Раджастхан и направились в Пушкар и далее — в Аймер и Удайпур. В их головах был еще не совсем оформившийся план добраться до Джайсельмера и пустыни Тар. Междугородные автобусы отправлялись рано утром, слишком рано для Джеми и Сэффрон. Поэтому они всегда путешествовали на местных маршрутах, что занимало в два раза больше времени, так как автобусы останавливались в каждой деревушке и регулярно ломались; тогда все пассажиры садились где-нибудь под деревом и ждали до темноты, пока босоногие сварщики не починят какой-нибудь распредвал. Когда Джеми пытался вздремнуть, растянувшись на сиденье, над ним нависали лица в оранжевых и желтых тюрбанах. Сэффрон, со своими бусами, кольцами и светлыми волосами, тоже всегда была в центре внимания, при каждой возможности к ней прижимались влажные теплые тела.

Приехав в Удайпур, они сняли самую дешевую комнату, какую только смогли найти. Их дом под названием «Лалбах» располагался у северной оконечности озера Пичола, неподалеку от храма Джагдиш. Едва они успели распаковать вещи, как Джеми отправился по делу на базар. Сэффрон поднялась на белокаменную крышу и увидела громадный храм Сезона Дождей, возвышавшийся на противоположной стороне озера, и два острова — Джагмандир и Джагниваш. Из путеводителя она узнала, что Джагниваш принадлежал гостинице «Лейк-Палас-отель».

Вернулся Джеми. Похлопав себя по карманам, он улыбнулся:

— Знаешь что? В «Лейк-Паласе» снимали «Осьминожку». Это мой любимый фильм про Джеймса Бонда. Мы просто обязаны съездить туда.

Тем же вечером они прогуливались по берегу озера в ожидании катера, который должен был доставить их к «Лейк-Паласу». Увидев консьержей в дорогих тюрбанах и с закрученными усами раджпутов[17], Сэффрон забеспокоилась:

— Надеюсь, там все не очень дорого. У меня осталось около ста рупий.

— Этого хватит. Мы только посмотрим. Помнишь, как в том фильме отряд практически голых женщин с ножами в трусиках штурмует подходы к дворцу?

Они сошли с причала и, чувствуя себя грязными и плохо одетыми, направились к бару. После «Лалбаха» и «Отеля Вишну» пятизвездочный «Лейк-Палас» ошеломил их белыми мраморными полами, лепниной на потолке, галереями ювелирных магазинов и тихо журчавшими фонтанчиками. Бармен в красном сюртуке протянул им меню.

— Прекрасно, коктейли! — воскликнул Джеми. — Сейчас все бы отдал за «Маргариту».

— Ты видишь, сколько это стоит? — опустила его на землю Сэффрон. — Каждый по двести рупий.

Они заказали кока-колу, по пятьдесят рупий за баночку; Джеми был очень недоволен, что не смог купить нормальную выпивку. Когда они попросили официанта принести миску орехов и бомбейской смеси, как за соседним столом, тот с нескрываемым презрением посмотрел на их одежду и принес бронзовую тарелку арахиса. Они сидели рядом па диване и потягивали колу из баночек. Ноги Сэффрон лежали на коленях Джеми, а его рука покоилась на ее плечах.

В уединенном углу того же зала, нс замеченные Джеми и Сэффрон, шумно веселились индийские и британские бизнесмены. Официанты подносили им все новые и новые бутылки виски и «Отвертки», подносы с национальными кушаньями и горячий миндаль, завернутый в салфетки. Наблюдая за тем, как Джеми гладит волосы Сэффрон и ее рука тихо скользит вдоль его бедра, Маркус ощущал дикую ревность и практически непреодолимое сексуальное возбуждение. «Она такая грязная, — думал он, — но, боже мой, какая же она сексуальная».

Он продолжал развлекать членов правительства штата Восточный Гуджарат. Маркус надеялся заполучить контракт стоимостью семьдесят миллионов долларов на строительство гидроэлектростанции на реке Нармада. Его главный представитель, Дик Матиас, вместе с тремя служащими казначейства «Группы компаний Брэнда» уже провел в Индии целый месяц. Тем вечером Дик поглощал один стакан мартини за другим. Двое толстых индусов в обтягивающих ярких костюмах, нанятые Маркусом для дачи взятки — ему не хотелось марать руки, — с важным видом развалились в креслах. Представители штата выглядели очень хитрыми и по большей части налегали на закуски.

Официант принес Джеми и Сэффрон счет в папочке, обернутой пергаментной бумагой.

— Ничего не понимаю, — сказала Сэффрон. — Здесь написано сто девяносто рупий? Но кола стоила только сто. Как это могло получиться?

Джеми внимательно изучил бумажку:

— Государственный налог, правительственный налог, акцизный сбор, обслуживание. Вот тебе еще девяносто рупий.

— У меня столько нет. А у тебя?

— У меня ничего нет. Я все потратил, сама знаешь на что.

— И как нам теперь быть? — сказала Сэффрон. Она в отчаянии огляделась по сторонам.