Крестные дети

Чарли растерялся:

— Не думаю. Они живут в замке Аброт с тринадцатого века.

— Он был полностью перестроен в тысяча восемьсот семидесятом году на деньги, полученные от продажи угля. Твои предки владели шахтами. Всегда неплохо знать свои корни, Чарли. — Повернувшись к Стюарту, Маркус продолжил: — Стюарт, я очень надеюсь, что, когда ты поносил нечестных владельцев заводов, ты не имел в виду своего крестного? — Его глаза сверкали, но по наклону головы и выжидательной позе можно было понять, что он хочет услышать ответ.

— Дав общем-то нет… — ответил Стюарт.

— Что ж, позволь в таком случае и мне высказать точку зрения. На случай, если ты все-таки имел в виду мой опыт работы со Сметикским автоагрегатным заводом. После чего мы позволим этим несчастным рабочим людям убрать со стола. Если бы я не купил эту лавочку шесть лет назад — а тогда там трудились около двух тысяч восьмисот сотрудников, выполнявших никому не нужную работу, — то к сегодняшнему дню завод закрылся бы. На сегодняшний день у нас тысяча сто сотрудников, целый пакет выгодных: заказов, конкурентоспособный современный завод и такая репутация, о какой мы раньше и мечтать не могли. Я не собираюсь делать вид, что не отправлял почти две тысячи людей на свалку истории, но поверь, угрызения совести не мешают мне спать по ночам. — Маркус нетерпеливо откинулся на спинку кресла, его глубоко прагматичная лекция определенно побудила его самого вернуться к делам. — В восемь вечера ужин в клубе. Приготовьтесь выйти без четверти. Сегодня можете заняться, чем хотите. Купайтесь, играйте в теннис, развлекайтесь. Если кто-то хочет сплавать до отмелей, скажите лодочникам. Если захотите понырять — они знают красивые пляжи.

После того как он ушел, ребята молча сидели еще несколько минут. Присутствие Маркуса оказывало на всех такое давление, что после его ухода требовалось какое-то время на то, чтобы привыкнуть к естественной гравитации Земли. Потом Абигейль заявила, что отправляется на поиски фена, Мэри предложила помочь вымыть посуду, а Сэффрон молча пошла на пляж покурить. Чарли, демонстративно отвернувшись от Стюарта, сказал:

— Джеми, пойдем поплаваем на лодке. Маркус сказал, что его люди отвезут нас куда мы захотим.

На причале был привязан катер. Карлтон, шестидесятилетний старший лодочник Маркуса Брэнда с кожей, похожей на растрескавшуюся резину, слонялся возле дверей своего домика. Внутри в идеальном порядке на деревянных полках хранились водные лыжи, удочки, снасти, водолазные костюмы и баллоны с кислородом. Спустя десять минут они уже плыли в открытом море, глядя на белеющие вдалеке особняки клуба «Лифорд-Кей».

— И так, — сказал Джеми, стоя на ветру, — что ты думаешь про наших знакомых?

Чарли хихикнул:

— Больше всего мы похожи на винегрет, не так ли? И это еще мягко сказано. Взять хоть этого коммуниста — одному богу известно, что он здесь делает и вообще почему он крестный сын Маркуса.

— А девочки? По баллам от одного до десяти, пожалуйста.

— Сэффрон получает твердую десятку, без вопросов. Она такая куколка! За обедом у меня встал только оттого, что я сидел рядом с ней. Надеюсь, она не заметила.

— Надо было положить ее руку себе на колено, — посоветовал Джеми. — А сверху-салфетку. И никаких проблем. — Чарли рассмеялся. — А что такого? На твоем месте я поступил бы именно так. Такие девочки, как Сэффрон, ждут этого.

— Ты серьезно? — несмотря на свою браваду, Чарли не мог похвастаться богатым опытом романтических отношений.

— Естественно. Это самый простой способ дать женщине понять, что она тебе нравится. И никогда не подводит. Во всяком случае, не часто.

Чарли задумался. Его мать, леди Криф, никогда не купала детей, и единственной женщиной, которая видела Чарли обнаженным, была Нэнни Аброт.

Перспектива близких отношений с Сэффрон Уивер одновременно возбуждала и путала его.

— Хочешь вина? — Джеми вытащил пробку из горлышка маленькой бутылки.

— Где ты это взял?

— В холодильнике в нашей комнате. Я же говорил, что он доверху набит бухлом, — Джеми отхлебнул из бутылки и передал ее Чарли. — Давай, хватит пускать слюни над Сэффрон. Ты еще не выставил оценки другим девочкам.

— Это уже сложнее, — сказал Чарли. — А можно использовать отрицательные баллы?

— Ты имеешь в виду Эбби?

— Ну и псина! Гав, гав! Один из десяти… нет, это чересчур много. Скорее, половина.

— А я поставил бы ей три или четыре.

— Четыре? Да ты рехнулся! Даже если представить себе, что ты занимаешься с ней этим, то ты никогда не смог бы найти дырку под слоями жира.

— А мне нравятся полные женщины, — беззаботно признался Джеми. — И ты видел ее сиськи?

— Тебе нравятся все подряд.

— Наверное, ты прав. Разумеется, если не считать твою сестру. Ту, у которой усы и кость в носу.

— Мэри Джейн? Моя мать все время пытается выдать ее замуж за нашего соседа, но пока безрезультатно. Очень жаль, у него прекрасные охотничьи владения.

— Он что, слепой? — спросил Джеми.

— Конечно же нет. Он один из лучших стрелков в Ангусе.

— Тогда передай своей маме, что плохи ее дела. Когда дело касается Мэри Джейн, лучше искать слепого жениха.

Мальчики дружно рассмеялись. Начиная с первого класса в «Бродли-Корт» они постоянно потешались и оттачивали свои остроты над сестрами Чарли. Это стало неотъемлемой составляющей их дружбы.

— А как насчет Мэри? — спросил Джеми.

— Мэри? Надо подумать, — Чарли состроил недовольное выражение лица, когда их катер уперся в песчаную отмель, окружавшую коралловый риф. — Она довольно симпатичная. Может быть, немного толстовата, но это не проблема. Неплохие глаза. Про тело ничего не скажу, я так и не смог разглядеть его под этим белым платьем. Поставлю ей оценку после того, как увижу ее в купальнике.

— Так нельзя! Ты должен сказать прямо сейчас.

— Ладно. Тогда пусть будет шесть. Если хорошее тело — то семь. Но все равно она не идет ни в какое сравнение с Сэффрон.

Они спрыгнули на песчаную косу и побродили по пляжу, кидая кокосовые орехи в море и попеременно угощаясь вином из бутылки. После того как кончилась первая, Джеми достал вторую.

— Как получилось, что Маркус стал таким богатым? — спросил Чарли. — Мои родители говорят, что ему досталось большое наследство от жены, когда она умерла.

— Отец утверждает, что от нее крестный получил в основном недвижимость. Теперь у него много фабрик и заводов. Автомобильные и другие — печенье, джем и так далее.

— Моя мать называет все это грязными деньгами.

— Но почему?

— Печенье и автомобили? Спекуляции с недвижимостью? Брось ты, ведь тебе и самому это все не кажется очень интересным, так? Если бы тебя спросили, чем ты зарабатываешь на жизнь, ты ведь никогда не признался бы, что делаешь печенье?

— Если бы я был таким же богатым, как Маркус, то меня это не очень волновало бы.

— Ты так говоришь потому, что твой отец тоже крупный владелец недвижимости.

— Отец не такой уж крутой магнат. Развод с матерью почти окончательно разорил его, нуда ладно. А ведь твои родители никогда не одобряли Маркуса. Я удивлен, что они разрешили тебе отправиться в эту поездку.

— Мать конкретно его ненавидит, говорит, что никто не знает, откуда он взялся, откуда он родом, а для нее это очень важно. Но теперь они настроены не так агрессивно, возможно потому что дела у Маркуса идут очень хорошо.

— Хочешь сказать, как только денег становится очень много, уже не важно, откуда они берутся?

Чарли уклонился от прямого ответа:

— У Маркуса все складывает очень удачно. Некоторые из этих картин в библиотеке действительно хороши. — Сказав это, Чарли задумался. — Джеми, ты помнишь, что сказал Маркус в наш последний день во Франции? Мы все вышли на террасу и отмечали какую-то его сделку.

— Он спросил, что бы мы купили, если бы у нас было состояние. Ты захотел «астон мартин».

— Нет, после этого. Что он сказал после? Про то, что если у него не будет собственных детей, то он может оставить все нам, крестным детям.